– Повздорили – и хватит, госпожа Рора, – уже серьезно сказал мужчина. – Меня-то они не запомнят, а вот на твоей карьере публичный скандал плохо скажется. Если, конечно, решишь продолжить работать в эскорте.
Он выпустил запястье женщины, и та отдернула руку, словно от раскаленного железа. Внезапно она опомнилась. Она что, с ума сошла? Что она за сцену устроила совершенно незнакомому мужику, да еще и на людях? Она растерянно оглянулась. На них уже пялилось не менее трех десятков человек.
– Прости меня, господин… – запинаясь, произнесла она. – Я…
– Вина всецело моя, – покачал головой мужчина. – Я спровоцировал тебя, госпожа, так что извинения полностью мои. Однако же если у тебя есть голова на плечах – а она у тебя, похоже, есть – ты задумаешься над моими словами.
Рора растерянно посмотрела на него. Ей захотелось немедленно раствориться в воздухе. Но этого она не умела, да и бросить клиента означает раз и навсегда потерять эту работу. Она оглянулась по сторонам и с огромным облегчением увидела подходящего к ней спутника. Он оказался один.
– Смотри-ка, а ты девочка с характером, – ухмыльнулся он, по-хозяйски обнимая ее за плечи. – Мне такие нравятся. Чем он тебе не угодил, а, малышка?
Рора окаменело замерла. Как раз в такой ситуации она должна намекнуть распоясавшемуся клиенту, что не намерена терпеть его заигрывания. Но после того, что она только что устроила…
– Господин Такуса, – негромким голосом, от которого Рору по коже внезапно продрал мороз, произнесла серая конторская мышь, – тебя не учили, что с женщинами нужно обращаться прежде всего вежливо и с уважением? Я не думаю, что ей нравится твоя фамильярность.
– Да ты кто такой? – преувеличенно громко удивился клиент. Его рука скользнула ниже – по спине, по ягодицам… – Ты вообще понимаешь, с кем раз…
– Я-то понимаю, господин, – перебил его мужчина. – А вот ты, похоже, не осознаешь, что разговаривать с дамой в таком тоне чрезвычайно невежливо. И лапать ее прилюдно – тоже. И твое положение, кем бы ты ни являлся, тебя не оправдывает. Меня, кстати, тоже. Госпожа Рора, – обратился он к женщине безукоризненным формальным слогом, – приношу нижайшие извинения за свое неподобающее поведение. Мои слова не имеют оправдания. Моя честь у твоих ног, растопчи ее.
– Я забыла твои слова как давний сон… – ошарашено пробормотала Рора, от неожиданности запинаясь в основательно забытой формуле ответа. – Мне не нужна твоя честь, господин…
– Я не забуду твоей доброты, госпожа, – глубоко поклонился ей мужчина. – Кстати, я забыл представиться, за что еще раз извиняюсь. Меня зовут Дзинтон. Дзинтон Мураций. Позволь-ка, господин Такуса… – он аккуратно снял с Роры руку клиента, выглядящего не менее ошарашенным, чем сама Рора. – И на будущее, позволь заметить, – добавил он шепотом, наклоняясь к женщине почти вплотную, – что пинок в голень гораздо более эффективен при обуздании зарвавшихся хамов. Особенно в твоих остроносых туфельках. И увернуться от него сложнее.
Он слегка подмигнул ей и отвернулся.
– Ага, вот и он, – пробормотал он. – Прощай, госпожа.
Кивнув, он быстро зашагал через зал. Рора смутно припомнила, что несколько раз видела новоприбывшего гостя по телевизору, но кто он такой, не вспомнила. Хозяйка салона уже спешила ему навстречу, но тот лишь вежливо-холодно кивнул ей и прошел мимо, осматривая зал. Дзинтон подошел к нему и что-то сказал. Гость удивленно приподнял бровь, но снова вежливо кивнул, и два мужчины прошли через весь зал в один из дальних кабинетов, прикрыв за собой дверь.
– Что за кретин? – удивленно спросил в пространство клиент. – Эй, как тебя… Рора, ты его знаешь?
– Нет, господин Такуса, – холодно ответила женщина. – Он назвал себя Дзинтоном, и ты его слышал.
– Дзинтон? – скривился клиент. – Не помню тако… Дзинтон Мураций?!
Внезапно Рора с удивлением увидела, как глаза клиента полезли из орбит. Он придушенно захрипел, и его мясистое лицо начало быстро наливаться краской. Выражение неописуемого ужаса возникло на его физиономии.
– Приношу глубочайшие наинижайшие извинения за допущенную невежливость, госпожа Рора, – просипел он. – Приношу наинижайшие извинения…
Рора потрясенно взглянула на него. Тот, багровый и потный, словно от страшной жары, схватился за сердце и принялся одну за другой засовывать в рот маленькие белые таблетки из стеклянной трубочки. Перехватив ее взгляд, он поперхнулся.
– Снова приношу свои нижайшие извинения, госпожа, – снова явно через силу проскрипел он. В его глазах полыхала жгучая ненависть, но лицо расплылось в униженной улыбке. – Мое поведение не имеет оправданий. Надеюсь заслужить прощение…
– Я не помню никакой невежливости с твоей стороны, господин Такуса, – машинально пробормотала она. – Мне не за что тебя прощать.
– И все равно приношу извинения, – упорно гнул свое клиент. – Я не имел представления, что ты… что вы… что он…
Рора пораженно смотрела на него. Да кто он такой, этот Дзинтон, что одним видом своим запугивает до смерти не самую малую шишку в Ассамблее? А она-то еще перед ним всякую чушь несла…
– Я выражаю благодарность за хорошо выполненную работу, госпожа Рора, – продолжил сипеть клиент. – На сегодня ты свободна. Я сообщу твоему начальнику, что ты прекрасно справилась со своими обязанностями. Приятного ночного отдыха…
Он глубоко поклонился ей, отвернулся и побрел к выходу. Люди провожали его удивленными взглядами. Такие же взгляды Рора чувствовала и на себе. Однако не все смотрели на нее как на участницу публичного скандала. В глазах двоих или троих мужчин она заметила странное выражение – опаску, смешанную с какой-то скрытой работой мысли. Стараясь казаться невозмутимой, она повернулась и пошла к выходу вслед за своим клиентом. Раз ее работа закончена, здесь ей делать нечего. Влипнет в какую-нибудь еще историю…
"Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда…" Уже спускаясь по лестнице, она вздрогнула, словно кто-то произнес эти слова у нее за спиной. Да кто бы он ни был, какое он имеет право так говорить?! В конце концов, она ничем не хуже тысяч и тысяч других людей, которые честно пашут от зари до зари и цепляются за любой шанс разбогатеть! Чем удачное замужество хуже удачной игры на бирже? Или выигрыша в лотерее? Какой след, в конце концов, она должна оставить? Стать великим полководцем и убить миллион человек? Или превратиться в выдающуюся киноактрису и запечатлеть свою ухмыляющуюся физиономию на постаменте Улицы звезд? Разным умникам легко рассуждать! Нет у нее ни богатого папаши, ни щедрого любовника! И ей приходится самой прогрызать в жизни дорогу! Так что пошел он лесом со своими нравоучениями, хам!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});