Райдер запустил пальцы в мои волосы и крепко сжал их, заставляя меня поднять глаза к нему.
— Не извиняйся передо мной за это, детка, — прорычал он. — Я чуть не убил тебя там. Несколько хороших ударов в брюхо — это самое малое, что я заслуживаю от тебя за это.
— Не надо, — вздохнула я, отводя взгляд от его глаз, чтобы снова посмотреть на кровь на его груди, пока я продолжала лечить его вместе с Итаном. — Не пытайся заставить меня чувствовать себя лучше за…
— За что? За то, что отомстила за меня? За то, что любишь меня так сильно, что погналась за этой сукой сюда и пыталась причинить ей столько боли, сколько смогла, во имя меня? Я не злюсь на тебя, я, блядь, горжусь тобой, — он подавил смех, но ничего смешного в этом не было.
Я покачала головой, мое сердце болезненно стучало в груди, когда я осознала, что именно я сделала. Я заставила его замолчать. А что, если бы я попала в его сердце, а не в живот? Я могла бы убить его, даже не зная, что это он. Я подошла так близко к тому, чтобы уничтожить собственное сердце, мои пальцы дрожали от шока, вызванного тем, что я сделала.
Райдер зарычал на меня, еще крепче вцепившись в мои волосы и заставив меня смотреть прямо на него. Я впилась в него взглядом, задыхаясь, когда он погрузил меня в свой гипноз, и на меня обрушилось столько образов нас двоих, что я едва могла их воспринять.
Я видела себя его глазами и чувствовала, что он чувствовал рядом со мной в каждое мгновение, проведенное вместе, с того самого первого раза, когда он увидел меня. Я чувствовала его похоть, его ревность, чистую, ядовитую ярость, которую он питал к Данте и остальным. И я чувствовала пустоту, которая жила в нем до меня, и то, как я помогала заполнить эту пустоту каждым прикосновением, каждой лаской, каждым словом и моментом, проведенным вместе. Каждый раз, когда я не боялась его или выводила его из зоны комфорта. Я чувствовала его ущерб и чувствовала свой собственный, то, как мы собрались вместе и создали что-то новое и чистое из стольких разбитых, сломанных кусочков. Он даже показал мне, когда я появилась в конце этого переулка, мои глаза горели от горя и ярости, жажда крови разливалась по каждому дюйму моего тела, и он был так горд, чувствовал себя таким любимым, когда увидел, что его смерть сделала со мной. Даже когда я снова и снова вонзала лезвие в его кишки, его любовь ко мне и понимание моей любви к нему были самым большим, что он чувствовал. Боль была прекрасна для него, и он пил мою боль, как умирающий человек, отчаянно нуждающийся в воде.
— Ты моя, детка, — прорычал Райдер, появляясь передо мной, целый и исцеленный в видении, и беря мое лицо в свои ладони. — И я твой. В этом мире нет никого и ничего, что могло бы нас разлучить. Тебе лучше поверить в это.
Он поцеловал меня, жестко и грубо, но совершенно неторопливо, просто впиваясь в меня и позволяя мне почувствовать каждое из этих слов, когда видение ускользнуло, и я обнаружила, что действительно целую его. Итан переместился назад, ножевые раны зажили, и Райдер снова был подо мной, пока я лежала на нем на грязной улице.
И ничто в мире больше не имело значения. Потому что он был у меня, и я ни за что на свете не позволила бы ему покинуть меня снова.
46. Райдер
Раньше, чем я хотел, я разорвал поцелуй с Элис, понимая, что нам нужно убираться отсюда нахрен и сделать себя менее заметными.
Элис встала, потянула меня за руку, чтобы помочь мне встать на ноги, и Итан бросился ко мне, крепко обнимая меня.
— Мой король, — прорычал он мне на ухо, но эти слова больше не принадлежали мне.
Я обнял его на мгновение, благодарный за верность, которую он мне выказал. Он был рядом со мной во время каждого восстания против мирного соглашения, во имя этого он клал в землю тела наших собственных людей. Он пытался предотвратить восстание так же долго, как и я, во имя лучшего будущего для этого города, и я был бесконечно благодарен ему за это.
