И тогда она засмеялась — безумно, безгранично счастливая — и побежала вниз по склону навстречу тому, кто был ее единственной любовью. Его руки приняли ее и сжали — такие сильные руки, твердые, как железо, и такие ласковые; и она расслабилась в его объятиях, словно оказалась дома после долгой и нелегкой дороги.
Ветер снова стал теплым и ласковым, и его голос был, как ветер: «Я люблю тебя, Арианна, люблю тебя, люблю тебя...»
Она запрокинула голову, чтобы увидеть лицо ее суженого, ее единственного, ее возлюбленного.
— Я уже говорила, что буду ждать?
— Да.
— Я буду ждать тебя, что бы ни случилось. Всегда.
— Я знаю.
Он снова стиснул ее в объятиях и закружил. Волшебный ветер подхватил и унес звук их счастливого смеха, которому суждено было теперь длиться вечно, проходя сквозь круги времени, повторяясь снова и снова...
Эпилог
Это был как раз такой день, когда можно увидеть плавучий остров. Небо над головой было чистым и васильково-синим, но от болот тянулась дымка испарений, окутывая вересковые пустоши и укрывая морскую даль белой клубящейся пеленой, похожей на ягнячью шерсть.
Девушка сидела на продольном валуне, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Когда-то валун был частью каменного кольца. Остальные двенадцать по-прежнему тянулись к небу каменными пальцами за спиной девушки, но этот, должно быть, был повержен наземь ударом молнии или не выдержал свирепой грозы, о которой до сих пор из уст в уста передавали легенды. Девушка часто приходила сюда, чтобы посидеть на камне и подумать. И еще, чтобы посмотреть на море в туманные дни — такие, как этот, — в надежде хоть краем глаза увидеть сказочный плавучий остров.
— Арианна?
От неожиданности она чуть было не свалилась со своей каменной скамьи, но оказалось, что ее окликнул всего лишь седой старик, дряхлый и согбенный. Он стоял, опираясь на пастушеский посох, и девушка сразу обратила внимание на то, как белы его длинные тонкие пальцы. Он был так стар, что кожа лица напоминала желтый пергамент, натянутый на торчащие скулы, а голову украшало лишь несколько жидких белых прядей. Девушке никогда не приходилось видеть человека настолько старого.
— Откуда вы знаете мое имя?
Он улыбнулся. Его улыбка была открытой и приятной.
— Просто ты похожа на Арианну, которую я когда-то знал.
— Может быть, это была моя прапрабабушка? Меня назвали в ее честь.
Радостное волнение зародилось в груди девушки. Она с живым интересом воспринимала все, что касалось ее прапрародителей, и от одной мысли о том, что еще кто-то, помимо членов семьи, знал этих необыкновенных людей, глаза ее заблестели.
— Не присядете ли, почтенный сэр? — предложила она, указав на место рядом с собой. — Расскажите, какой она была, Арианна, которую вы знали.
Старик ответил смехом, неожиданно молодым и рокочущим. Казалось странным, что подобный звук мог родиться в столь хилой и впалой груди.
— О, я могу рассказать очень, очень многое... — Он удобно устроился на теплом камне и удовлетворенно вздохнул. — Арианна познала великую любовь.
Девушка разочарованно вздохнула: это было именно то, что она слышала от бабушки.
— Я знаю. Говорят, моя прапрабабушка до безумия любила своего мужа. Он был удивительный человек, настоящий рыцарь, смелый и отчаянный, как дьявол, — сказала она, не скрывая гордости. — Сам он был из Англии, но впал в немилость у короля. Князь Гуинедд потом сделал его своим приемным сыном, а эту честь оказывают не всякому.
Девушка повернулась и посмотрела на крепость, виднеющуюся на вершине высокого холма. Старик тоже посмотрел в том направлении.
— Мой прапрадедушка построил этот замок. Как вы думаете, почтенный сэр, та Арианна, которую вы знали, на самом деле была моей прапрабабушкой?
— Хм... это было давным-давно, моя девочка.
— Бабушка уверяет, что они оба до сих пор живут на плавучем острове, — сказала девушка, пытаясь найти ответ в выражении лица старика. — Может ли такое случиться на самом деле? Этот остров — волшебная страна, как и Авалон, на котором спит вечным сном наш добрый король Артур. Бабушка говорит, что на плавучем острове время не движется, что Рейн и Арианна там вечно молоды и вечно любят друг друга. В такие дни, как сегодня, туман иногда приоткрывается, как занавес, и тогда бывает виден остров, плавающий в воздухе над морской гладью.
Она с надеждой обратила взгляд к морю, но на нем лежало одеяло густого белого тумана.
— А вы, почтенный сэр? Вы видели плавучий остров?
— Конечно, и не раз.
— Правда?! — Она прищурилась, словно это могло помочь проникнуть взглядом сквозь завесу тумана. — Мне бы хватило и одного раза...
— Если ты по-настоящему этого хочешь, то рано или поздно желание исполнится.
Девушка зажмурилась изо всех сил, повторяя: «верю, верю, верю» — и тем пытаясь вынудить остров появиться.
К ручке посоха старика была приторочена котомка. Пока девушка жмурилась, он отвязал ее и распустил кожаный шнурок, стягивающий верх. В котомке оказалась небольшая чаша, знавшая лучшие времена. Однако она была отлично начищена, и когда девушка открыла глаза, то даже подумала, не из чистого ли золота сосуд в руках у старика: уж очень ярко его круглый бок отражал солнечные лучи. По краю чаша была украшена бусинами, похожими на настоящий жемчуг. Должно быть, это был очень древний предмет... такой же древний, как и сам старик.
— Эта вещь по праву принадлежит тебе, — сказал он. — Я берег ее долгие годы, но теперь она твоя.
— Нет-нет, я не могу принять ее! — воскликнула девушка, пораженная такой неслыханной щедростью (ведь если чаша была и впрямь золотой, украшенной жемчугом, то она стоила немалых денег),
— Я же объяснил, что это не просто подарок... — Старик оборвал себя и пробормотал под нос что-то вроде «и почему мне всегда достаются самые большие упрямцы и упрямицы?» — Прошу тебя, прими это. Я человек старый, немощный, у меня нет близких, которые могли бы унаследовать мое достояние. Кроме того, эта чаша раньше принадлежала твоей прапрабабке.
— Неужели?! — изумилась девушка. Она с новым интересом оглядела старинный, видавший виды сосуд, потом, застенчиво улыбаясь, взяла его.
— Кхм, кхм... — Старик покашлял, как человек, собирающийся задать не совсем обычный вопрос. — Надеюсь, ты не разделяешь некоторых глупых предубеждений?
— Предубеждений? — переспросила девушка, поднимая взгляд от чаши на морщинистое лицо старика. — Вы о чем?
— Да я просто так говорю, к примеру. Допустим, твой отец объявит, что решил выдать тебя замуж за шотландца.
— За шотландца! — Девушка засмеялась, но заметила, что старик сохраняет серьезность, и лицо ее негодующе вспыхнуло. — Да я скорее пойду замуж за Люцифера!