Чауш отвернулся. И тихо выдохнул. Тяжело, очень тяжело. На части, можно сказать, рвет… На отца с матерью смотрел, удивлялся, все понять не мог, как это они… Пока самого не стукнуло пыльным мешком. Парень снова вздохнул. Что же хреново-то так?! По тайге проще бегать, чем вот так стоять рядом, и не знать, что делать. Только и остается, что с ноги на ногу переминаться. И пытаться сопеть тише…
Ладно, себе-то можно и признаться: влюбился! По уши…
А ему теперь даже к ней подойти стыдно будет. Думал, вон, пластинами удивить. Вбить их ровненько в мишень. Надеялся… Ведь метать лучше всех умеет. Даже Полковника лучше. А тут рррраз, и с размаху. Треугольничком…
Чауш еще раз вздохнул. Нет в жизни счастья…
— Дим, — вдруг тихо сказала девочка, — хорош кукситься!
— Да я не куксюсь! То есть, не кукшусь. То есть… Ты поняла, короче. — Чауш снова безнадежно вздохнул.
Санька звонко рассмеялась:
— Ага, не куксишься… Ты когда последний раз в зеркало смотрел?
— Утром, — обиженно буркнул мальчишка. И начал заворачивать пластины обратно. Неудачно уронил одну на босую ногу. Выругался сквозь зубы… Кое-как замотал сверток…
Девчонка неожиданно стала очень серьезной. Тонкая рука коснулась загорелого плеча парня.
— Ну не переживай ты так! Меня с детства учили. Как твой отец говорит: «Плотно-плотно». И методы совсем не как у вас, — Санька улыбнулась, — слушай, Дим, а ты плавать умеешь?
— Умею…
— Научишь?
— Так у вас там негде…
— Зато здесь целое море! И неделя минимум, пока переговоры не закончатся! Пойдем?! Прямо сейчас!..
Двое, взявшись за руки, бежали по прибрежному песку: угловатый, высокий и широкоплечий подросток и крохотная девчонка с огромными, на поллица, глазами. Бежали, глядя друг на друга так, как смотрят влюбленные во все времена и во всех странах…