— Предлагаешь назвать его Конь?
— Нет, глупый, — засмеялась Бэйр. — Вот мой Черт, это черт воплоти, сущий демон, а не лошадь. Кобыла Арланда… кстати, я до сих пор не знаю, как ее зовут! Надо бы узнать… В общем, назови своего коня так, как ты его чувствуешь.
— Эмм… Мотылек?
— Это длинно. Не будешь же ты кричать «Мотылек, Мотылек, иди сюда!». А сокращение какое? Мотыль!?
— Тогда, может назвать его Грегор? Гриша?
— Грегор? — Бэйр скривилась. — Это же человеческое имя!
— А, по-моему, ему подходит. И коротко, и звучно.
— Ну… вроде как. Ладно, назови его Грегор. Это твой конь, в конце концов.
— Ага… даже не верится, что у меня будет собственная лошадь!
— Смотрю, эта мысль тебя уже радует, — заметила Бэйр, отпихнув от себя уличного воришку.
— Это лучше, чем ездить на Арланде, — отвечаю.
— И когда это вы успели не поладить? — удивилась ведьма, улыбнувшись. — Вы же почти не общались!
— Почему? Я следил за ним с тех самых пор, как он вернулся из дома для душевнобольных. Я хорошо его знаю, потому могу его не любить просто потому, что он плохой человек.
— Он вовсе не плохой, — нахмурилась Бэйр. Ей очень не понравилось то, что я сказал. — У него тяжелая жизнь, он одинок, потому что вынужден постоянно скрываться. Только представь, мы с тобой — единственные, которым он может открыться, с кем он может поговорить по душам! А до этого у него никого не было, можешь такое представить? Ты рос один, но ты всегда мог поговорить с той же Сарабандой, мог посоветоваться в чем-то или попросить помощи, а он этого не мог! Что бы он ни натворил сдуру, нельзя сразу отталкивать его. Постарайся его принять, тогда увидишь, каким он может быть хорошим.
— Не понимаю, почему он тебе так нравится, — вздыхаю.
— А ты мне почему нравился, когда от тебя все в стороны шарахались?
— Я красивый и милый, а еще я могу быть котом, — улыбаюсь. — Все любят котов. А Арланд хоть и не уродлив, но зато совсем не милый. Он злой и страшный, как злодей из сказки.
— Он, конечно, не может быть котом, но он… он… — Бэйр замялась и как будто сама была этим удивлена. — Он очень интересный, — в итоге нашлась она. — Он, как и ты, любит помечтать, он романтик в глубине души, он добрый, хотя почти не имеет возможности показать это… Я уверена, если бы судьба сложилась иначе, вы с ним были бы очень похожи!
— Кажется, мы говорим о разных людях.
— Ты несправедлив! — решила она. — Вот увидишь, он первым тебя полюбит, и ты потом будешь стыдиться своих слов.
— Он меня никогда не полюбит. Он никого не любит, даже себя.
— Тебя он полюбит: у него просто не будет выбора, — уверила меня Бэйр.
Проторчав на рынке еще час, мы все же откопали подходящее седло и узду. Кроме этого мы еще купили пару седельных сумок, чтобы я мог сложить туда свои немногочисленные пожитки.
Во время покупок мне как обычно захотелось приобрести что-нибудь для готовки. Я был уверен, что Бэйр купила не все необходимое, потому отпросился в ряды с едой. Вряд ли она вспомнила про муку и изюм, из которых можно сделать чудесные блины на завтрак…
По пути к прилавку с сушеными фруктами я наткнулся на продавца тропических змей. Не знаю, что он забыл на рынке с едой, но мне стало интересно посмотреть на новых животных.
Когда я смотрел на змей в стеклянный аквариумах, рядом встал один очень странный тип и зачем-то заговорил со мной.
Такого раньше никогда не случалось, то есть никто не обращал на меня внимания во время покупок, потому я немного растерялся. К тому же, мужчина, обратившийся ко мне, был сам по себе очень странным на вид.
Во-первых, он был чешуйчатый. Во-вторых, одна половина лица у него была серебристой, другая — зеленоватой, один глаз был бирюзовый, а другой — сиренево-серый, одна половина волос была белая, а другая — серая.
— Здравствуй, — сказал мужчина, стараясь стоять ко мне своей правой стороной, где был бирюзовый глаз. — Змеями интересуешься или их ядами?
— Эмм… Привет, — ответил я. Это определенно был не торговец: он стоял, выбирая себе какую-то змею. Я понял это потому, что он внимательно осматривал террариум и искал какую-то определенную змеюку.
Мужчинам при знакомстве Бэйр учила руки не целовать, а пожимать, но этот мужчина был слишком строгий, и протягивать ему руку мне не хотелось… к тому же, он чешуйчатый. Вдруг это заразно?
— А что у вас с лицом? — спросил я.
Мужчина почему-то на меня разозлился, от чего чешуя на его лице как будто встопорщилась. Я невольно поежился от такого зрелища.
— Вы больны? Мой брат лекарь, он наверняка сможет помочь, — сказал я несчастному.
— Я не болен, — прошипел мужчина сквозь узкие как иглы загнутые змеиные клыки, притеснившиеся между нормальных, только тонких человеческих зубов. — Просто мне уже попался лекарь с особым чувством юмора!
— Сочувствую…
— Не нужны мне твои сочувствия! — разъярился мужчина. — Верно про тебя говорили, что ты недоразвитый придурок!
После этих слов мужчина подозвал торговца, указал на одну из змей и, когда ту запихали в плотный мешок, схватил его, расплатился, развернулся и быстро скрылся в толпе. На спине у него был короткий лук и колчан стрел.
Видимо, у него в самом деле тяжелая болезнь, потому он себя так странно повел. И кто ему про меня что говорил? Наверное, он просто спутал меня с кем-то… хотя с кем меня можно спутать? Или… Точно, этот бедняжка еще и полуслепой! Не лучше ли догнать его и привести к Арланду?… Хотя вряд ли этот чешуйчатый пойдет со мной… какой же он все-таки противный!
Я вернулся к Бэйр с покупками, а по пути и думать забыл про странного мужчину.
После того, как Арланд оседал Грегора и надел ему новую узду, мы пошли в гостиницу за остальными лошадьми и за вещами. Всю дорогу я сам вел своего коня, испытывая при этом какое-то новое, приятное чувство власти над зверем. Гриша шел мягко и вообще был послушный, только иногда останавливался и рассеянно заглядывался на какой-нибудь розовый куст во дворе богатого дома, тогда мне приходилось тянуть Грегора за собой.
— А как твою лошадь зовут? — спросил я у брата, когда он вывел ее из стойла. Она была невысокой, полностью черной кобылой с блестящей как будто атласной шкурой и большими полу прикрытыми глазами. Прямая короткая грива, подстриженный хвост, длинные точеные ноги, изящное черное седло с узорами… это была очень красивая лошадь, впечатляющая. Но такая же страшная и высокомерная, как ее хозяин… хотя Арланд и не высокомерный, но он все время смотрит на всех вокруг так, как будто он совсем другой и ничего общего не имеет с окружающими его людьми. Так бы мог смотреть вокруг орел, попавший в клетку с воронами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});