Читать интересную книгу Франция. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

Но большинство французов сталкивалось не с социалистическими идеями, а с возрождением католичества - оно явственно происходило на их глазах и было связано с их повседневной жизнью.

Католическая церковь, как и триста лет назад, в годы Реформации, смогла успешно перестроиться применительно к радикально изменившимся условиям. Она сделала выводы и поумнела.

Идеологи церкви учли важную компоненту общественной психологии того времени - ту, которую выделяли и мыслители «ностальгического» романтизма. Горе одинокому! Множество людей разочаровалось во всемогуществе разума, а то и ужаснулось от лицезрения его свершений: анархии, террора, наконец, от разобщенности людей в буржуазном мире. Человеку хочется пристать к чему-то устоявшемуся, веками проверенному, понятному, иерархическому. Пусть в то же время таинственному, неизъяснимому - так даже лучше. Видеть, чувствовать в своей земной жизни отблеск горнего света, который освящает ее, помогает претерпевать ее невзгоды, приобщает к Вечности - разве не такую возможность давала людям церковь на протяжении двух тысячелетий, и разве не это требуется людям и сегодня? (Примерно в таком же ключе, пусть своеобразно, мыслили даже сен-симонисты и философ Огюст Конт - теоретик позитивизма. При всей рациональности, научности их построений они не мыслили бытие без Высшего Существа).

Но не замечать, насколько переменился мир (и переменился, скорее всего, необратимо) - было бы мракобесием. Поэтому исчезли прежние прелаты, важные и самодовольные представители аристократической среды. Пришедшие им на смену епископы, как и простые священники, были выходцами из небогатых слоев, выпускниками семинарий - хорошо подготовленными и в то же время знакомыми с нуждой, с народной жизнью.

Церковь широко использовала возможности печати, из ее рядов выдвинулись талантливые публицисты. Главной практической задачей католической партии (ее называли еще клерикальной) было добиться влияния на молодежь, на подрастающее поколение, на школу.

Церковь не пыталась больше подчинить себе государство, не искала даже тесного союза с ним - на глазах одного поколения троны трещали, как пустые орехи, а те, кто недавно восседали на них, в большинстве своем или улетели в тартарары, или удержались не самым достойным образом. Церковь же, несмотря ни на что, выглядела куда привлекательнее. Поэтому все католики сделались папистами, папа стал их духовным лидером, которому в делах веры не требуется посредничество земной власти. Во Франции идея галликанства, независимости национальной французской церкви была отброшена целиком и полностью.

В известной мере противопоставив себя государству, церковь могла теперь увереннее и убедительнее отстаивать интересы всех нуждающихся, всех притесненных. Она стала демократичней. Зарождались идеи христианского социализма: популярный священник Ламенне выступил с требованиями всеобщего избирательного права и свободы общественных союзов. Правда, для своего времени его взгляды оказались слишком смелыми - папа осудил их крайности.

РЕВОЛЮЦИЯ 1848 ГОДА

В 1847 г. в стране разразился экономический кризис. Предыдущим летом сначала засуха, потом проливные дожди погубили значительную часть урожая. На следующий год от болезни сильно пострадал картофель - основной продукт питания многих простых людей. Большинство населения тратило деньги на резко подорожавший хлеб, на приобретение промышленных товаров их не оставалось. Цены на продукты росли еще и потому, что действовал запрет на ввоз зерна из-за рубежа.

А в промышленности возникли свои проблемы. Железнодорожный бум породил спекуляции, в результате которых возросла стоимость перевозок. Это ударило по многим отраслям, особенно металлургической. Как следствие - банкротство предприятий, массовые увольнения создали условия для первого системного кризиса капитализма.

Всеобщее недовольство сделало политическую ситуацию более напряженной. В рабочих, студенческих, интеллигентских кругах все популярней становились социалистические идеи: во всех бедах обвиняли правительство и проводимый им экономический либерализм. Буржуазия все настоятельнее требовала расширения избирательных прав.

Поскольку митинги и собрания были запрещены, оппозиционные активисты взяли на вооружение «тактику банкетов». По всей Франции в буржуазной среде устраивались многолюдные застолья, во время которых звучали политические речи и тосты. Собравшиеся требовали предоставления права голоса всем членам национальной гвардии и людям с высшим образованием, а также исключения из палаты государственных служащих.

