Снова осязаемый страх окружающих, почти до истерики.
— Хорошо, — промямлил кто-то.
— Отлично, — с удовлетворением произнес Соболевский.
«Просыпайся. Друзьям нужна помощь»
Он пошевелился.
«Просыпайся, просыпайся»
Почти ласковый голос. Очень довольный.
Люк поднял голову, оглядел присутствующих мутным взглядом.
— Я что, отрубился, господа?
— Разве что на секунду, виконт, — улыбнулся хозяин дома. — Ничего страшного, ночь на дворе.
— Мне и правда не помешало бы выспаться, — сказал виконт капризно, делая вид, что сдерживает зевок.
— Я чуть-чуть задержу вас. Попрошу об одолжении. Поможете?
— Конечно, — с воодушевлением заверил Кембритч.
— Дело в том, — доверительно наклонился вперед Роман, — что нам бы тоже хотелось порадовать Ее Величество подарком. С сопроводительной запиской, с выражением уважения и просьбой о встрече.
Люк скривился.
— Понимаю, понимаю, — усмехнулся Соболевский, — но это только для бизнеса. Никакого удовольствия нам это не доставит. И я прошу вас передать королеве наш подарок.
«Будешь просить прощения, выбери момент, когда рядом будут монархи соседних стран и преподнеси коробку»
— Поможете, виконт?
— Без единого сомнения! — горячо подтвердил Люк. — Буду счастлив помочь вам, друзья.
Друзья расслабились.
Соболевский достал «подарок» — небольшие золотые каминные часы, упакованные так, что был виден циферблат.
— Благодарю вас, — мягко сказал Темный, наблюдая за тем, как Люк вертит в руках подарок, — вы нам очень помогли. А теперь — еще по стакану, господа? За удачу?
Холодное щупальце вдруг пропало из головы, а Роман с недовольством взглянул на запястье. Отставил стакан, поднялся, и со словами «Прошу прощения, я на минутку» направился в сторону коридорчика, в котором находилась дверь в уборную.
Через тридцать секунд сидящие за столом вдруг застыли, с ужасом глядя друг на друга — никто не мог пошевелиться. Дверь с сухим шелестом рассыпалась прахом, в ней показался седовласый маг, сверкающий щитами, за спиной его еще трое, в том числе и женщина.
Свидерский будто принюхался, повел руками, прикрыв глаза покачал головой.
— Темного тут нет.
Отступил, в переговорную ворвались оперативники, скрутили всех присутствующих, быстро вывели, включая Люка. Тандаджи, стоявший в коридоре, ехидно поглядел на злого Кембритча. А как же, и тут конспирация. Его недавние собутыльники реагировали по-разному, кто-то благоразумно помалкивал, кто-то требовал объяснить происходящее, кто-то исходил руганью в адрес слишком много позволяющего себе тидусского иммигрантишки. Золотыми часами со всей осторожностью занялся штатный специалист.
В игровом зале тоже слышались возмущенные возгласы — видимо, оперативники настойчиво просили гостей на выход.
Их быстро развели по разным комнатам — Тандаджи любил использовать фактор неожиданности, в переговорной, на случай возвращения Соболевского, оставались маги. А Люк хмурился, потирал освобожденные от наручников руки. Взяли всех, кто был замешан по-крупному. Мелочь поймают с помощью ментального допроса — если откажутся сотрудничать. Но самая зубастая и самая опасная рыбка, словно почуяв опасность, уплыла. И выплыть теперь, и натворить бед могла где угодно.
Во дворце Иоаннесбурга недавно заснувшая королева Василина проснулась с криком, и тут же включился рядом свет ночника, Мариан подхватил ее, прижал к себе, чувствуя, как заходится в груди жены сердце.
— Что-то с Алиной, — прошептала она, тяжело дыша. — Приснилось…
Отстранилась, взяла трубку, набрала телефон младшей сестры.
Несколько минут слушала гудки, кусая губы, затем с отчаянием повернулась к Мариану.
— Я все сделаю, — сказал тот, — сейчас подниму Тандаджи и Кляйншвитзера.
— Может, просто сон? — сказала она с сомнением. — А телефон просто не слышит? Разговаривали же час назад, все было хорошо…
— Может, — согласился Байдек, набирая телефон Тандаджи. — Но лучше перепроверить.
Алина Рудлог.
Бег продолжался, уже медленней, ребята выбивались из сил. Казалось, они бегут уже долго, а база все еще была видна сквозь деревья. На всех этажах горел свет. Но никакого движения в окнах. Будто там не осталось никого живого.
Вокруг же была темнота, еще и дождь моросил влажной занавесью, не позволяя разглядеть что-то позади, кроме окон здания.
Алине было страшно, еще и щека побаливала — оцарапало хлестнувшей веткой дерева, и она слышала, как тяжело дышит Матвей. Он пытался спросить что-то у Дмитрия, но тот рявкнул «не сбивай дыхание» и помчался дальше.
На самом деле прошло не больше десяти минут. Но десять минут прыжков по корчам в темноте и чемпиону по бегу будут трудны.
Их окликнули, и сердце дернулось от страха, но Поляна отрывисто выдохнул «Свои, патруль». Замедлились, остановились. Матвей поставил Алинку на землю, наклонился, уперся руками в колени, пытаясь отдышаться. К ним бегом приближались несколько вооруженных человек, и она уже успела обрадоваться — кажется, их спасут.
Рано обрадовалась.
Бегущие вдруг стали падать, как подкошенные, без вскриков, тихо, страшно, Поляна матерно выругался, с отчаянием, встал вплотную к Алине, Матвей поднялся, закрыл с другой стороны.
— Зеркало? — тихо спросил Дмитрий, поднимая руки — Алина увидела, как укрепляется спаренный щит, становится виднее, четче.
— Не могу, — процедил Ситников — он тоже укреплял щит, — одновременно. Надо снимать щиты.
— Нельзя, — уверенно сказал Поляна.
Вокруг было тихо. Ужасающе тихо. Кажется, даже звук падающих капель пропал, хотя дождь шел, и она чувствовала влажную взвесь на своем лице. Щеки горели, очень хотелось пить. И жить.
— Дмитрий, а…, - начала она жалобно.
— Тихо, — прошипел Поляна настороженно, вглядываясь в темноту. — Сита, никого не жалей. Бей сразу по полной.
— Да уже понял, — шепотом прогудел Матвей.
Алина скорее почувствовала, чем увидела, как тьма, расползающаяся вокруг, меж деревьев, ударила в первый раз, словно пробуя на крепость щиты. Парни, зажавшие ее меж спин, синхронно дернулись, но выстояли.
«У меня же есть переноска», — вспомнила она. Как она могла забыть о ней? Видимо, от страха мозги перестали работать.
Она могла просто раздавить ее в руках и оказаться во дворце. Но как можно было оставить Матвея? И Димку? Их же тут убьют!!!
«А так тебя убьют вместе с ними. Ты им только мешаешь», — искушающе уговаривал трусливый голос внутри. Или это был голос разума?
Меж деревьев, беззвучно качающих голыми сырыми ветками, снова пронесся жуткий смешок. Точно такой же она слышала в напугавшей ее тьмой уборной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});