В середине июня Джеральд и Ли уехали во Францию. «Мой брат Джерри наконец купил Мазе и очень занят обустройством, — писал Ларри Генри Миллеру. — Он собирается жениться на красивой американке. Они проводят лето во Франции. Он богат и знаменит, у него есть зоопарк и ему удалось ловко избавиться от первой жены».
Сладостное путешествие с Ли по южной Франции доставило удовольствие обоим, хотя и по-разному, как писал Джеральд в письме своей сестре Маргарет:
«Дорогая Мардж,
мы путешествуем очень не спеша. Погода стоит замечательная. Мы останавливаемся в шикарных старинных замках, превращенных в отели, и я не жалею денег на еду и вино. Мне бы хотелось, чтобы ты увидела, как это все нравится Ли. Она никогда не была во Франции, и ни один из ее приятелей никогда не относился к ней подобным образом. Так приятно видеть, как ей все нравится — от цветов и бабочек на окрестных холмах до новых блюд и вин (она такая же пьяница, как и я). Все это для нее настоящее приключение. Когда мы прибыли в Мазе и вошли в наш дворик, ее лицо засияло, она обняла и поцеловала меня. Мы переходили из комнаты в комнату. Арлетт повсюду расставила вазы с цветами. Ли пришла в полный восторг. Похоже, наш дом понравился ей по-настоящему. Она постоянно твердила: «Нам надо сделать то-то и то-то, но только мы должны постараться не испортить атмосферу этого дома». Хотя уже довольно тепло и можно загорать на террасе, но по вечерам еще прохладно, и мы зажигаем камин. Ей безумно нравится камин, и она хочет разжигать его самостоятельно. Мы пьем вино и распеваем песни, а потом отправляемся в постель и часами занимаемся любовью. Как жаль, что я не встретил ее раньше, но зато она есть у меня хотя бы сейчас. Я уже говорил тебе, что она не влюблена в меня и никогда об этом не говорит, но она очень тепло, внимательно и нежно ко мне относится. Скажу тебе по секрету, что замечаю безошибочные признаки того, что она начинает влюбляться в меня, поэтому будущее представляется мне в радужном свете. Сейчас я счастливее, чем когда-либо, Ли вернула мне утраченную молодость. Я чувствую, что мне снова восемнадцать. Мы с ней очень похожи, мы дюжем часами хохотать и распевать песни, а потом вести серьезные беседы о будущем нашего Фонда и зоопарка. Эти проблемы очень увлекают нас обоих (Джеки часами могла пилить меня, чтобы я бросил это занятие). А порой мы несем несусветную чушь. То, что на протяжении многих лет я воспринимал как должное, теперь приобрело для меня новый смысл. Я все показываю ей и сам вижу это свежим взглядом. Это доставляет мне невероятное удовольствие. Всю эту чушь я написал тебе, чтобы ты поняла — я чертовски счастлив. Не хочу сглазить, но мы серьезно подумывали о ребенке. Правда, нам нужно так много сделать и успеть насладиться друг другом, что пока мы отложили эту мысль. Ребенок — это не домашнее животное, которое можно сдать на попечение зоопарка, как собаку или кошку. Пока мы решили это отложить».
Хотя Джеральд и Ли жили вместе в собственном доме, Джеральд не прекращал писать ей записки на каждом подворачивающемся под руки клочке бумаги, даже на кухонных салфетках. Повсюду — в кухне, в ванной, в спальне и в гостиной — красовались сакраментальные признания: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!»
Джеральд и Ли провели в Мазе четыре недели. 12 июля Ли улетела в Штаты. Через несколько дней Джеральд вспомнил старую привычку и принялся строчить ей любовные письма.
«От Гения Даррелла,
основателя и президента
Фонда исследований сексуального поведения бельянок (белок и обезьянок)
Моя дорогая,
я без тебя вот уже два дня и чертовски скучаю. Было очень приятно вернуться на Джерси и увидеть всех, кто там родился. Но, дорогая, здесь так пусто без тебя… Я никогда не понимал, как много значит для меня не только твое присутствие, но даже звук твоего прекрасного голоса. Если бы я мог поговорить с Данте, я бы посоветовал ему добавить еще одну пытку в его «Ад» — обходиться без Макджордж. Меня словно лишили всех чувств, оставив одну только боль. Просыпаться утром и не видеть рядом с собой твоего восхитительного лица, не иметь возможности прижать тебя к себе — все это причиняет мне физическую боль и погружает меня в глубочайшую печаль… Не могу передать, какое удовольствие доставило мне наше пребывание во Франции, как сладко было изо дня в день видеть тебя, видеть твою радость, представлять себе, что мы уже женаты…
Ты стала для меня всем и останешься всем до последнего моего дня. Если бы я потерял тебя сейчас — не важно, по какой причине, — то жизнь потеряла бы для меня всякий смысл. Я говорю тебе все это, чтобы ты попыталась понять мое безумное поведение — ты ведь так добра и разумна. Знаю, жить со мной нелегко, порой даже очень тяжело, тебе будет на что жаловаться. Но надеюсь, моя глубокая любовь к тебе в сочетании с другими, более материальными преимуществами сможет перевесить мои недостатки. Должен предупредить тебя, что я не оставлю камня на камне, пытаясь исполнить безумную по своей сложности задачу и заставить тебя полюбить меня. Я преисполнен решимости!
А теперь расскажу тебе о зоопарке. Он просто великолепен. Клетка для розовых голубей получилась замечательной, и птицам она понравилась. Они очень красивы, особенно в лучах восходящего солнца, но так глупы, что не заслуживают выживания. А как приятно было войти в павильон рептилий и увидеть маленьких черепашек (и новые яйца!) и крохотных сцинков Телфэйра… Потом мы отправились посмотреть на летучих мышей. Дорогая, как прекрасно устроили мы павильон ночных животных! Я чувствовал себя настоящим триумфатором, когда видел всех этих детенышей, которые летали вокруг меня, пищали и резвились. Я словно увидел всех их на воле. Сейчас у нас достаточно гекконов Гюнтера и сцинков Телфэйра, чтобы мы могли расселить их повсюду (даже в Бронксе!). Очень скоро количество крыланов тоже будет достаточным. Хорошо размножаются и розовые голуби. Кто сказал, что разведение диких животных в неволе не имеет будущего???? Кто сказал, что Даррелл — идиот???? Кто сказал, что у него ничего не выйдет?????? Надо признаться, что так говорили многие. Хи-хи-хи!
А теперь самые приятные новости: мы собираемся возвратить первый вид в среду естественного обитания. Как ты знаешь, лысый ибис в Средние века был широко распространен в Европе. Теперь мы можем выпустить наших птиц на волю. Нас часто спрашивают, какой вид мы вернули в природу, и мы были вынуждены честно отвечать: «Никакой». Но теперь, я надеюсь, нас ждет триумфальный успех, и лысый ибис после пятисот лет отсутствия снова поселится в Европе».
Хотя Джеральд все еще не закончил бракоразводный процесс с Джеки. он активно строил планы свадьбы, о чем писал Маргарет в середине июля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});