День 22 февраля 1848 г. был праздничным, и в Париже был намечен большой банкет с участием многих депутатов и командиров национальной гвардии. Однако премьер Гизо, раздраженный и неверно оценивший ситуацию, накануне запретил подобные мероприятия. И этого оказалось достаточно.

К вечеру 22 февраля в некоторых кварталах, прилегающих к центральным, стали собираться толпы возбужденных людей и было по строено несколько баррикад. Наутро рабочие и студенты двинулись в западную, аристократическую часть города, требуя отставки Гизо и его кабинета. Среди протестующих некоторые были вооружены. Правительство попыталось навести порядок с помощью национальных гвардейцев, но те, сами в большинстве своем недовольные буржуа, действовали неохотно. Многие присоединились к манифестантам.

Луи-Филипп пошел на уступки. Гизо был отстранен. Люди не расходились, но их настроение стало меняться, возможно, дело закончилось бы миром - многие сохраняли симпатии к своему добродушному и общительному королю. Но произошел инцидент: охранявшие здание министерства иностранных дел пехотинцы неожиданно открыли огонь по демонстрантам. Несколько человек было убито. Кто.приказал стрелять, так и осталось невыясненным.

Этот трагический случай решил судьбу короля Луи-Филиппа. Тела убитых стали возить по всем улицам, их сопровождало множество разгневанных людей, раздавались крики и призывы «к оружию!». С колокольни церкви Сен-Жермен-о-Пре загремел набат. Баррикады появились повсюду.

Луи-Филипп решил действовать силой. Но когда утром 24 февраля он стал объезжать строй своих предполагаемых защитников, солдаты в ответ на королевское приветствие угрюмо молчали, а национальные гвардейцы выкрикивали те же лозунги, что и восставшие.

Упавший духом государь вернулся в свои апартаменты. Находившийся при нем журналист Эмиль Жирарден первым решился предложить отречься. Его слова подхватили другие приближенные. Луи-Филипп понял, что другого выхода нет. Но, желая сохранить трон за Орлеанским домом, он отрекся в пользу своего внука. Затем обрядился в простую одежду, сел в наемную карету и в сопровождении эскадрона кирасиров отправился в Сен-Клу.

Когда текст отречения доставили в палату депутатов, туда уже ворвались народные толпы. Часть заседавших разбежалась. Оставшиеся, среди них Ламартин, объявили себя сторонниками республики. О сохранении монархии не могло быть и речи. Тут же был составлен список временного правительства. С ним направились в здание ратуши, где находились руководители народного выступления. Там настроение было более радикальным, поэтому состав временного правительства был дополнен социалистом Луи Бланом и политиком-демократом Ледрю-Ролленом. Радикальные республиканцы хотели добавить других сторонников революционных перемен, но умеренные их не поддержали.

Король с семьей отбыл в Англию. Там изгнанникам оказал помощь родственник, бельгийский король Леопольд I. Он предоставил им свой замок Клермонт, где Луи-Филипп и скончался в августе 1850 г. в возрасте 77 лет.

***

Во главе правительства встал Альфонс Ламартин, не только политический деятель, но и известный поэт-романтик. Он и его сторонники занимали умеренную позицию: считали необходимым ввести всеобщее избирательное право (под «всеми» понимались, разумеется, взрослые мужчины), но не затрагивать права собственности и отношений труда и капитала.

Левые назвали себя «партией социальной республики» и сделали своим символом красное знамя. Один из их лидеров Ледрю-Роллен, вошедший в правительство, мечтал о возрождении якобинской системы с полномочными революционными комиссарами в провинциях. На кого-то подобная революционная романтика могла подействовать, но конкретной программы общественного переустройства у Ледрю-Роллена не было. Социалист Луи Блан, напротив, хоть сейчас готов был приступить к «организации труда», то есть к социалистическим реформам.

Управление страной взяли на себя все же умеренные. Было введено всеобщее избирательное право. Ламартин обратился ко всем европейским правительствам с успокоительным заявлением: Франция не собирается никуда экспортировать свою революцию. Но успокаивай, не успокаивай - опасное брожение охватило многие страны, и вскоре полыхнул всеевропейский пожар (Россию Бог миловал - у нее был Николай I). Тем не менее Франция действительно никому не помогла - революции повсюду были подавлены.