Читать интересную книгу "Московия - Сигизмунд Герберштейн"

сведения, сообщенные Герберштейном, представляли большую ценность не только для любознательных читателей, но, главное, были бесценны для предприимчивых купцов, которые могли получить представление о том, что в Московии можно купить и что там следует продавать, и где именно лучше торговать; для правителей союзных и враждебных Московии государств, которые, конечно, неплохо знали страну русских, но, читая труд Герберштейна, видели ее как на подробной карте. Политическое, экономическое, стратегическое значение «Записок» было огромным.

247

2 …холод там бывает… настолько силен… — Большинство иностранных путешественников XV–XVI вв. приезжали в Московию из стран с более мягким и теплым климатом. Их до глубины души поражали мороз, лед, снег. Многие видели их впервые. Венецианец Иосафат Барбаро, купец и дипломат, писал в середине XV в.: «Мороз там настолько силен, что замерзает река. Зимой на лед свозят свиней, быков и другую скотину в виде ободранных от шкур туш. Твердые, как камень, их ставят на ноги, и в таком количестве, что если кто-нибудь пожелал бы купить за один день двести туш, он вполне мог бы получить их. Если предварительно не положить их в печь, их невозможно разрубить, потому что они тверды, как мрамор». О том же писал Контарини: «Страна эта отличается невероятными морозами, так что люди по девять месяцев в году подряд сидят в домах; однако зимой приходится запасать продовольствие на лето; ввиду больших снегов люди делают себе сани, которые тащит одна лошадь, перевозя таким образом любые грузы».

248

3 …медведи… бегали повсюду… — Странствующие актеры, или скоморохи, могли выступать в самых разных видах площадного искусства. Они разыгрывали сценки на злободневные или былинные сюжеты, пели, играли на музыкальных инструментах — дудках, волынках, гуслях; были акробатами, фокусниками, плясали, в том числе на ходулях; скоморохи передавали последние новости, разносили слухи. Медведи, их верные помощники, хорошо поддавались дрессировке и водились повсюду в лесной стране. Они были одновременно и артистами, необычайно развлекавшими публику, и охранниками, так как скоморохов готов был обидеть каждый, повстречавшийся им на безлюдной дороге; все знали, что, скорее всего, их мошна не слишком полна, но случайный бродяга или разбойник был бы рад и такому доходу. Случалось, конечно, и скоморохам облегчить чей-нибудь кошель, медведь и здесь бывал полезен.

Многие священнослужители выступали против веселья, которое несли бродячие артисты. Их могли выгнать из деревни; не пустить на боярский или княжеский двор; могли, правда, и разрешить поиграть, а потом прогнать, не заплатив, но это бывало редко: русский народ великодушен. Доход артистов зависел от случая, но не всегда. Есть сведения, что некоторые села были обязаны принимать у себя скоморохов и платить им. Одновременно имелись села, где «скоморохи не играют», что было связано с особенностями выплаты налогов в разных местностях. Скоморохи должны были заботиться о медведях едва ли не лучше, чем о себе: человек может смириться с голодом, а зверь — нет. Но если приходилось голодать и холодать хозяину, то с ним голодал и мерз зверь.

Герберштейн, как повествователь о жизни русского народа, не раз стоял у истоков представлений, на века вошедших в сознание западноевропейцев. Ручные помощники скоморохов, действительно иногда срывавшиеся с привязи, превратились у него в медведей, бегающих по улицам русских городов, и стали общим местом европейского культурного сознания (см. также «Сразились цари между собою», прим. 75, 82; «И что увижу, расскажу тебе», прим. 103).

249

4 …без дыма стояла… мгла… — От лесных пожаров Московия, как любой лесной край, страдала всегда. Пожары возникали от плохо затоптанного костра, от удара молнии; особенно опасны были подземные пожары, когда горели торфяные болота. Способа борьбы с этим не существовало. Вскоре после отъезда Герберштейна, в 1533 г., в Московии случилась страшная засуха, о которой была наслышана вся Европа. 23 июня пронесся сильнейший ураган, после которого до сентября не выпало ни капли дождя. В летописях записано: «Леса выгорели и болота водные высохли, мгла столь была велика, что птиц вблизи было не видно, а птицы на землю падали». Впрочем, ураганы для австрийских и германских земель, расположенных на отрогах Альп, были нередким явлением, и глаз западного европейца покорно воспринимал полосой лежащий на горном склоне лес.

250

5 …вся страна… была очень лесистой. — Кампензе, братья которого много лет занимались экспортом из Московии и который прекрасно знал, что именно оттуда вывозится, писал: «У них гораздо больше леса, чем у нас. Сосны — величины невероятной, так что одного дерева достаточно на мачту самого большого корабля, а дуб и клен гораздо лучше, чем в наших краях. Стволы этих деревьев, будучи распилены, представляют в разрезе своем удивительную и прелестную смесь цветов, наподобие волнистого камлота. Купцы наши вывозят их в большом количестве и продают по весьма дорогой цене, несмотря на то, что у нас самих нет недостатка в лесе». Сравнение среза дерева с камлотом выдает человека, видевшего это своими глазами, поскольку довольно грубая бумажная ткань, идущая на повседневную мужскую одежду, благодаря особому переплетению нитей, одна из которых двуцветная, действительно была красива.

251

6 …при изобилии хлеба… — На Руси, как в любой стране, случалось всякое, бывали засухи, неурожаи, голод. Вошедшие в летописи неурожаи были в 1512, 1515, 1525 гг., засухи поразили страну в 1525 и 1533 гг. Но в целом страна издавна славилась обилием хлеба, и это особо подчеркивалось в записках и донесениях иностранцев. К примеру, Георгий Перкамота, грек на русской службе, будучи послан Иваном III к герцогу миланскому, сообщал: «В этой стране громадное изобилие зерна, так что в ряде мест из-за лишнего количества его собраны удивительные и поражающие своей величиной запасы пшеницы и другого зерна, особенно в тех местностях, которые удалены от моря, так как там нет никого, кто бы мог взять его и отправить в другое место».

252

7 …во всей стране нельзя найти черешни и орехов… — Типичное замечание западноевропейца, не вполне понимавшего разницу в климате между его страной и Московией. Лесные орехи, про которых Герберштейн пишет сам, что они есть, он, по всей видимости, за орехи не считал. Однако ему сразу бросилось в глаза, что привычных для него каштанов в районе Москвы-реки нет. Впрочем, русские не стали бы есть каштаны, скорее всего сравнив бы их с желудями. Грецкие орехи в Московии были известны, но это было привозное лакомство. Вишня же в