получилось. И первая мысль: «Алиса! Немедленно домой!». Она бегом вернулась в их комнату, схватила свою сумочку, плащ, выбежала в коридор. И уже у дверей натолкнулась на Нормана.
– Вы спешите, Джен? Куда?
– Домой. Пустите, Норман.
Он стоял перед ней в форме самообороны, затянутый новенькими поскрипывающими ремнями.
– Возвращайтесь, Джен. Выход закрыт.
– Вы сошли с ума, Норман, – она попыталась высвободить руку, но его пальцы держали её локоть жёсткой, как неживой, хваткой. – У меня дочь одна дома.
– О ней позаботятся. Прошу вас, Джен, – и уже стоящим за ним юнцам в форме. – Никого не выпускать. К телефонам особые посты.
Они щёлкнули каблуками. Норман, по-прежнему держа Женю за локоть, подвёл её к остальным машинисткам. Обвёл их холодным, равнодушным до вежливости взглядом.
– Выход из здания запрещен. Возвращайтесь на свои рабочие места. Вы находитесь под защитой сил самообороны, – и с угрожающей интонацией. – Будьте благоразумны. Неповиновение ставит под сомнение расовую полноценность.
Ахнула испуганно Рози, коридор мгновенно опустел. И уже не Норман, кто-то другой за локоть ввёл Женю в их комнату.
Оказавшись за своим столом, Женя без сил опустилась на стул и закрыла лицо руками.
– Выпейте, Джен, – пробился к ней чей-то голос.
Она через силу опустила руки и подняла глаза.
Миссис Стоун протягивала ей стакан.
– Благодарю вас, – машинально сказала Женя.
Остальные шушукались, искоса поглядывая на них.
– Успокойтесь, Джен, – миссис Стоун говорила тихо и очень спокойно. – Если вы погибнете, вашу дочку это не спасёт. Вы должны выжить.
Женя слабо кивнула.
С рынка они вырвались. И даже кое-кого из раненых вытащили. На боковой улице остановились, разглядывая друг друга.
– А теперь чего? – спросил кто-то.
А что чего? За их спинами, там, на рынке, остались трупы. Белые. Они убивали и убили белых. Теперь им всем не торги, а смерть.
– Я в Цветной, – твёрдо сказал Джейми, вытирая рукавом кровь с лица. – У меня там… семья.
– В Цветной…
– Куда же ещё? – заговорили остальные наперебой.
– Ну да…
– Бабы там, пискуны…
– Сдохнем, так вместе…
– Прорвёмся в Цветной…
– Вместях не пробьёмся…
– Порознь надо…
– Вот по одному нас, как цыплят, и передушат.
– Да я их сам…
– Много бы ты сам, если б мы толпой не ломанули.
Эркин дёрнул Андрея за рукав.
– Уходить надо в Цветной, – ответил тот, не оборачиваясь. – И там уже намертво.
– Андрей, – совсем тихо позвал его Эркин, и Андрей сразу повернулся к нему. – Андрей как… как брата прошу, – у Андрея расширились глаза. Эркин говорил по-русски камерным шёпотом, и за общим гомоном их не слушали. – Мне не пройти, сходи ко мне, за моими. Вот, держи, – он вытащил из кармана ключи. – Этот от калитки, этот от нижней двери, этот от верхней. Забери их и в Цветной. А там…
– А там и русские подоспеют, – кивнул Андрей, быстро обнял Эркина, ткнувшись лбом в его плечо, и тут же отпустил.
– Белёсый, – окликнул его кто-то. – Ты куда?
– А туда и ещё подальше, – блеснул улыбкой Андрей. – Пробивайтесь в Цветной по пятёркам, а там уж стоим намертво.
Арч кивнул.
– Пять – это в самый раз. И неприметно, и отбиться можно.
– Догоняй, Белёсый, – кивнул Одноухий.
– А как же, – бросил на бегу Андрей.