Я отпустил его, и он со смехом посмотрел на разорванный кожаный костюм, который был на мне. Мои мышцы выпирали из него, и он впивался в мою задницу, как ублюдок, но у меня сейчас не было времени на смену костюма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как ты вообще это провернул, босс? — спросил Итан, запустив пальцы в свои светлые волосы и глядя на меня с благоговением.
— Я использовал свои дары Ордена, чтобы замаскировать ее тело под мое, а мое под ее, — ответил я, мои глаза переместились на Элис, и ее губы разошлись. — Я даже не подозревал, что могу это сделать, пока не попробовал. Габриэль показал мне, как.
— Так это значит, что Райдер, которого я видела обезглавленным, висящим на статуе, был…
— Скарлет, — подтвердил я с ухмылкой. — Я все подробно объясню, но сначала нам нужно вытащить нашу семью отсюда и… — я посмотрел на Итана, оценивая его, когда он поднял подбородок и в его взгляде вспыхнула гордость. — В Братстве нет никого более достойного моей короны, чем ты, Шэдоубрук.
Его брови сошлись в замешательстве, а из горла вырвалось хныканье. — Что это значит?
— Это значит, что я должен исчезнуть навсегда, и ты, вероятно, станешь лучшим королем, чем я, в любом случае, — сказал я.
— Нет, — яростно прорычал Итан, и я шагнул вперед, положив руку ему на плечо, глядя в его голубые глаза.
— Это не просьба, это окончательный приказ твоего короля. Ты займешь мое место и обеспечишь соблюдение мирного договора. И ты никому не скажешь, что я жив. Насколько известно городу, это тело там, сзади, мое, и так оно и останется.
— Райдер, — вздохнула Элис. — Ты не можешь.
— Я могу, — прорычал я. — Это единственный способ, — я обхватил рукой шею Итана и притянул его вперед, так что его лоб прижался к моему. — Считай это своей коронацией.
Я отпустил его, и он горестно застонал, проводя рукой по лицу. — Ты не можешь просто перестать существовать, — прорычал он. — Что это за судьба? Когда все думают, что ты погиб от рук этой предательницы, шлюхи из рода не-фейри?
— Это не обсуждается, — огрызнулся я. — Райдер Драконис умер здесь сегодня. Это конец его истории, и ты расскажешь ее нашему народу. Другой версии не существует. Всегда найдутся члены Братства, которые будут сомневаться в моих мотивах относительно мира, пока я правлю. Моя связь с Данте не позволяет им этого не делать, и сегодняшний день повторится, если я останусь. Им нужен новый лидер. Тот, кого они смогут поддержать, зная, что твои мотивы направлены исключительно на благо банды и их будущего. Я был тем лидером, в котором они нуждались. Теперь они заслуживают именно тебя.
Итан покачал головой, его лицо исказилось от ужаса при этих словах. — Это не то, чего ты заслуживаешь. Никто не узнает, насколько ты силен, как ты обманул нас всех и доказал, что ты самый великий фейри в этом городе.
Я разразился смехом, глядя на Элис. — Мне не нужно величие, Итан, — серьезно сказал я. — Меня ждет любовь, семья и целая жизнь, которую Братство никогда не смогло бы мне предложить.
— Ты действительно отказываешься от всего, над чем ты работал, ради любви? — насмехался он, как будто это не имело для него никакого смысла, и я сердито зашипел на него.
— Если тебе когда-нибудь повезет найти то, что нашел я, тогда ты поймешь, что отдал бы все, чтобы сохранить это, — прошипел я, и его глаза расширились, он явно решил, что я сошел с ума, но теперь я знал, что такое настоящее безумие. Остаться в своем прошлом, в одиночестве, не заботясь ни о ком, кроме себя, было настоящим определением.
Элис взяла меня за руку, грустно улыбнувшись Итану. — Мир — это небольшая цена за твою пару.
Итан выглядел озадаченным, но не стал больше ни о чем спрашивать, склонив голову в печали, принимая эту судьбу. Он будет королем, и притом великим. Но он никогда не поймет, почему я с такой готовностью передал ему свою корону, пока он сам не перестанет в ней нуждаться. И я надеялся, ради него самого, что этот день для него настанет.
Леон и Данте внезапно вбежали в переулок, и я был схвачен ими, притянут в самые яростные объятия в моей жизни.