Читать интересную книгу Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии - Татьяна Шишова

Другой аспект — это то, что у всех подобных игр были всегда сетевые варианты, где ты мог всегда с другом побегать, пострелять нечисть или же так, в шутку «уложить» друг дружку.

Когда ты часами проводишь за этим занятием свое время, то перестаешь воспринимать мир в реальном его понимании. Более того, молодой и малоопытный (в духовном плане тоже) организм не может отличить искусный вымысел от реальность. Появляются страхи и видения, ночью снятся те же игровые эпизоды и ты пол — ночи бегаешь с автоматом наперевес, не имея возможности отдохнуть. А общение с друзьями по игре сводится к веселым разборкам взаимных убийств друг друга.

Далее, игровая индустрия поняла, что люди (читай молодые люди в возрасте 11–25) лучше всего воспринимает того, что можно «примерять» на себя, или то, о чем ты знаешь больше или лучше. И пошли потоки компьютерной стрельбы и реки крови в близлежащих к тебе городских кварталах или домах, или из известного тебе оружия советского или отечественного производства. Зато, ты «устраиваешь» мир во всем мире, и борешься со вселенским злом!

А кроме того маленький аспект, многие игры мировых производителей затрагивают события, которые были на территории бывш. СССР, но глазами иностранцев. То есть, показана скажем Великая Отечественная Война, но либо глазами немцев, либо русских, но в весьма далеких от реальности эпизодах. А осознать где правда, а где красивая ложь молодые люди не всегда в состоянии.

Сейчас стал понимать, что практически нет популярных и неагрессивных компьютерных игр. Из — за того, что практически вся продукция пиратско-бесплатная, найти динамичную, классную (считай кровавую) игрушку — не проблема. А очень юным и молодым хочется себе и другим доказать, что ты тоже достаточно «суров» и «крут». Только вот реальность всегда говорит об обратном:(.

Игромания — это страсть. И борьба с ней должна вестись как и с любой другой страстью. В первую очередь постараться разобраться, отчего ты любишь игру, а не реальную жизнь, компьютерных героев, а не реальных людей, окружающих тебя, победу над врагом, а не смирение перед людьми и т. д.

Могу сказать, что если не начать борьбу с настоящими демонами, а не компьютерными, и теми средствами, которыми Православная Церковь за многие века выработала, избавиться от этой страсти наверное и невозможно. Как и от других «сопутствующих» страстей. Ваш сайт кстати очень сильно помогает в этом, за что ему огромная благодарность! Прошу у Вас прощения за некий сумбур, но думаю, что смог поделиться некоторыми своими взглядами на подобные вещи.

Да сохранит Вас всех Господь от подобных искушений и соблазнов и да спасет Вас всех по милости своей!

2009–02–20 17:23karondash:

Можно привести ряд примеров и исследований превышающий во много раз обоснования и детализацию вышенаписаного, в пользу обратного.

Вот я например, когда был маленьким выстрелил из самопала сторожу детского сада в ягодицу за то что он бил резиновым шнуром моего дружбана. За то что мы рвали липу, а лип этих в детском саду было видимо невидимо. Мне тогда было 8, и знаете, что я ощутил после выстрела? Услышав вопли жестого деда (кстати погоняло было у него резина) Я начал ликовать и радоваться мол Резина получил своё!

Сейчас мне 25 и я являюсь миролюбивым гражданином никого не трогаю и не убиваю!

ХРИСТИАНСКИЕ ЦЕННОСТИ ИЛИ «ГУМАНИЗМ» СОДОМА?

Недавно десять ученых, в том числе академики В. Гинзбург и Ж. Алферов, направили письмо президенту России В.В. Путину, выражая обеспокоенность «все возрастающей клерикализацией российского общества». Наряду с «рекламой в СМИ религиозной церемонии окропления новой боевой техники», имелся в виду призыв Всемирного русского народного собора шире преподавать в наших школах «Основы православной культуры». Не знаем, как Ж. Алферов, а В. Гинзбург давно и последовательно выступает против Православной Церкви. В феврале этого года верующие даже обратились в Генеральную прокуратуру с просьбой привлечь его к уголовной ответственности по ст. 130 Уголовного кодекса РФ «за оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации». Имелось в виду следующее высказывание В. Гинзбурга в газете «Вести образования» № 3 (75): «Преподавая религию в школах, эти, мягко говоря, сволочи церковные хотят заманить души детей». Не «мягко» — это, вероятно, матом? Ничего не скажешь, интеллигентные люди защищают у нас права ребенка.