Эркин смотрел ему вслед, но кто-то уже дёрнул его за плечо.
– Меченый… с нами пойдёшь?
– Пойду, – кивнул он, даже не поглядев на спросившего.
Кропстон прислушался к далёкому шуму и стрельбе. Так и думал. Сорвались.
– Что там, Сторм?
Сторм улыбнулся, разглядывая сидящего за столом и занятого пасьянсом толстяка.
– На рынке сорвалось. Черномазых решили загнать на торг.
– Мальчикам не терпится, – кивнул Кропстон.
– Вы совершенно правы, сэр. Чёрные не согласились с такой перспективой и… – Сторм комично развёл руками, – покинули рынок. Пошли к себе по домам.
– Что ж, пускай, – милостиво разрешил Кропстон.
– Естественная сортировка, – понимающе улыбнулся Сторм.
– Вот именно. Хлюпики и дураки не нужны независимо от цвета. Пусть пробиваются.
– В Цветном их накрыть легче, – кивнул Сторм.
– Скажите Норману, чтобы начинал вторую стадию.
Сторм еле заметно напрягся. Вторая стадия – это помеси и сомнительные. Работа уже только по спискам. До сих пор речь шла только о цветных, бывших рабах, и здесь поддержка или хотя бы нейтралитет белого населения обеспечены, но вторая стадия… которая к тому же неизбежно перерастёт в неуправляемые и неконтролируемые грабежи…
– Вы думаете, Норман станет затягивать процесс? – Сторм посмотрел на часы. – Если следовать плану, то прочёсывание началось пять минут назад.
– Идите, Сторм, и делайте, что вам сказано. И проверьте наружную блокировку. Прежде всего, телефонную.
Сторм встал, улыбнулся.
– Слушаюсь, сэр.
Когда за ним закрылась дверь, Кропстон перевёл дыхание и смешал карты. Главное – не останавливаться. Ах, как нужен сейчас Бредли. С его дьявольским нюхом и нечеловеческой удачливостью. И безжалостный Фредди.
Графство Дурбан
Спрингфилд
Центральный военный госпиталь
Госпиталь притих.
Ларри покорно сидел у себя в палате и слушал. Выстрелов пока не было. Только изредка пересвистывание парней из общежития. Ларри уже знал, что они разбились на пятёрки и посменно вместе с солдатами охраняют госпиталь, что раненых пока не было, в городе тихо… Тихо… Ларри невольно усмехнулся. Самые страшные вещи делаются в тишине. И надеяться ему не на что. Вернее, только на одно. Здесь знают, что его привёз Бредли, и, может быть, его не отдадут… этим, всё-таки он не сам по себе, Бредли можно считать его хозяином. Лишь бы дождаться Бредли. А ещё лучше – Фредди. Вернуться в имение, увидеть Марка. Марку уже восемь лет, может и по дому, и на дворовых работах. Марка могут продать, но он упросит, он будет работать за двоих, теперь он здоровый и сильный и сможет… и он купил инструмент, всё для ювелирной работы. У Бредли есть и золото, и камни. Лишь бы ему поручили работать ювелиром. А Марк будет помогать ему, вот и окажется при деле. Он тут попробовал, подобрал пару пустых банок, жесть, конечно, но… но он боялся, что всё забыл, а оказалось, что помнит, что может, а начал делать гимнастику для пальцев, которую ещё Старый Хозяин показывал, и стало вообще получаться. Он сможет работать, отработает и свой паёк, и Марка.
Ларри вздохнул. Вот и кончилась его свобода. Лишь бы Марк уцелел, лишь бы с ним ничего…
Донеслись тихие всхлипывания. Кто-то плачет? Ларри осторожно встал и подошёл к двери, выглянул в коридор. Пусто. Где же это? Шестой бокс пуст, в пятом? Похоже, да. Ни сестры, ни санитаров не видно. Ларри вышел из своей палаты и, подойдя к пятому боксу, осторожно постучал, приоткрыл дверь.