и направились дальше, но, когда уже дошли до стены и Мэри нажала на потайную пружину, Люси что-то прошептала ей. Мэри кивнула и поспешила по лестнице вниз, а Люси вернулась ко мне.
Она снова ломала пальцы, как делала всегда, когда нервничала.
– Я… я не большая мастерица говорить красивые слова, – призналась она, покачиваясь вперед-назад на каблуках. – Но я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты так добр к нам.
Я покачал головой:
– Тут не за что благодарить.
– Нет, есть за что. – В ее взгляде была настойчивость, какой я никогда прежде у нее не видел. – Сколько бы прачки и кухарки ни твердили, что нам, горничным, хорошо живется, это далеко не всегда так, если к тебе плохо относятся. Леди Америка отнеслась к нам по-человечески, хотя никто из нас такого не ожидал. И ты тоже по-человечески к нам относишься. Вы оба добры и не прилагаете к этому никаких усилий. – Она улыбнулась. – Я просто подумала, ты должен знать, что это очень важно для нас. Может, для Энн больше, чем для кого бы то ни было, хотя она никогда в жизни в этом не признается.
Я не знал, что ответить. Единственное, что мне в конце концов все-таки удалось из себя выдавить, было «спасибо».
Люси кивнула и, смутившись, направилась к потайному ходу.
– Мисс Люси, доброй ночи.
Она обернулась с таким видом, будто я преподнес ей самый драгоценный подарок в мире.
– Доброй ночи, Аспен.
Когда она удалилась, мои мысли вернулись к Америке. У нее сегодня был такой расстроенный вид! Интересно, догадывается ли она, насколько ее отношение к окружающим изменяет их? Прав ее отец: Мер слишком хороша для этого места.
Нужно найти время и рассказать ей, что она помогает людям, сама даже того не зная. А пока что я надеялся, что Мер отдыхает от дневных тревог, чем бы они ни…
На меня наткнулись бегущие по коридору лакеи. Один слегка запнулся на ходу. Я прошел до конца коридора, чтобы взглянуть, от чего они убегают, когда взвыла сирена.
До сегодняшнего дня я ни разу ее не слышал, но отлично знал, что значит этот сигнал. Повстанцы.
Я со всех ног бросился обратно и ворвался в комнату Америки. Если народ побежал, возможно, мы уже потеряли слишком много драгоценных минут.
– Черт, черт, черт! – выругался я себе под нос.
Времени на сборы у нее практически не было.
– Что?! – сонным голосом спросила она.
Одежда. Нужно найти ее одежду.
– Мер, вставай! Куда подевались твои туфли?
Америка сбросила одеяло и, спустив ноги с кровати, сунула их прямо в туфли.
– Вот они. Мне нужна одежда, – добавила она, поправляя задники.
Хорошо, что она так быстро поняла всю серьезность ситуации. Я нащупал в изножье кровати скомканный халат и попытался сообразить, где что.
– Не трать время, я возьму его с собой.
Она потянула халат у меня из рук, и я торопливо потащил ее к двери.
– Тебе нужно спешить, – предупредил я. – Понятия не имею, где они сейчас.
Америка кивнула. Я чувствовал, как разбегается по венам адреналин, и, хотя понимал, что это неразумно, притянул ее к себе в темноте и обнял.
Прижавшись губами к ее губам, я запустил руку ей в волосы. Безрассудно. До чего же безрассудно. Но это так… правильно. Прошла, казалось, вечность с тех пор, как мы в последний раз целовались с такой страстью, но все произошло совершенно естественно. Ее теплые губы были такими знакомыми на вкус. От нее слабо пахло ванилью, но даже сквозь этот аромат я ощущал естественный запах ее волос, ее кожи.
Я мог бы провести так всю ночь и чувствовал, что и она испытывала то же самое, но необходимо было переправить ее в убежище.
– Давай. Беги, – приказал я, подтолкнув ее в направлении коридора, а сам, не оглядываясь, бросился за угол, навстречу тому, что ждало меня там.
Выхватив из кобуры пистолет, я осмотрелся в поисках чего-нибудь необычного. Мелькнул подол юбки: кто-то из служанок спешил скрыться в тайнике. Я очень надеялся, что Люси и Мэри успели вернуться к Энн и все трое сейчас в безопасности в одном из убежищ для слуг.
До меня донесся звук выстрелов, который ни с чем нельзя было спутать, и я бросился к парадной лестнице. Судя по всему, дальше первого этажа повстанцам прорваться так и не удалось, так что я опустился на одно колено и, не высовываясь из-за угла, стал ждать, наблюдая за лестничным пролетом.
В следующий миг на ступеньках кто-то показался. Я практически мгновенно понял, что это чужой. Задержав дыхание, я спустил курок и попал ему в руку. Повстанец с криком повалился навзничь, и подоспевший гвардеец схватил его.
Грохот в дальнем конце коридора сказал мне, что напавшие обнаружили боковую лестницу и прорвались на второй этаж.
– Если найдете короля, убейте его! Забирайте все, что сможете унести! Пусть знают, что мы были здесь! – закричал кто-то.
То и дело оглядываясь по сторонам, я короткими перебежками бесшумно подобрался поближе к тому месту, откуда доносились вопли. Краем глаза я заметил еще двоих в гвардейской форме и знаками велел им пригнуться и передвигаться медленно. Когда они приблизились, я узнал Эйвери с Таннером. Лучшей подмоги нельзя было и желать. Эйвери стрелял без промаха, а Таннер всегда и во всем выкладывался на полную катушку, потому что ему, в отличие от большинства гвардейцев, было что терять.
Таннер был одним из немногих, кого призвали на службу уже женатым. Он все время рассказывал, как его супруга кипятилась, что он носит обручальное кольцо на большом пальце, но кольцо досталось ему в наследство от деда, а уменьшить его им было не по карману. Он пообещал, что сделает это первым же делом, когда вернется домой, а еще купит ей кольцо получше.
Жена была для него тем же, чем для меня Америка. Из-за нее он постоянно был начеку.
– Что происходит? – прошептал Эйвери.
– Похоже, я только что подслушал их главаря. Он приказал своим людям убить короля и вынести отсюда все, что можно.
Таннер поднялся, держа пистолет во вскинутой руке:
– Нужно отыскать их и удостовериться, что они направляются в противоположную от убежищ сторону.
Я кивнул:
– Их там может быть больше, чем мы в состоянии обезвредить, но если постараемся не попадаться им на глаза, думаю…
В дальнем конце коридора с грохотом распахнулась дверь, и оттуда выскочил лакей. По пятам за ним гнались двое повстанцев. Лакей – совсем мальчишка, растерянный и напуганный. Преследователи держали