– Все в порядке, a ghràidh?
Я грустно улыбнулась Лиаму.
– Да, почти, – ответила я хрипловатым от слез голосом.
Лиам погладил по волосам Франсес, которая, похоже, задремала, завернувшись в свою накидку.
– Она справится, – шепотом сказал он.
«Да, как и мы все. Мы ведь пережили смерть Ранальда… А ты пережил смерть Анны и Колла». На первых порах нам тоже хочется умереть. Хочется, чтобы солнце погасло и земля провалилась в тартарары. А потом наступает новый рассвет, а за ним – еще один, заставляя нас сделать шаг к принятию. Как мы приходим к тому, чтобы принять столь страшное событие, как потеря родного человека? «Вера – это рука Господа, которая помогает нам преодолевать испытания…»
– Жаль, что она не избавляет нас от этих испытаний, – закончила я свою мысль вслух.
– Что?
– Нет, ничего. Нам пора. Холодно, а ехать еще долго!
И я легонько похлопала Франсес по плечу. Она открыла глаза и растерянно посмотрела на меня. Горестные воспоминания снова проникли ей в душу, отчего лицо ее помрачнело, а губы сложились в гримасу боли.
– Мама, мне хотелось умереть! – прошептала она, цепляясь за мою руку.
Я промолчала, выразив понимание одной лишь улыбкой. Мы немного помолчали. Потом Франсес слабо улыбнулась.
– Спасибо, мамочка.
От волнения у меня комок встал в горле, и я не смогла выговорить ни слова. Да, моя девочка со всем справится…
Глава 30
Ловушка
Ветви деревьев покрылись тонким слоем льда. Словно деликатные скульптурки из блестящего стекла, они сверкали в блеклых лучах солнца, которое робко пыталось проникнуть сквозь марево тумана. До меня доносился шум холодной и бурной реки Кэрон-вотерз, несшей свои воды в залив Стоунхейвен.
Я перевела взгляд на маленькую сверкающую каплю, дрожавшую на кончике хрустальной сосульки, коих на крытой сланцем крыше было множество. «Слеза» медленно удлинялась и дрожала, словно отчаянно пыталась усидеть на месте вопреки всем незыблемым законам природы. Напрасный труд! Она сорвалась и утонула в луже под балконом на выложенном камнями дворе скромной усадьбы лорда Данна в Кирктауне, недалеко от Феттерессо, в пригороде Стоунхейвена.
Зная, что Лиам стоит у меня за спиной, я не спешила оборачиваться – я слишком устала. Я продолжала любоваться пейзажем, ставшим совсем сказочным после вчерашнего дождя и ночных заморозков. Утомленные и голодные, мы въехали во двор дома Патрика пять дней назад. Приняли нас с распростертыми объятиями, радости и расспросам не было конца. Лиам и Сара не виделись год, да и я сразу же принялась расспрашивать Патрика о здоровье и о том, как у него идут дела.
Нога его понемногу заживала. И все-таки я заметила, что временами, когда, по мнению Патрика, на него никто не смотрит, мой брат морщится и растирает ногу. Да и ходить без палочки он был еще не в состоянии.
Лиаму пришлось рассказать Саре о смерти Колина. Эту самую печальную новость он отложил на утро следующего дня. Он просил, чтобы я была в этот момент с ними, но я предпочла оставить брата и сестру наедине: у меня не хватило сил утешать еще кого-то. Сил у меня было совсем мало, и я решила приберечь их на обратный путь. Поэтому Лиам покинул нашу комнату с удрученным видом и пошел к Саре один.
Франсес я застала спящей. По правде сказать, здесь, в Кирктауне, она каждый день спала по восемнадцать часов и вставала только поесть и привести себя в порядок. Но чувствовала она себя намного лучше, это было очевидно.
Мой брат тактично подождал до третьего дня нашего пребывания в его гостеприимном доме, чтобы сообщить, что принц Яков Эдуард посвятил его в рыцари. Что ж, кости нашего отца, должно быть, содрогнулись от гордости в своей могиле. Церемония посвящения состоялась двадцать седьмого декабря в замке Феттерессо, где остановился Претендент после своего прибытия в страну. Граф Маришаль собрал знать в замке, ставшем главной резиденцией Китов. Будущий король монаршей властью наградил титулами тех, кто доказал свою преданность Дому Стюартов. Граф Мар стал герцогом, однако я очень сомневалась, что это надолго…
В Феттерессо Претендент провел несколько дней. У него начался приступ четырехдневной лихорадки, и все же он нашел в себе силы принять представителей духовенства Абердинской епископальной церкви, магистрата, городского совета и якобитов Абердиншира. Второго января он отправился в Перт.
Патрик не скупился на похвалы принцу Якову. Мы слушали его молча. Ему не случилось увидеть, почувствовать отчаяние, царившее в военном лагере в Перте… Из-за ноги он оказался заключенным в четырех стенах своего дома. Его посыльный постоянно курсировал между Пертом и Феттерессо и сообщал ему о последних событиях. Однако этот молодой человек не появлялся в усадьбе вот уже три недели, а других источников новостей у Патрика не было.
Незадолго до нашего приезда прибыл посыльный от самого Мара и принес печальное известие: восстание вот-вот закончится. Двадцать девятого января Аргайл выступил на Перт. В окрестностях города все чаще стали появляться драгуны-соглядатаи, а один из шпионов доложил о том, что правительственные войска выступили из Стирлинга. Главнокомандующий силами якобитов решил отдать город врагу и немедленно начал уводить своих людей, к величайшему отчаянию последних. Он спешно отправил офицера в Данди, где на озере Тай стояли на якоре три французских судна, с приказом переместиться вдоль берега к Монтрозу и там дожидаться Претендента.
Патрик распорядился, чтобы на рассвете его лошадь была оседлана. Армия якобитов вышла из Перта утром тридцать первого января. Сейчас было второе февраля. Ему нужно было немедленно отправляться в Монтроз, чтобы организовать принцу, который, судя по всему, возвращался в изгнание, должный прием.
Еще одна капля медленно сорвалась с сосульки после нескольких секунд ожесточенного сопротивления силе земного притяжения, и разбилась о гладкую поверхность лужи, отчего по ней разбежались концентрические круги.
– Что творится в этой хорошенькой головке?
Я вздрогнула. Голос Лиама оторвал меня от раздумий. Он обнял меня за талию и привлек к себе. Я закрыла глаза и прижалась спиной к его теплому телу.
– Ничего особенного, – ответила я вяло.
Свежевыбритой щекой он потерся о мой висок.
– Сколько времени нам нужно еще пробыть здесь? – спросила я и устало вздохнула.
– Думаю, мне и моим людям тоже придется ехать в Монтроз. Куда поедет Претендент, туда последуют и убийцы.
Я снова вздохнула. Кровопролитие снова и снова! Мне хотелось уговорить Лиама передумать, отвезти нас с Франсес в долину и там всем вместе переждать, пока не проснется природа. Но ничего подобного я не сделала. В глубине души я знала, что для него это было бы равнозначно предательству. Он не мог позволить, чтобы принца убили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});