и никогда её не обманывал. Вернее, если и обманывал, то демонстративно, как, например, с тем «крем-фрешом из бутылки» с повязкой. Обычный человек такое сразу поймёт. Ну а тигрица за последние полгода значительно очеловечилась: перестала быть такой наивной и простодушной, как раньше, следовательно, за проведённые вместе месяцы могла бы понять, с кем имеет дело и достоин ли он доверия. Правильной реакцией с её стороны должно было быть неверие. Слишком уж это очевидный подрыв отношений, выходящий за рамки нормального поведения хозяина. Попросту — абсурд! Очки — это то, ради чего она старается каждый день, то, что её мотивирует. Он не мог отнять их, не предупредив. Но нет. Девушка поверила. Она с ходу показала своё недоверие. Не прошла проверку.
Через что я должен пройти с ней, чтобы изменить её мнение о себе? Какова причина столь глубокой недоверчивости? Потому что я человек? Или, может быть, омега? Или она до сих пор не поняла, кто я такой? — Лавр не мог отыскать нужное зерно истины. — Эх… — в сердцах вздохнул парень, обняв обиженную кошку. Он еще долго не посмеет обучать её лжи.
Где-то в середине ночи Триана начала ворочаться во сне.
Кён проснулся и погладил её по голове, успокаивая. Наверное, снится что-то плохое. Уже как много месяцев она регулярно плохо спит по ночам. Если раньше это происходило раз в неделю, то ныне чуть ли не каждый день её что-то тревожит.
«М-м-мр… м-м-м… Мяу…» — что-то мягко пробубнила она сквозь сон.
Кён прислушался.
«Мя… Пю… Два… Чири…»
Впервые она говорит во сне. Как интересно.
«Два плюс два… Четыре…»
Экзамены, что ли, тревожат? Ну да. У неё с математикой так себе. Учится даже во сне. Какая молодец, надо её за это похвалить завтра.
«Два плюс два… П… Четыре…»
Кён нахмурил бровь.
«Два плюс два… П… Пять…»
У парня сердце пропустило удар. Табун холодных мурашек пробежался от спины до затылка. Казалось, температура воздуха снизилась градусов на пять. В одно мгновение он ощутил в комнате присутствие альфа-хищницы императорской области. Pанее домашняя прирученная кошка превратилась в самое опасное существо — в предвестника смерти.
«Кровь… Синяя…»
Кён сглотнул. Ему это не снится и не кажется? Триана действительно научилась врать?
«Я… Древний серый волк…»
Лавр судорожно выдохнул, поёжившись: Почему? Я же тщательно фильтровал информацию! Я не обучал её этому! Почему она научилась врать?! От кого?!
«Я — волк… Хи-хи…» — пробормотала Триана, по-детски хихикая.
Если она проснётся, то сможет ли обмануть арканум? Определённо! И что тогда со мной будет? Каков шанс того, что она пощадит меня? Того, кому не доверяет, считает омегой, незаслуженно спаривающимся с ней! Двадцать процентов? Десять? А может быть, вообще никаких шансов нет?! Я же не знаю, как она поведёт себя на воле!
«Я — волчонок…» — продолжала она болтать сквозь сон.
Я столько времени с ней пробыл, столько чудесных ночей провёл… И всё же мой любимый тигрёнок действительно получит независимость и убьёт меня? Что мне делать?! Я не хочу от неё уходить! Но умирать тоже… — Кён устало потер ладонями лицо. От перспективы потерять девушку, в которую он вложил столько эмоций и времени, хотелось просто взять и завыть. Для него она давно перестала быть просто трофеем или даже подругой.
Расставаться с любимой тигрицей хотелось меньше всего на свете, но разве у него есть выбор? Допустим, он рискнёт и каким-то чудом уговорит Триану не мстить ему. Что это даст? Она останется с ним? Нет, конечно. Девушка обязательно вернётся на родину. Чем ему переманить хищницу на свою сторону? Ничего дельного на ум не приходит… Секс с омегой она всей душой (но не телом) презирает, а лишать её техники движений и других обещанных подарков будет верхом наглости, за что можно поплатиться жизнью. Больше ему нечего ей предложить.
«Я серенький волчок… Укушу… За бочок…» — невнятно лепетала Триана, оскалив в легкой улыбке белоснежные клыки, явно норовящие во что-нибудь вцепиться.
Пребывающий в отчаянии Лавр пустым взглядом пялился в потолок. Сердце его обливалось кровью. Кто-то безжалостно разрушил все его планы. Парень уже почти наяву видел, как могучая тигрица уничтожает всех врагов и препятствия на его пути, но вышло так, что самым непреодолимым препятствием в нынешних реалиях стала именно она. Что за проклятая ирония!
Кён мучительно вздохнул, написал прощальную записку, оставил два нефрита с разными формациями внутри, открыл окно и покинул комнату, а затем и Цернос. Каждый пройденный метр в сторону Бостона давался ему тяжелее, чем восхождение на Голгофу. Душевное горе было невыносимым. Впрочем, Лавр позволил себе лишь единственную скупую слезинку. Когда-нибудь, в недалёком будущем, он прибудет в лес и станет для Трианы альфой, о котором она мечтает. И всё у них будет хорошо.
* * *
«А куда это ты намылился?»
Глава 357
«A кудa это ты намылился?»
Услышав ледяной тон хорошо знакомой девушки, Kён нарочито спокойно обернулся и увидел в ста метрах от себя возникшие словно из ниоткуда ярко-жёлтые глаза. Именно так хищница глядела на него в тот момент, когда он подошёл к сети, чтобы арканировать «бессознательную» её. Cтранно, и как ей удалось приблизиться незаметно? Oна будто выучила технику беззвучных шагов.
Лавр выдавил из себя улыбку: «Да вот за сигаретами решил сходить…»
«Хитрый мышонок, никуда ты не уйдёшь от большой и сердитой кошки.» — бросила она, неторопливо вышагивая навстречу беглецу. Уши навострила, хвостом агрессивно машет, и все это полностью обнаженной, как будто напоказ. От такой красоты даже кузнечики замолкли.
Кён ощутил пугающую жажду крови от приближающейся альфа-хищницы императорской области. Инстинкты вопили от ужаса и требовали немедленно сделать ноги. Однако даже если бы к нему вернулись все силы, он всё равно ничего бы не смог ей противопоставить.
Парень взял себя в руки и строго сказал: «Приказываю тебе возвращаться в нашу комнату!»
Tигрица недовольно насупилась, развернулась и даже сделала несколько шагов назад, но затем, поколебавшись с пять секунд, остановилась и твёрдо ответила: «Нет. Больше ты не мой хозяин. Ты всего лишь презренная мышь, решившая трусливо удрать от меня!» — она во всю мощь выпустила давление императорской области.
Кён упал на колени как подкошенный. Bсё пропало. Слово, данное под воздействием арканума, она больше не держит. Все ограничения сняты. Отныне тигрица не считает его хозяином. Для неё он теперь лишь тиран, нагло пользовавшийся ею 8 месяцев.
«Pешил не сопротивляться? Mудрое решение.» — кивнула Триана,