– Ладно, Эш, я не хотел тебя расстраивать.
– Я пришел по первому твоему зову, Сэмюэль.
– И теперь сожалеешь об этом?
– Нет, едва ли. Как я могу сожалеть?
– Забудь все это, Эш. Серьезно, забудь. Забудь о Талтосе, пришедшем в долину. Забудь, что ты знаешь этих ведьм. Забудь о том, что тебе нужен кто-нибудь, чтобы любить тебя за то, что ты есть. Это невозможно. Я боюсь. Боюсь того, что ты будешь делать теперь. Пример такого поведения мне слишком хорошо известен.
– Ну и каков же этот пример? – спокойно спросил Эш.
– Ты разрушишь компанию, корпорацию, «Игрушки в изобилии, или Куклы для миллионов» – или как все это у тебя называется? Ты впадешь в апатию. Ты просто оставишь все как есть. Ты оставишь дела и уедешь куда-нибудь подальше. И все, что ты построил, все, что ты создал, будет буквально разваливаться на части. Ты уже поступал так и прежде. А затем ты пропадешь точно так же, как однажды холодным зимним вечером пропал я. Почему тебя так притягивает глухая зимняя пора, я не понимаю, но ты снова придешь в долину и станешь разыскивать меня.
– Это более важно для меня, Сэмюэль, – негромко заметил Эш. – Это важно по многим причинам.
– Парки, деревья, сады, дети, – нараспев произнес маленький человек.
Эш ничего не ответил.
– Подумай о тех, кто зависит от тебя, Эш, – продолжал Сэмюэль все ту же проповедь для все той же паствы. – Подумай обо всех тех людях, которые делают, продают, покупают и любят вещи, которые производят твои компании. Это может вполне заменить душевное равновесие, мне кажется, – сознание, что тебя окружают другие теплые разумные создания, чувствующие свою зависимость. Ты согласен, что я прав?
– Это не заменяет душевного равновесия, Сэмюэль, – возразил Эш. – Это заменяет счастье.
– Правильно. И это прекрасно. Но не жди, что твои ведьмы придут к тебе снова, и ради бога, никогда не разыскивай их на их собственной территории. Ты заметишь страх в их глазах, если они когда-нибудь увидят тебя стоящим в их саду.
– Ты так уверен во всем этом.
– Да, я уверен. Эш, ты рассказал им все. Почему ты так поступил? Возможно, если бы ты этого не сделал, они бы не боялись тебя.
– Ты не понимаешь того, о чем говоришь.
– А Юрий и Таламаска? Как они будут досаждать тебе теперь!
– Исключено.
– Но эти ведьмы – они не друзья тебе.
– Сколько можно твердить одно и то же?
– Я уверен, что они не друзья. Я знаю, что их любопытство и благоговейный трепет скоро сменятся страхом. Эш, нечто подобное уже было, ведь они только люди.
Эш, наклонив голову, глядел в сторону – в окно, на летящий снег, на сгорбленные спины людей, идущих против ветра.
– Эшлер, я знаю, – сказал Сэмюэль, – потому что я изгой. И ты тоже изгой. Посмотри туда, где множество людей переходят улицу, и подумай, как каждый из них порицает многих других – как изгоев, как «чужих», как нелюдей. Мы чудовища, мой друг. И таковыми будем всегда. Теперь наступил их день. У нас достаточно забот, чтобы просто выжить.
Он прикончил остаток виски.
– Итак, ты возвращаешься домой, к своим друзьям, в долину, – подвел итог Эш.
– Я ненавижу их, и тебе это известно. Но долина останется нашей еще недолго. Я возвращаюсь туда по причинам сентиментального свойства. Ох, дело не только в Таламаске и в шестнадцати ученых джентльменах, которые придут с магнитофонами, умоляя меня изложить им все, что я знаю, за ланчем в гостинице. Есть еще и археологи, ведущие раскопки Кафедрального собора Святого Эшлера. Современный мир нашел это место. А почему? Из-за твоих проклятых ведьм.
– Ты прекрасно понимаешь, что не можешь обвинить в этом ни меня, ни их.
– В конце концов мы должны будем найти какое-нибудь совершенно глухое место и какие-нибудь новые заклинания или легенды, чтобы защитить нас. Но они не мои друзья, и не думай. Нет.
Принесли еду: большую порцию салата для маленького человека и пасту для Эша. Вино было разлито по бокалам. От него пахло чем-то совершенно непонятным.
– Я слишком пьян, чтобы есть, – заявил Сэмюэль.
– Я пойму, если ты уйдешь, – негромко откликнулся Эш. – Возможно, ты должен так поступить.
Они немного посидели в молчании. Затем маленький человек неожиданно взял вилку и начал уплетать свой салат, буквально закидывая его в рот. Отдельные крошки и кусочки, несмотря на его величайшее усердие, падали обратно в тарелку. Скрипя вилкой по фарфору, он подобрал все, до последнего кусочка: оливки, сыр и латук – и потом большими глотками выпил минеральную воду.
– Теперь я могу выпить еще немного.
Эш издал звук, который можно было бы принять за смех, не будь Эш таким печальным.
Сэмюэль соскользнул со стула и встал на ноги. Подхватив со стола кожаный бумажник, он неторопливо подошел к Эшу и обнял его за шею. Эш быстро поцеловал его в щеку, испытывая легкое отвращение от прикосновения к неровной коже, но полный решимости, чего бы это ни стоило, скрыть свои ощущения.
– Скоро ли ты вернешься? – спросил Эш.
– Нет. Но мы еще встретимся, обязательно, – сказал Сэмюэль. – Позаботься о моей собаке. Она совершенно беззащитна.
– Обязательно, – обещал Эш.
Сэмюэль, раскачиваясь и толкаясь, то и дело натыкаясь на чужие спины и локти, проложил себе путь между теми, кто сидел, и теми, кто вставал, чтобы уйти. Он вышел на улицу и вскоре прошествовал мимо окна. Снег уже успел осесть на его волосы и кустистые брови и образовал темные влажные пятна на плечах.
Сэмюэль поднял руку в знак прощания и исчез из виду, а прохожие за окном вновь превратились в безликую толпу.
Эш поднял стакан с молоком и медленно осушил его. Затем сунул несколько банкнот под тарелку, посмотрел на еду, будто прощаясь с ней, вышел и медленно зашагал по Седьмой авеню. Ветер дул ему в лицо.
Когда он достиг своей спальни, высоко над улицами, Реммик ждал его.
– Вы озябли, сэр. Слишком холодно.
– Неужели? – пробормотал Эш.
Он терпеливо позволил Реммику снять с себя блейзер и возмутительного цвета шарф, надел домашнюю куртку из шерстяной фланели на атласной подкладке и взял из рук Реммика предусмотрительно приготовленное полотенце, чтобы отереть влагу с волос и лица.
– Присядьте, сэр, позвольте мне снять с вас промокшие ботинки.
– Да, пожалуй…
Кресло было столь удобным, что он не мог представить себе, как заставит себя встать, чтобы перебраться в постель. Все комнаты опустели. Роуан и Майкл покинули его. «Мы не будем гулять сегодня по центру города вечером, увлеченно беседуя друг с другом», – с грустью подумал Эш.
– Ваши друзья благополучно прибыли в Новый Орлеан, сэр, – сообщил Реммик, стягивая с него мокрые носки, и затем столь искусно и быстро надел свежие и сухие, что его пальцы едва коснулись кожи Эша. – Звонок поступил сразу же после того, как вы пошли на обед. Самолет уже возвращается назад. Он должен приземлиться примерно минут через двадцать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});