— Ты начинаешь переходить установленные границы! Конечно, я понимаю, что живу у тебя и мы…
— Ой, начинается! — Евгений вскочил и поднял руки, словно сдавался в плен. — Я, Одинцов, — ответственный квартиросъемщик, раздельное хозяйство, мученический ореол и пр! Ну из-за чего все это?! Из-за какого-то идиотизма!
— На, посмотри! — Вита дернула к себе сумку, вытащила из нее смятый лист бумаги и бросила его на стол, вскочила, выбежала из комнаты и через секунду вернулась с другим листом, на котором темнело большое коричневое пятно. — На, смотри!
— Ну и что? — с досадой произнес Евгений через минуту. — Это ничего не доказывает.
— Тот же почерк, та же манера, тот же результат, только одно пришло в Крым, в курортный поселок, а другое прочли здесь, в Волжанске, как и много других. И Элина прочла его там, в клубе, сразу после выступления, потому что во время выступления с ней все было в порядке! Это произошло всего за несколько минут, и все в точности так, как писала та редакторша!
— Хорошо, значит, получается, — медленно произнес Евгений терпеливым тоном, каким взрослые разговаривают с маленькими детьми, — что человек получает некое письмо и тут же решает покончить с собой, да? Это замечательно. Это ничуть не хуже придумано, чем картины твоей Наташи. Объясни мне, Витек, зачем ты этим вообще занимаешься? Ты ведь ей отказала.
— Да, отказала. Но… вообще, я не знаю, жаль все-таки упускать деньги, да и жаль мне ее — понимаешь, она ведь совсем одна и в таком состоянии. Когда я говорила с ней по телефону в последний раз, мне просто стало за нее страшно…
— Ой, вот только не надо! — Евгений отошел и сел на кровать, потом повалился на нее. — Не из-за денег ты пошла туда и не из самаритянских побуждений, а исключительно из любопытства!
— В какой-то степени да. И странно, что ты никакого любопытства не проявляешь. Ты ведь любитель таких вещей, необычных. Неужели совсем не поможешь?
— И не надейся, — ответил он неожиданно усталым голосом. — У нас хватает реальных проблем. Мы еще в «Пандоре», не забывай об этом. Завтра Эн-Вэ должен заказик притаранить, и мы с тобой займемся обычными делами очень далеко от этого города.
— Кстати о делах. Почему Эн-Вэ в последнее время ведет себя так, словно под ним костер развели? Почему он поездку в Саранск отменил? О чем он с тобой тогда говорил?
— Не вали все в одну кучу! — заметил Евгений с прежней интонацией бесконечной терпеливости. — Во-первых, поездку отменил клиент, а не Эн-Вэ, а во-вторых, плешивый всего-навсего говорил о паре новых заказов и в очередной раз потребовал, чтобы я провел среди нас разъяснительную работу по поводу дисциплины. Старикашка отнял у меня учительский стул и еще хочет, чтобы я убирал с него кнопки!
— Почему ты не можешь хотя бы прислушаться к тому, что я говорю?!
— Потому, что я не хочу, чтобы все это пустило корни. А еще потому, что хочу лечь спать до рассвета, — Евгений зевнул и закинул руки за голову. — Давай оставим все это в покое, даже если что-то и соответствует истине. Эта история уже подпортила нам жизнь. Ты дважды могла погибнуть. Я этого не хочу. Чистова для меня никто и мне на нее наплевать и на ее клиентов тоже — живы они или на том свете… Они, кстати, живы? Не сомневаюсь, что ты тут же кинулась проверять!
— Я дозвонилась только до пятерых, да и то, сам понимаешь, по телефону не проверишь, действительно ли с тобой разговаривает какой-нибудь Сергей Степаныч, если ты его голоса не знаешь, — сердито ответила Вита. — Я уверена только насчет Журбенко, потому что говорила с ним раньше.
— И конечно же, ты рассказала им про письма!
— Я их предупредила, — произнесла Вита с нажимом. — Я не могу рассказывать о том, чего еще толком не знаю. Преподнесла им более реальную версию — письма могут быть отравлены — бумага пропитана неким ядом, проникающим через кожу.
— И кто-нибудь принял твое предупреждение всерьез?
— Не знаю, вряд ли. Только Журбенко, но он после покушения всего боится. Плохо, что я никак не могу дозвониться до Чистовой. Хотела бы я знать, как они Элину нашли. Это ведь не так-то просто. Неужели я все-таки где-то засветилась…
— Хватит! — решительно отрезал Евгений и хлопнул ладонями по одеялу. — Слышать больше не могу! С утра у меня дела в конторе — поедешь со мной. Надо будет — наручниками к себе прикую, поняла?! Ни по каким чистовским делам ты больше бегать не будешь. Если хочешь сохранить наши милые незатейливые отношения, то забудь обо всем этом.
— Вот так категорично?
— Да, вот так!
— Ладно, — сказала Вита с неожиданной кротостью и вышла из комнаты.
К тому времени, как она переоделась, умылась и почистила зубы, Евгений успел сердито заснуть. Вита скользнула в постель, выключила свет и, окунувшись в густую темноту, закрыла глаза. По шее ползали тонкие огненные змейки боли. Часы тикали оглушительно и так же оглушительно стучала за окном капель — весна начала подъедать пухлые сахарные сугробы. Сон не шел, и под закрытыми веками снова и снова вспыхивала одна и таже картина: вид из-под дивана — темная лужица на полу и длинная острая шпилька рядом, множество топчущихся ног и умирающая Элина, взлетающая вверх на чьих-то равнодушных руках. Что с ней случилось? И что случилось с остальными? Почему ей так легко удалось уйти из «Бриллианта»? Кто Кужавского убил? Почему Наташа пропала именно сейчас, когда ей так нужно с ней поговорить, и куда она пропала? Экс-мачеха, Виктория Костенко, тоже куда-то подевалась, и Семагина дома нет, хотя на работе сказали, что он уже полторы недели болеет. Кто и зачем копался в компьютере? Вопросы, вопросы… Вита чувствовала себя странно одинокой, испуганной и совершенно беспомощной перед этим неизвестным и непонятным и оттого пугающим, развернувшимся перед ней, как огромная вскрывшаяся ото льда река, вздувшаяся и неуправляемая, катящая мимо мутные желтоватые воды, в которых ничего не видно, но где-то в глубине может скрываться и чудовище. И не дай бог упасть в эту реку. Не дай бог.
* * *
Евгений-таки исполнил свою угрозу, и с утра каждый, кто заходил в маленький магазинчик «Пандора», мог видеть необычайно хмурую девушку в ярко-синей водолазке и черных брюках. Девушка сердито шелестела бумагами, презрительно кривила губы и качала головой, отчего ее волосы, заплетенные в две школьные косички, прыгали на плечах. Косички вообще-то шли девушке, но не сегодня — косички были веселыми задорными. Настроение же у девушки было отвратительным, и когда с ней здоровались, она, не поднимая глаз, бурчала в ответ:
— Здрассьте.
И сидевший рядом с ней небритый веселый молодой человек, что-то ищущий в компьютере, то и дело толкал девушку локтем и говорил вполголоса:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});