Читать интересную книгу Чингисхан. История завоевателя Мира - Джувейни Ата-Мелик

Из Казвина я вновь послал дея в крепость Аламут, которая была владением Алида по имени Махди, пожалованным ему Мелик-шахом[2012]. А название Аламут происходит от слов aluh-amut, что означает «орлиное гнездо», и там действительно было гнездо орла.

Некоторые жители Аламута были уже обращены деями, и они старались обратить также и Алида. Тот сделал вид, что поддался, но потом под каким-то предлогом отправил всех обращенных вниз, а сам закрыл ворота крепости, сказав, что она принадлежит султану. После долгих переговоров он пустил их назад, и после того они отказывались спускаться вниз по его просьбе.

Из Казвина я направился в Дайламан, потом в землю Ашкавар, а потом в Андиж-руд, который прилегает к Аламуту; и там я пробыл некоторое время».

Из-за его чрезмерного аскетизма многие люди стали его жертвами и были обращены им. И в ночь на среду, 6 раджаб 483 года [4 сентября 1090], — а по странному совпадению буквы, составляющие название «Аламут», если сложить вместе их значения в абджаде[2013], показывают год, в которой он пришел в Аламут, — он был тайно доставлен в крепость. Какое-то время он жил там скрытно, называясь именем Диххуда. Когда Алид узнал о нем, он был бессилен что-либо сделать. Ему было позволено покинуть Аламут, и Хасан написал расписку на имя правителя Гирдкуха и Дамгана, раиса[2014] Музаффара Мустафи, тайно обращенного им, по которой ему полагалось получить три тысячи золотых динаров в виде платы за крепость. /195/ А Хасан, который из-за своего великого аскетизма в переписке был очень кратким, так же немногословен был и в этой расписке, текст которой сводился к следующему: «Раису МЗ (да хранит его Аллах!) надлежит заплатить 3000 динаров, цену Аламута, Алиду Махди. Благословен Богоизбранный Пророк и весь его род! "Достаточно нам Аллаха, Он — прекрасный доверенный"»[2015].

Алид взял расписку и подумал про себя: «Раис Музаффар достойный человек и заместитель Амирдада Хабаши[2016], сына Алтун-Така. С чего бы ему платить мне что-то в обмен на записку?» Некоторое время спустя ему случилось быть в Дамгане, и, находясь в стесненных обстоятельствах, он решил проверить это и пришел с запиской к раису Музаффару. Тот поцеловал написанное и тут же отдал ему золото.

Прочно утвердившись в Аламуте и получив над ним полную власть, Хасан ибн Саббах (да проклянет его Аллах!) разослал повсюду деев и посвятил все свое время распространению своего учения и совращению близоруких. И таким было проводимое им преобразование их ереси (bidʽat)[2017], которую после его смерти они стали называть «Новый призыв»[2018]. Его предшественники основывали свое учение на иносказательном толковании (ta’vīl)[2019] текста Корана, особенно его трудных для понимания мест, на странных заключениях (istikhrāj-i-maʽānī), которые они делали из хадисов (akhbār va āsār), и тому подобном; и они говорили, что каждое откровение имеет скрытое значение, и каждая /196/ внешняя форма имеет внутренний смысл. Хасан же ибн Саббах не признавал ничего, кроме наставления и учения (taʽlīm va taʽallum)[2020]. Бога, говорил он, нельзя познать разумом и размышлением (nazar), а только через наставления имама, ибо большая часть человечества обладает разумом, и у каждого свое понимание (nazar) веры. Если бы одного разума (nazar-i-ʽaql) было достаточно для познания Бога, тогда между членами разных сект не было бы споров, и все были бы равны, при условии, что все обрели веру посредством размышлений. Но поскольку [люди] продолжали спорить и опровергать, а у кого-то была потребность подражать другим, это было не что иное, как (khud) вера (mazhab), обретенная через наставления (taʽlīm), то есть разума было недостаточно, и во все времена должен быть имам, чтобы люди могли получать наставления и обрести веру через его учение.

