Читать интересную книгу Терской фронт (сборник) - Борис Громов

– Лейтенант, мальчишка-то, похоже, живой, – глухо пробубнил искаженный мембраной голос.

– Вижу, Рыжий, – отозвался откуда-то второй, почти неотличимый от первого. – Тут девчушка тоже дышит еще. Что делать будем? Ведь помрут скорее всего…

– Что делать, мля? А есть варианты? – порывисто развернулся на голос стоящий над Володей. – Или есть желание взять грех на душу?

– Не, ты чего? И в мыслях не было!

– Тогда, вызывай «таблетку»[170], и в госпиталь их. Бог даст – выкарабкаются.

Они с Маринкой действительно выкарабкались, хотя поправлялись долго и с трудом. Вот только особой радости внезапно повзрослевшему в свои двенадцать лет Володе это не приносило. Он уже знал, что родители похоронены в одной огромной братской могиле вместе с остальными жертвами мора, а вернуться в залитый дезинфицирующей химией дом им никто не позволит – слишком малы они с сестренкой, самостоятельно жить не смогут, а родственников, которые могли бы приютить сирот, не имелось. А значит – ждал их какой-нибудь детский дом в Волгограде, а то и еще дальше…

Но вместо детского дома за порогом госпиталя их ждал, облокотившись на капот своей старенькой, видавшей виды «Нивы», Рыжий.

Процедура въезда в Иловлю была уже привычной: бойцы Бригады на специальной площадке перед воротами проверяют радиометрами сначала технику, которую мы развернули в короткую шеренгу перед въездом в поселок, потом – парней моих, «федеральное бандформирование», блин, потом уже – шмотки, нами привезенные. Проверяли всерьез, без каких-либо послаблений. Знакомые не знакомые – военнослужащим Бригады без разницы, для них все равны. Вон, Вовку-ходока шерстят наравне с нами, хотя он ведь местный, и всех этих хлопцев, что сейчас вокруг нас с приборами бродят, наверняка знает как облупленных. Но стоит, молчит и даже мимикой никакого неудовольствия не показывает. Да уж, тут отношение к безопасности серьезное, слишком хорошо знают, чем беспечность заканчивается.

Подошедший ко мне совсем еще молодой паренек в выгоревшем на степном солнышке чуть не добела камуфляже просит показать индивидуальный дозиметр, старенький, но все еще работоспособный ДП-14. Беспрекословно вытягиваю его за шнурок из выреза футболки. Парни вслед за мной начинают доставать свои. Многие носят их так же, как и я, – на шее, словно ладанку. Другие – в специальном маленьком кармашке на поясе брюк. Второй боец проходит мимо нас с журналом, сверяя показания приборов с записями в журнале. Проверяет – не хапнул ли кто из нас дозу, пока по степям катался. Отбитое у бредунов оружие привлекло особое внимание, но мои орлы инструктажи по технике безопасности во время выходов на зараженные территории усвоили крепко, «фонящую» вещь с собой не потащат. Старший по КПП – пожилой седоусый и явно матерый прапор среди вещей эти трофейные стволы с ходу вычисляет – вот что значит опыт, просто глаз-алмаз у мужика, и, поднеся к ним свой радиометр, хмыкает.

– А фон-то – повышенный.

– В пределах нормы, – невозмутимо отвечаю я. – Мы правила знаем.

– Угу, в пределах, – слегка насупившись бурчит он себе под нос, – но в верхних…

– Но, один черт, в пределах, – не шибко вежливо обрываю его ворчание. – Не зарывайся, ладно?

Прапорщик недовольно топорщит усы, однако в спор решает не вступать. Как ни крути, прав все-таки я. А то, что резковато я с ним, так ничего, потерпит его самолюбие. Таких вот старых въедливых служак нужно стараться вовремя на место ставить, а то забуреют мигом, на шею сядут и ноги свесят. Сам не заметишь, как придется на каждый поход в туалет разрешения у них спрашивать. Письменного.

Махнув на прощание уже собравшему свои трофеи и хабар Вовке, который о чем-то беседует возле «брони» с Шурупом, топаю в будку блок-поста. Надо бы начальство местное навестить, о результатах доложиться, но для начала – уточнить, на месте ли, чтобы попусту через весь поселок не переться. Оно, конечно, недалеко, но лишние круги наматывать нет ни малейшего желания.

