Эта операция давно планировалась, и осуществить ее было заветным желанием каждого офицера и рядового на Тихоокеанском флоте.
Штурм острова Иводзима.
Надводные корабли Тихоокеанского флота обстреливают Иводзиму. Авиация сил стратегического назначения наносит бомбовые удары по Иводзима и позициям на Бониннах. Силы флота находятся под тактическим командованием адмирала Спрюэнса, командующего Пятым флотом».
«Нью-Йорк Таймс» вышла под шапкой:
«1200 самолетов флота США атакуют Токио, в то время как корабли и самолеты бомбардируют остров Иво».
«Таймс» заключала: «Атака авианосцев на главный японский остров отмечена величайшей концентрацией морских сил на достаточно близком расстоянии, для того чтобы [самолеты] “Хеллкэты”, “Хеллдайверы” и “Корсары” ударами с бреющего полета подмели улицы Токио. Это самая смелая операция за все время войны в Тихом океане».
Из-за того что погода начала портиться, адмирал Спрюэнс до полудня 17-го прервал рейд на Токио, и 58-я оперативная группа поспешила на юг, чтобы оказать поддержку при штурме Гуама. На рассвете 19-го Спрюэнс сделал первый доклад главнокомандующему о рейде на Токио: «Группа приблизилась, оставаясь совершенно незамеченной. Погодные условия: оба дня низкая облачность и шквальный ветер… Над зоной удара погода от плохой до неудовлетворительной, многие цели были совершенно скрыты. Результат двухдневной атаки: 332 самолета сбито, 177 уничтожено на земле, вероятно, многие другие также уничтожены или повреждены, в том числе 150 за первый день. На многих аэродромах разрушены ангары, мастерские, депо».
Незадолго до 11 часов утра 19-го адмирал Тернер, по-видимому, оправившийся от вируса, доложил о развитии операции на Иводзиме: «После интенсивного обстрела из корабельных орудий и бомбардировок с воздуха V корпус морской пехоты высадился на берег в точном соответствии с планами. В 10:20 на берег высадились восемь батальонов, поддержанных танками. Сопротивление поначалу было слабым, несмотря на минометный и артиллерийский огонь по лодкам, который со временем стал вестись во всех бухтах. В бой были введены резервы. Потери умеренные».
По оценкам генерала Шмидта, на взятие Иводзимы требовалось около десяти дней, но доклад адмирала Тернера от 19 февраля придерживался более оптимистических оценок. Адмирал полагал, что остров может быть взят за четыре дня. Доклад, который Тернер сделал 20-го, был не менее обнадеживающим. Он сообщил, что ночная контратака, в которой приняли участие около тысячи японцев, была отражена, что наутро 5-я дивизия морской пехоты на левом фланге овладела половиной главного аэродрома и подошла к склонам горы Сурибачи, потухшего вулкана на юго-западе острова. Тернер сообщил также, что 4-я дивизия заняла вторую половину аэродрома, но была встречена интенсивным минометным и артиллерийским огнем с возвышенности на северо-востоке, и что после полудня не удалось добиться сколько-нибудь существенного прогресса.
Вечером 21-го характер кампании по взятию Иводзимы начал меняться. Морские пехотинцы удерживали узкую середину острова, и было похоже, что выбить их оттуда не удастся. Однако захватить Сурибачи на левом фланге и холмистое плато на правом можно было, только продвигаясь ярд за ярдом, применяя огнеметы, гранаты и взрывчатку, чтобы взорвать противников, скрывающихся в расщелинах и пещерах. Ближе к вечеру прилетевшие из Японии самолеты с летчиками-самоубийцами на борту атаковали корабли, участвующие в поддержке операции. Был потоплен эскортный авианосец «Бисмарк Си», сильно поврежден авианосец «Сарагоса», еще три получили повреждения.
В коммюнике главнокомандующего говорилось, что данные о потерях пока недоступны. Однако в коммюнике от 22-го февраля говорилось: «На 18:00 (6 часов вечера) 21 февраля наши потери оцениваются в 644 убитых, 4108 раненых и 560 пропавших без вести». Газетчики сразу же отметили, что это хуже, чем на Тарве. «Вашингтон пост» рекомендовала: «Дайте нашим парням отдохнуть — травите японцев газом». Эта идея была не нова для американских вооруженных сил. Еще при планировании операции на Иводзиме представлялось, что отравляющий газ был бы наиболее эффективным средством, чтобы выбить японцев из расщелин и пещер. Вполне возможно, что это было бы более милосердным, чем пули, напалм и огонь. Но ни президент Рузвельт, ни адмирал Нимиц не хотели нарушать Женевскую конвенцию, которая ставила вне закона использование газа в боевых действиях, несмотря на то что ни США, ни Япония конвенцию не подписали. Впоследствии Нимиц признавал, что его педантичность «стоила жизни многим хорошим морским пехотинцам».
Рано утром 25-го министр Форрестол, возвращаясь с Иво, прибыл кораблем в гавань Апра на Гуаме. Получив извещение о его прибытии, адмиралы Нимиц и Гувер, а также генерал Ларсен пришли его встречать. Нимиц привел министра на утреннее совещание в штабе главнокомандующего, где Форрестол поделился впечатлением о сражении за Иводзиму. Он присутствовал на операции, отправившись туда на «Эльдорадо» с Тернером, Смитом, Шмидтом и Гарри Хиллом, заместителем Тернера. Ожидалось, что Хилл будет замещать своего заболевшего шефа, но в день начала операции Тернер несколько оправился от болезни и принял от Блэнди командование бомбардировкой.
Форрестол описал, как самое мощное за время войны в Тихом океане наступление, которое, по ожиданиям, должно было привести к быстрому продвижению в глубь острова, остановилось практически на кромке воды. Крутые берега состояли из вулканического пепла, настолько мягкого, что за него было невозможно зацепиться. Кроме того, суда, с которых обычно производилась высадка, застревали в груде обломков, лежащих вдоль берега. Когда морские пехотинцы вскарабкивались на берег, они по колено тонули в пепле, но все же ползли вверх через террасы навстречу огню противника.
Утром 23-го Форрестол сообщил, что отправляется на остров с Холландом Смитом и несколькими офицерами, чтобы присутствовать на последней стадии боя за 550-футовую Сурибачи. Как только их лодка коснулась берега, им закричали: «Смотрите, флаг!» Взглянув вверх, Форрестол увидел в кратере вулкана прямоугольник с красными, белыми и синими полосами. Он повернулся к Смиту. «Холланд, — сказал он, — этот флаг над Суригао будет гордостью морской пехоты на пять столетий вперед». На следующий день, покидая Иво, он оставил послание: «Операция в хороших руках».
На Гуаме Форрестолу показали фотографию морских пехотинцев, поднимающих второй флаг на горе Сурибачи, более крупный, чем тот первый, который привлек внимание министра. Фотограф «Ассошиэйтед Пресс» сделал его, не осознавая, что застал захватывающий момент, достойный полотна художника. Когда на Гуаме были проявлены негативы, эта фотография привлекла всеобщее внимание. Главнокомандующий немедленно запросил имена морских пехотинцев, поднявших флаг, и названия городов, из которых они были призваны. «Ассошиэйтед пресс» отправила снимок в США, где он стал самой известной когда-либо сделанной фотографией и символом Победы для всех американцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});