— Для начала не буянить, а просто поужинать со мной. Кстати, Семён Маркович, ты так мне и не ответил… «что у тебя такое страшное в жизни случилось»?
— Зяму тяжело ранили, а врачи только руками разводят и говорят, что делают всё что могут. Вот я и сорвался из-за того, что ничем не могу ему помочь.
— А чего ты ожидал, Семён Маркович? Испокон веков, тех людей, кто действительно исцелял страдальцев и раненых, называли «целителями». Тех людей, кто способен был лечить различные болезни, называли «лекарями». А вот тех, кто мог только рассказывать о том, как надобно лечить и при том много врал, называли «врачами». Неужели ты не знал, что на протяжении многих веков врачи старались уничтожить всех целителей и лекарей? В той же, вами любимой Европе, только по одному подозрению в принадлежности к лекарям и целителям можно было угодить на костёр.
— Интересное замечание, я даже о таком не знал, и в университете нам об этом ничего не рассказывали. Надо будет взять себе на заметку…
— Погоди, Семён Маркович. Ты сказал, что Зиновия тяжело ранили. Его случайно не во время нападения бандитов на конвой сопровождающий арестованного подстрелили? Насколько я знаю, тогда ещё с десяток бандитов и несколько красноармейцев были убиты, а четырём преступникам и арестованному удалось скрыться. Я ничего не напутал?
Семён посмотрел на меня удивлёнными глазами, непонятно что пытаясь там высмотреть, но потом всё же сказал:
— Вот смотрю я на тебя, Князь, и честно говоря, поражаюсь. Откуда ты мог всё узнать, да ещё в таких подробностях, если тебя там даже близко не было? Хотя, если бы ты там где-то рядышком находился, то уже давно бы был арестован. Зиновия действительно тяжело ранили во время того нападения. Вот только нападавшие не были бандитами.
— А кто же они тогда, если не бандиты? По мне, если напали и убили людей, значит бандиты.
— Ну если с такой точки зрения смотреть, тогда я соглашусь с тобой. Я сейчас тебе расскажу одну тайну, Князь, только ты не говори об этом никому ни слова, — начал говорить Семён, и тут же замолчал, так как открылась дверь в кабинет и Степан с помощником занесли большой самовар. Остальные подавальщики быстро стали расставлять передо мной на столе принесённые блюда, и одновременно забрали пустые тарелки у Семёна.
Через некоторое время работники ресторана вышли, а я налил две чашки ароматного чаю и приготовился слушать рассказ Семёна, но он зачем-то поднялся из-за стола, молча подошёл к двери, потом резко открыл её и выглянул в зал. Лишь убедившись, что за дверями никого нет, он вернулся на место и начал рассказывать:
— Вся проблема в том, Князь, что нападающие не были бандитами. Когда осмотрели все тела убитых нападающих, то оказалось, что это недавно прибывшие из Москвы комиссары. Всего их к нам прибыло шестнадцать человек.
— Погоди-ка, Семён Маркович, — сказал я, сделав из чашки глоток ароматного чая. — Если я всё правильно посчитал, то вместе с десятком убитых красноармейцами нападавших, твоим земляком Гордеем Исааковичем, да четвёркой скрывшихся, получается всего пятнадцать человек. Значит один странный комиссар где-то затаился. Я прав?
— Ещё как прав. Вот только он не затаился. Их отряд был на задании, проверял какое-то село на наличие зелёных бандитов, и вернулся в город только под вечер. Вот тогда-то его и арестовали. Мне пришлось, по указанию товарища Майера, присутствовать на его допросе, — Семён Маркович тяжело вздохнул, посмотрел на поставленную мной чашку чая, а потом налил себе полную рюмку коньяка и залпом выпил. Закусив долькой лимона, он продолжил: — То что я услышал на допросе, никак не укладывается в моей голове. Понимаешь, Князь, к нам действительно из Москвы, после военных комиссарских курсов, отправили людей, вот только их было всего шесть человек. На вокзале в Москве, незадолго до отправления поезда, они решили пообедать в привокзальном ресторане, где познакомились с группой людей, которые представились московскими чекистами. После совместного обеда с обильной выпивкой, чекисты предложили проводить своих знакомых. Вот только после выхода из ресторана, они сразу зашли в ближайшее здание, якобы по нужде, где чекисты убили воинских комиссаров и забрали их документы. По ним они и приехали в Барнаул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что-то не сходится, Семён Маркович. Убитых воинских комиссаров было всего шестеро, а к вам прибыло аж шестнадцать человек. Любая проверка или даже один телефонный звонок, могли выявить такое несоответствие в количестве прибывших комиссаров. Кроме того, мне непонятно, почему ты считаешь, что воинских комиссаров, которых направили к вам в Барнаул, убили именно московские чекисты?
