На протяжении всего этого периода мы не имели уверенности в том, что заливы и устья рек от Кале до Терехеллинга и Гельголанда со множеством островков у голландского и бельгийского побережий («загадка песков» прошлой войны) не скрывают каких-либо скоплений вражеских войск с мелкими или средними судами. Следовало ожидать атаки на участке от Гарвича до Портсмута, Портленда или даже до Плимута с центром на Кентском мысу. Мы имели лишь отрицательные сведения о том, не будет ли третья волна вторжения, согласованная с другими, осуществляться на крупных кораблях из Балтики через Скагеррак. Это было абсолютно необходимо для успеха немцев, ибо никаким иным путем нельзя было доставить тяжелые орудия высадившимся армиям или создать большие склады снабжения на транспортах или около этих транспортов, ставших на якорь вблизи восточного побережья.
Теперь мы вступили в период величайшего напряжения и бдительности. Все это время мы, конечно, должны были держать крупные силы севернее Уоша, вплоть до Кромарти; были улучшены способы переброски частей на тот случай, если бы выяснилось, что решительное наступление ведется на юге. Густо разветвленная железнодорожная сеть нашего острова и наше неизменное господство в воздухе над Великобританией, безусловно, дали бы нам возможность перебросить четыре-пять дивизий для усиления обороны на юге, если бы в этом возникла необходимость, на четвертый, пятый и шестой день после того, как полностью определились бы масштабы вражеских усилий.
Мы очень тщательно изучили все фазы луны, а также приливы и отливы. Мы считали, что противник предпочтет пересечь пролив в ночное время и произвести высадку на рассвете; теперь нам известно, что командование германской армии намеревалось поступить именно таким образом. Оно намечало совершить переправу при ущербной луне, чтобы сохранить боевые порядки и высадиться точно в намеченном пункте. Тщательно взвесив все эти данные, морское министерство пришло к выводу, что наиболее благоприятным для противника будет период между 15 и 30 сентября, и в этом случае, как нам теперь известно, мы мыслили одинаково с нашим противником.
Мы не сомневались в том, что сможем уничтожить любые силы, которые удалось бы высадить на берег на Дуврском мысу или на участке побережья от Дувра до Портсмута или даже до Портленда. Поскольку в этот решающий период все мы в мельчайших деталях мыслили гармонично и согласованно, нельзя было не восхищаться той картиной, которая все более четко вырисовывалась перед нами. Ведь тут, пожалуй, представлялась возможность нанести нашему мощному врагу такой удар, отзвуки которого прокатились бы по всему миру. Невозможно было не испытывать внутреннего возбуждения в подобной атмосфере и в связи с поступавшими к нам доказательствами намерений Гитлера. Некоторым даже хотелось, чтобы он предпринял эту попытку как по чисто техническим причинам, так и учитывая то влияние на общий ход войны, которое оказал бы полный разгром и уничтожение его экспедиционных сил.
В июле и августе мы утвердили свое превосходство в воздухе над Великобританией; особенно мы были сильны и безраздельно господствовали в юго-восточной части над графствами, окружающими Лондон. Канадский армейский корпус занимал исключительно удобную позицию между Лондоном и Дувром. Штыки его были отточены, его боевой дух – великолепен. Его солдаты были бы горды нанести решающий удар в борьбе за Англию и за свободу. Те же страсти пылали во всех сердцах. Весь этот район охватывала широкая сложная фортификационная система укрепленных участков, противотанковых заграждений, блокгаузов, дотов и т. д. Береговая линия ощетинилась оборонительными сооружениями и батареями, и благодаря сокращению количества эскортных кораблей в Атлантике, а также в результате вступления в строй новых кораблей нам удалось обеспечить значительный количественный и качественный рост наших флотилий. Мы привели в Плимут линкор «Ривендж», старый учебный линкор-мишень «Центурион» и один крейсер. Численность флота метрополии достигла максимальных размеров, и он мог без особого риска действовать в районе до Хамбера и даже до Уоша. Таким образом, во всех отношениях мы были полностью подготовлены.
И наконец, приближался период бурь во время равноденствия, наступающий обычно в октябре. Было ясно, что, если Гитлер осмелится нанести удар, он должен будет сделать это в сентябре; фаза луны и условия приливов и отливов были благоприятными в середине этого месяца.
Глава 15
Операция «Морской лев»
Вскоре после того, как 3 сентября 1939 года началась война, германское командование военно-морским флотом, как это стало известно из захваченных архивов, занялось изучением проблемы вторжения в Англию. В отличие от нас немцы совершенно не сомневались в том, что единственный путь лежит через узкую часть Ла-Манша. Они никогда и не думали об ином варианте. Если бы мы знали об этом, нам было бы значительно легче. Вторжение через Ла-Манш проводилось бы на самый защищенный участок нашего побережья – старый приморский фронт в войнах с Францией, где все порты были укреплены и где были размещены главные базы наших флотилий, а в дальнейшем и большинство наших аэродромов и постов воздушного наблюдения, входивших в систему обороны Лондона. Ни в каком другом районе острова мы не могли бы вступить в действие так быстро и такими крупными силами армии, флота и авиации. Адмирал Редер не хотел, чтобы его застали неподготовленным в случае, если на германский флот была бы возложена задача вторжения в Англию. В то же время он ставил ряд условий. Первым из них было установление полного контроля над портами и устьями рек французского, бельгийского и голландского побережья. Поэтому этот проект в начальный период войны был положен под сукно.
Внезапно все эти условия оказались выполненными, и на следующий день после Дюнкерка и капитуляции Франции Редер, очевидно, с некоторым опасением, но и с чувством удовлетворения, смог явиться к фюреру со своим планом. 21 мая, а затем 20 июня он беседовал с Гитлером на эту тему не с целью предложить вторжение, но желая договориться о том, что, если будет отдан приказ о вторжении, разработка деталей не будет производиться поспешно. Гитлер был настроен скептически и сказал, что «прекрасно понимает, с какими исключительными трудностями было бы сопряжено подобное предприятие».
Кроме того, он лелеял надежду, что Англия будет добиваться мира. Лишь в последнюю неделю июня германское верховное командование занялось этой идеей, и только 2 июля была дана первая директива о составлении плана вторжения в Англию как возможного события. «Фюрер решил, что при определенных условиях – самым важным из которых является обеспечение превосходства в воздухе – высадка в Англии могла бы состояться».