И он придумал несколько коротких фраз, которые он использовал для того, чтобы заманить в капкан своей лжи; и он назвал их илзам[2021]. Глупцы и чернь считали, что в этих немногословных выражениях заключался глубокий смысл. Одним из самых хитроумных было следующее. Противнику задавался вопрос, достаточно ли одного разума или нет; и если [он отвечал, что] одного разума достаточно для того, чтобы познать Всевышнего, [это подразумевало, что] поскольку все обладают разумом, то никто не мог никому возражать. Если же его противник говорил, что одного разума недостаточно и помимо использования разума (nazar-i-ʽaql) требовался учитель, это как раз и совпадало с его учением.

И, задавая этот вопрос, то есть достаточно ли разума или нет, он имел в виду, что его собственное учение, которое он пытался утвердить, заключалось в том, что наставление так же необходимо, как и разум, а вера противника утверждала, что в нем нет необходимости. А если наставление не обязательно, оно может быть позволительным (jāyiz) и помогать разуму (khirad rā muʽīn bāshad bar nazar), или оно может быть непозволительным, и человек должен полагаться только на разум /197/, в противном случае познание Всевышнего невозможно. И это и есть две стороны дилеммы, и Хасан посвятил себя опровержению второй и вскоре заявил, что он опроверг их учение (mazhab). Но это не так, ибо вера большей части человечества подразумевает, что существования одного разума недостаточно и что он должен использоваться определенным образом, и что одному обучение и наставление может помочь, другому же в них нет нужды, однако же никаких возражений против них нет. Поэтому очевидно, что они никоим образом не опроверг веру большинства.

А что до его утверждения о том, что наставление — это право лишь одного человека, то это требует доказательств, а единственным представленным им доказательством являются его слова: «Я доказал [необходимость] наставления, и поскольку, кроме меня, нет никого, кто говорил бы о наставлениях, поэтому в решении этого дела нужно полагаться на мои слова». Но это очевидная ложь. Это как если бы кто-то сказал: «Я утверждаю, что такой-то и такой-то человек имам, и доказательством этого является то, что я это утверждаю». Если он говорит: «Согласное мнение мусульман (ijmāʽ) является истиной, следовательно, если мои слова ложны, а я опроверг слова остальных, тогда получается, что мусульмане соглашаются с тем, что ложно», — ответом ему может быть то, что согласное мнение большинства является истиной, поскольку [оно основано на Коране и хадисах], в его же случае это не так Поэтому для него основывать свое учение на согласном мнении означает полагаться на слова своих врагов, что не даст ему никакой выгоды. А помимо этого он не приводит никаких доказательств.

И вот еще он утверждает /198/, что когда Пророк (мир ему!) сказал: «Мне было велено убеждать людей, пока они не сказали: "Нет бога, кроме Аллаха"», он подразумевал, что они научились у него говорить: «Нет бога, кроме Аллаха», — и это подтверждает [учение о] наставлении. Ответом здесь может быть то, что это не соответствует рассказу о старой женщине, которая, когда ее спросили о Боге, показала на небо. И Пророк (мир ему!) сказал: «Оставьте ее, ибо она верует». И он также сказал: «Примите же и вы веру старых женщин». Он не сказал этой женщине: «Ты не познала Бога через мое учение, ты не веруешь». И еще один бедуин спросил: «Разве Время — не Бог?» И Пророк (мир ему!) ответил:«Оставьте его, ибо он сказал правильно». И можно привести еще и другие такие примеры. Однако эта книга — не место для опровержения ложных учений и утверждения Истинной Веры; а потому я счел за лучшее ограничиться вышесказанным. И таков был вздор, который он проповедовал, и внешняя его форма была капканом лжи, а внутренняя сущность — хитростями /199/ Иблиса, а его целью было помешать использованию разума и приобретению знаний. «Наложил печать Аллах на сердца их и на слух, а на взорах их — завеса. Для них — великое наказание!»[2022].