— А вот тут-то начинается самое странное, Князь. Всё дело в том, что проверять прибывших, поручили мне. Я позвонил в Москву по телефону указанному в их сопроводительных документах, и спросил: «направляли ли они к нам после комиссарских курсов кого-нибудь?» Мне ответили, что направляли, и попросили «перечислить фамилии прибывших». Я начал перечислять прибывших, согласно полученному списку, после пятой фамилии мне по телефону сказали, что «это именно те люди, кого распределили после курсов в Барнаул», после чего на той стороне положили трубку. И что я мог думать после такой проверки, если даже в самой Москве подтвердили, что людей к нам действительно направили. Меня успокаивает тот факт, что я записал все данные уполномоченного в Москве, который подтвердил по телефону список прибывших комиссаров, иначе меня могли бы сделать крайним во всей этой грязной истории. Теперь относительно причастности к этому делу московских чекистов. Представляешь, у арестованного «комиссара», в потайном кармане, были настоящие документы выданные Государственным политическим управлением при НКВД РСФСР. Когда мы с охранником пошли проверить одежду убитых «бандитов», то у них также, в потайных карманах нашлись точно такие же документы чекистов.
— Интересно, а чекист-то на допросе вам говорил чего-нибудь? — спросил я допив чашку чая, и приступив к первому принесённому блюду.
— В том-то и дело, что он не стал запираться и считал, что мы обязаны обо всём доложить его начальству в Москву, а его с извинениями отпустить. Он нам рассказал только лишь о том, что настоящих комиссаров действительно убили, он в этом участия не принимал, так как стоял у входа в здание и следил, чтобы никто из прохожих не помешал его товарищам. По окончании операции они вернулись к себе на Лубянку, где им выдали новые документы, точно такие же, как у убитых комиссаров, и направились в Барнаул. Про цели и задачи группы он ничего не знает. Командирам боевых пятёрок и старшему всей группы Гордею Исааковичу, их поставил Яков Блюмкин, когда все рядовые чекисты, в том числе и нами допрашиваемый, покинули его кабинет.
— Семён Маркович, ты меня конечно извини, может я чего-то недопонимаю, но я пока не заметил ничего странного в действиях московских чекистов. Для достижения поставленной цели они используют все доступные им средства. Неужели ты про такое раньше не знал?
— Странность, Князь, проявляется в том, что когда я доложил обо всём товарищу Майеру, то он сначала попытался во всём обвинить меня. Заявив, что в результате моего наплевательского отношения к проверке документов прибывших «комиссаров», произошло нападение на конвой. Ну и добавил, что если бы я ответственно относился к своим обязанностям, то Зяма не находился бы сейчас при смерти. Я накричал на Майера, назвав его «идиётом», который трясётся за свою шкуру и сунул ему под нос бумагу с данными уполномоченного в Москве, который подтвердил список прибывших комиссаров. Увидев записанные данные уполномоченного, Майер немного успокоился, а потом подошёл к своему столу, снял трубку своего телефона и потребовал срочно соединить его с Председателем ГПУ при НКВД в Москве. Через несколько минут его телефон зазвенел, и Майер поздоровавшись, рассказал Феликсу Эдмундовичу о том, что у нас произошло и что мы успели выяснить в ходе допроса арестованного. Я находился рядом, так что слышал, как товарищ Дзержинский попросил назвать имена московских чекистов. Не дожидаясь указаний, я выложил на стол документы убитых чекистов и арестованного. Майер брал по одному документу и зачитывал данные в трубку. Когда документы закончились, Феликс Эдмундович подтвердил, что ему знакомы перечисленные фамилии, так как сегодня, на утреннем совещании, Яков Блюмкин зачитывал список чекистов, отправленных выполнять его задания в другие города и прозвучавшие фамилии там присутствовали. Товарищ Дзержинский сказал, что «сам во всём разберётся и это дело у него на контроле», после чего поблагодарил товарища Майера за своевременный звонок и положил трубку. После этого я ушёл со службы и пришёл сюда, чтобы залить своё горе коньяком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})