Возражая академикам, можно было бы, конечно, противопоставить процитированному ими высказыванию американского физика С. Вайнберга, который вместе со своими знакомыми «вообще не думает» на тему религии, взгляды множества других, не менее уважаемых ученых. И даже привести в пример канонизированных святых, например, архиепископа Луку (Войно-Ясенецкого), которые весьма успешно сочетали веру в Бога с занятием наукой. Можно было бы порекомендовать и кое-какие книги (в том числе, учебники), из которых они бы узнали о том, что все сенсационные находки «недостающего звена» (missing link) — переходной формы между обезьяной и человеком, которые якобы подтверждали теорию эволюции, оказались подделками. Поэтому петербургская школьница Маша, чье обращение в суд возмутило академиков, имеет полное право возражать против преподавания в школе заведомой лжи.

Но нам почему-то кажется, что переубедить авторов обращения вряд ли удастся. Скорее всего, это неоднократно делали уже и без нас. Поэтому мы лучше поговорим о другом. О том, за что именно ратуют, отвергая «клерикализацию», академик Гинзбург и по крайней мере часть его единомышленников.

* * *

Несколько лет назад у россиян появилась возможность прочитать три связанных между собой документа с одним общим названием «Гуманистический манифест». Первый датирован 1933 годом, второй — 1973–м, последний — 2000–м. Для уяснения многих происходящих сейчас процессов (в том числе и борьбы с «угрозой клерикализации» в России) эти документы чрезвычайно важны. В 2004 году мы достаточно подробно разобрали их в статье «Оргия гуманизма», поэтому сейчас напомним основное.

Генеральный постулат «гуманистов» — это безбожие. Люди, выросшие при советской власти, были уверены, что воинствующее безбожие процветает только у нас. А «у них» все нормально: храмы не рушили, религию не запрещали, лекций по научному атеизму не читали. До поднятия «железного занавеса» многие даже думали, что Запад очень религиозен. А когда начались массовые турпоездки и выяснилось, что это, мягко говоря, не так, возникло недоумение. Почему? Там же не запрещали, не сажали, не крушили… Однако быстро был найден невнятный, но вполне устраивающий многих ответ: отпадение от веры на Западе произошло как-то само собой — прогресс, знаете ли, комфорт, сытая жизнь… Им, буржуям, и без Бога хорошо.

Но знакомство с «Гуманистическим манифестом» опровергает версию спонтанной апостасии.

Кто-то возразит: «Никакую спланированную акцию невозможно осуществить без готовности общества». И именно поэтому во все времена так важна была позиция духовных и политических вождей, творцов идеологии. Так важен был мировоззренческий вектор, который задавали опять-таки не массы, а властители государств и умов. И разговоры о том, как несостоятельны теории заговора, — это типичный перевод стрелок. Не нравится слово «заговор» — замените словами «целеполагание элиты».

Вернемся к «Манифесту». Под первым стоят только подписи зарубежных идеологов. В частности, Джона Дьюи — философа, который сыграл заметную, если не ключевую, роль в разрушении американского классического образования и чьи взгляды впоследствии легли в основу сходных процессов «реформирования школы» в других странах (в том числе и в ельцинской России). Конечно, для советских идеологов 30–х годов богоборческие мотивы первого «Манифеста» были слишком завуалированы: «Очевидно, что любая религия, которая надеется в современных условиях стать синтезирующей и динамичной силой, должна изменить свои формы, приспособив их к сегодняшним потребностям. Создание такой религии является главной необходимостью… Отныне мы не считаем адекватными вероисповедание, религиозные идеи и обряды своих отцов».

Но в 1973 году, когда у нас богоборческий пафос уже не звучал так откровенно по-людоедски, а у них, напротив, атеизм принимал все более открытые формы, позиции значительно сблизились. И хотя под вторым «Манифестом» с нашей стороны стоит лишь подпись академика Сахарова, взгляды авторов (с небольшими оговорками, касающимися критики коммунизма) охотно разделили бы многие советские интеллигенты. «Традиционная догматическая и авторитарная религия (речь уже идет не о религии вообще, а конкретно о христианстве. — И.М., Т.Ш.), которая ставит поклонение Богу, обряд, культ и Символ веры выше человеческих нужд, желаний и опыта, причиняет вред человеческому роду. Всякая информация о природном естестве должна пройти проверку на научную доказательность. По нашему заключению, догматы и верования традиционной религии такой проверки не выдерживают… Не божество будет нас спасать, а мы должны спасать себя сами… Не существует доказательных свидетельств того, что жизнь не кончается со смертью тела… Мы убеждены, что негибкая мораль местного прихода и религиозные идеологии — пройденный этап».