– Здорово, воин, – словно старому знакомому кивнул я сидящему в будке поста связисту.

На самом деле встречал я его пару раз, не больше, даже имени не знаю, но, с другой стороны, мы ведь, можно сказать, только приехали. Успеем еще и познакомиться, и подружиться, а пока нужно контакты налаживать.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант, – улыбается он мне в ответ.

О как! А земля-то и вправду слухом полнится! А ведь я своими офицерскими погонами в Иловле и не козырял. О том, что командир недавно прибывшего отряда наемников «по совместительству» еще и лейтенант СБ[171], в чине старшего опера, знали всего несколько человек в штабе Бригады. Но, похоже, начала расползаться информация. Хотя, видимо, пока не сильно широко. Вон, тот же прапорщик на КПП явно не в курсе, иначе бы бухтеть не стал. Тут не наемничья вольница – регулярная армия, с субординацией и уважением к звездам и просветам на погонах все в порядке. А этот, значит, уже в курсе. Впрочем, чему удивляться? Всю жизнь самыми осведомленными людьми в армии были писари и связисты.

– Слушай, не в службу, а в дружбу, уточни там, Лапшин сейчас на месте?

Паренек понятливо кивнул и взялся за трубку стоящего перед ним телефонного аппарата.

– На месте, – сообщает он мне, обменявшись с кем-то парой фраз. – И вроде как сегодня никуда не собирается.

– Спасибо, братишка, – по-свойски подмигиваю я ему и выхожу на улицу, где моя бравая «банда» уже завела двигатели и стоит «под парами», ожидая, когда горячо любимый командир свои дела закончит.

– Всё, парни! – гаркаю прямо с крыльца. – Сработали отлично, все молодцы! Всем в расположение и дальше занимаетесь по плану, Курсант – старший. А я скоро буду.

Рыча двигателями и хрустя мелким гравием под рубчатым протектором колес, БТР и один из УАЗов разворачиваются и, отчаянно пыля, уезжают в сторону Большой Ивановки. Чуть позже и я туда поеду, на базу, уже почти ставшую для нас домом. Но сначала нужно заехать в штаб, к командиру Бригады полковнику Лапшину.

Врать не буду, особого впечатления при первой встрече на меня полковник Андрей Васильевич Лапшин не произвел. После всех рассказанных Исмагиловым на вводном инструктаже в Червленной историй о Бригаде и ее героическом командире я себе представлял его несколько иначе. Думал, будет здоровенный мужик вроде меня, только лет на пятнадцать старше. Реальность оказалась куда прозаичнее: никаких пудовых кулаков, квадратной челюсти и широченных плеч у товарища полковника не наблюдалось. Был он, скорее, похож на сельского врача или учителя. Этакий среднего роста, пожилой и несколько грузный дяденька с обильной сединой в волосах. Разве что глаза у него были для этого образа не совсем подходящие – спокойный и прямой взгляд умного, сильного и уверенного в себе человека. А уж когда он заговорил… Тут уже последние сомнения развеялись, как утренний туман на солнышке: сразу стало понятно – этот человек свое подразделение в ежовых рукавицах держит, и порядок у него наверняка везде образцовый. Уж на что я толстокожий и к субординации без особого пиетета относящийся анархист, и то, клянусь, под конец нашего с ним первого разговора едва удерживал себя от того, чтобы не встать по стойке «смирно» и в таком вот виде слушать. Да и в ответах на его вопросы постоянно сбивался на короткие уставные: «Так точно» и «Никак нет». Сам понимал, что выгляжу при этом словно «салага»-первогодок перед генералом, но ничего не мог с собою поделать, настолько могучая харизма была у этого внешне совершенно непримечательного человека. Со временем, недели этак через две общения, конечно, кое-какой иммунитет я к нему выработал и мог общаться относительно спокойно, не пытаясь постоянно вытянуться во фрунт и начать козырять. Все ж таки я не его подчиненный, а командир совершенно самостоятельного подразделения. У меня тут свои цели, свои задачи, и приказать мне Лапшин ничего не может, разве что попросить. Вот он и попросил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});