Бажанов покосился в мою сторону.
– Корочки я вам обеспечу, – кивнула я. – Пошлю с вами парня и десяток жориков с рациями. А то заблудитесь, знаю я вас!
– Обижаешь, начальник! – привычно вздохнул ежик.
– Могу, – пообещала я, и браток тут же увял. Видать, и вправду обо мне слыхивал.
– Заодно предупредим областные и городские власти по пути следования. А бугру, то есть господину Лукьяненко, передайте, что мог бы и сам остаться. Спортсмен, все-таки!
Ежик потупился, неуверенно пошевелил пальцами:
– Так, блин, мы ему тоже говорили! Наш ведь город! Чего мы, неродные, что ли? Жить ведь нам здесь! Ну, ничего, полсотни братанов осталось, мы этим, извиняюсь, сучарам…
– Гранатометы выдать? – хмыкнул Бажанов, тоже сообразивший, что к чему.
Оранжевый пиджак смутился окончательно и поспешил ретироваться.
– Видала? – начал было генерал, но тут дверь вновь отворилась.
– Разрешите?
На пороге стоял сагайдачник в знакомом камуфляже, а рядом с ним – весело улыбающийся розовощекий гражданин.
В наручниках.
– Та-а-ак! – Бажанов медленно встал. – Познакомься, Гизело! Малыжинский Калиостро. Малыжино не забыла еще, а?
Малыжино? Я невольно вскочила, шагнула вперед. Нет, этого розовощекого видеть не приходилось.
– Он у них, Гизело, главный штукарь был. Сам сдался – умный, подлец!
– Николай Эдуардович! Можно просто Лель, – чарующе улыбнулся штукарь, сделав попытку поклониться, но был схвачен бдительным сагайдачником за ворот.
– Ладно, Гизело, иди! Пора уже. А я пока с этой Лелью поручкаюсь.
Я быстро взглянула на часы. 9.15. И вправду пора.
На прощание штукарь-Лель вновь одарил меня улыбкой. Настолько очаровательной, что я пожалела о пропавшем неведомо где браунинге.
3
Третий – Стреле. № 1.
1. Приносим извинения за известные вам обстоятельства, возникшие не по нашей вине.
2. Просим остаться в городе до окончания событий. Ваши наблюдения представляют огромную ценность. После завершения обороны (вне зависимости от ее результатов), уходите по каналу Проба или самостоятельно.
3. По возможности постарайтесь защитить и вывезти из города Молитвина Иеронима Павловича.
4. Рад сообщить, что после возвращения из отпуска вам будет предоставлена новая работа. Отныне ваш псевдоним – Двенадцатый. Поздравляю!
Такие послания следует обдумывать, не торопясь. Но неведомый мне босс ждет. О чем спросить? О новой работе? Еще рано, вот стану Двенадцатым, тогда уж… А забавно выходит! Ба-а-альшим начальничком буду! Бугром!
Стрела – Третьему.
Спасибо за поздравления. Поясните пункт 1. Совершенно сбита с толку.
Третий ответил не сразу. И в этом молчании мне почудилось смущение. Кажется, и мой новый босс не все понимал до конца.
Третий – Стреле.
Были введены в заблуждение сообщением о гибели внедренного сотрудника Стрелы…
Что-о-о?!
…К счастью, вашей дочери сообщить не успели. Еще раз приносим извинения. Обратите внимание на высылаемый документ.
В маленькой комнате внезапно стало очень жарко. И душно. А может, холодно, не разобрать. Но все равно – душно.
На экране медленно проступал белый четырехугольник. Фотография?
…Мертвая женщина – страшная, с искаженным последней мукой лицом, – лежит на цементном полу…
Я закрыла глаза.
Господи!
А если бы Эмме показали такое?
Когда я наконец смогла взглянуть на экран, жуткое видение исчезло, сменившись привычными строчками:
Сами понимаете. Как правило, после такого живут долго. Желаю успеха! До встречи, Двенадцатый!
Ответить я не успела. Да и что тут ответишь?
Долго будете жить, Двенадцатый!
Но…
Но ведь чудес не бывает?
Девятый! Где же ты, Девятый?
…Добрый дедушка сидит в вольтеровском кресле, длинные красивые пальцы застыли на подлокотниках. Добрый дедушка почему-то сердится на свою неразумную внучку…
4
Сегодня полковник Старинов не улыбался. Молодое лицо сразу стало старше, на скулах обозначились резкие складки. Этой ночью ему явно не довелось спать.
– В настоящее время, господа, начальный этап плана Покров полностью выполнен. На подступах к городу взорвано и разрушено двадцать три объекта…
– Включите спутник! – негромко бросил Бажанов оператору, пристроившемуся у пульта.
В это утро наш ГКЧП собрался не в зале на втором этаже, а под землей, в старом, еще обкомовском, бункере. На стене алел вымпел Победителю конкурса по противопожарной безопасности, на противоположной – супил густые брови некто неведомый, с пятью маленькими звездочками на черном пиджаке. Несмотря на вымпел и пятизвездочный портрет, начинка бункера оказалась вполне современной. Даже связь со спутником. Интересно, откуда у нас спутник?
Экраны мигнули, и тут же по залу пробежал негромкий смешок. Улыбнулась и я – знакомый ушастик корчил рожу, демонстрируя нам длинный фиолетовый язык. Оператор покачал головой, рука потянулась к какой-то кнопке. Гроблин поспешно отскочил вглубь экрана, вытянулся по стойке смирно, черная лапка взметнулась к невесть откуда взявшейся на ушастой голове офицерской фуражке. Щелкнули босые пятки – и в тот же миг экраны ожили.
Смех стих – об ушастом проказнике мгновенно забыли. Зато улыбнулся Старинов, любуясь делом рук своих.
…Взорванный мост. Возле него – колонна танков, солдаты курят, сидя на броне и поглядывая в яркое весеннее небо…
…Тоже мост, и тоже взорванный, но на этот раз вокруг него суетятся десятки маленьких фигурок. Огромный кран держит в клюве кусок решетчатой фермы…
…Участок железной дороги. То есть бывший участок – ни рельс, ни шпал, ни насыпи. Грустная морда тепловоза безнадежно смотрит на это безобразие. Рядом – солдаты. Тоже курят, кто-то лежит на расстеленной прямо по сырой земле шинели…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});