Анастасио вернулся в Никарагуа с достаточно большой для Латинской Америки суммой денег. Соря ими направо и налево, он быстро получил славу игрока, распутника и счастливчика, сказочно разбогатевшего в США.
Он не был таким же идиотом, как его папаша. Анастасио удалось задурить голову и жениться в 1919 году на Сальвадоре Дебайле — девице из старинного и влиятельного рода. Однако, приданое жены быстро кончилось. Анастасио снова занялся подделкой денег и снова попался. Высокопоставленные родственники жены, не желая позориться, ухитрились его отмазать.
Некоторое время Анастасио играл в бейсбол и футбол. Зародившаяся на бейсбольном поле дружба с янки привела его в Фонд Рокфеллера. Благодаря своим связям в Фонде, и при помощи родственников жены, в 1926 году Анастасио Сомоса сумел занять необременительный государственный пост «политического начальника» города Леон. Так начался прославивший семейство Сомоса на весь мир карьерный взлёт будущего диктатора.
В 1927 году в городке Сан-Маркос либералы, к которым традиционно принадлежало семейство Дебайле — родственники жены Сомосы, подняли восстание. Анастасио поддержал родню и оказался в рядах восставших. Конечно, не задаром — его назначили «командующим южным флангом» и дали оклад в 700 кордоб.
Восставшие были окружены правительственными войсками на высотке у города Хинотега. Как только началась стрельба, храбрый Анастасио сбежал. Он драпал, не останавливаясь, до самой столицы, где тут же сдался правительственным войскам. Точнее, не просто сдался, а заявил: «Я, Анастасио Сомоса Гарсия, политический начальник города Леон, командующий южным флангом повстанцев, перехожу на сторону законного правительства.»
Обрадованные таким политическим успехом, чиновники из правительства сразу же присвоили Сомосе звание генерала. Анекдот? Почти. Но не каждому дано умение превратить поражение в победу.
Вскоре состоялось знакомство «генерала» Сомосы с генералом Монкадой. Страну оккупировал Корпус морской пехоты США, и Монкаде требовался переводчик для общения с янки. Сомоса предложил свои услуги. Известный американский журналист Уильям Крем, хорошо знавший Сомосу, писал так: «По-английски Сомоса говорит бегло, но с фантастическим количеством ошибок и на том особом жаргоне, каким пользуются гангстеры американо-итальянского происхождения». Вскоре генерал Монкада назначил Сомосу своим секретарём.
С 1927 по 1934 год в Никарагуа шла война. «Генерал свободных людей», Аугусто Сесар Сандино вёл партизанские боевые действия против оккупантов. За семь лет Сандино не потерпел ни одного серьёзного поражения. Наиболее крупные его потери составили 60 человек. Его отец, Грегорио Сандино не зря дал сыну имя Аугусто Сесар — Цезарь Август. История этой войны достойна отдельной книги.
К 1933 году американцам стало ясно, что войну против партизан они проигрывают. Пока в Никарагуа работала американская морская пехота, «национальная гвардия» Никарагуа оставалась «на подхвате». Все офицерские должности в ней были заняты «гринго».
Перед эвакуацией из Никарагуа американцы стали заменять своих офицеров в Нац. Гвардии доверенными никарагуанцами. Судьба оказалась излишне благосклонна к Сомосе. «Гринго» назначили его командующим «национальной гвардией». Безусловно, это был наилучший кандидат, учитывая его «послужной список». Так Сомоса внезапно оказался во главе доминирующей в Никарагуа военной силы.
Наконец, в Сенате США началось обсуждение, на каких основаниях правительство ведёт войну в Никарагуа, если решение о военных действиях за пределами США имеет право принять только Конгресс.
2 января 1933 года американская морская пехота была выведена из Никарагуа. Сандино победил. 3 февраля правительство и Сандино подписали «Мирный протокол».
Аугусто Сесар Сандино был излишне честен для этой планеты, и его финал был закономерен. Он выиграл войну, но проиграл мир. Гвардейцы Сомосы устроили ему засаду. Автомобиль остановили, Сандино со спутниками высадили и немедленно расстреляли. Вместе с Сандино погибли его брат Сократес, генерал Умансор и генерал Франсиско Эстрада.
В 1936 году Сомоса поднял мятеж и захватил власть, став «президентом» страны. Он принялся перекраивать жизнь в Никарагуа на свой лад.
Всех недовольных ждали аресты и расстрелы. В центре Манагуа, на холме Тискапа, был устроен «закрытый район», отделённый от остального города широким красивым бульваром. Этот бульвар охранялся сильнее, чем любой военный объект — проход внутрь района был только по спецпропускам.
Внутри закрытого района, на холме Тискапа находились президентский дворец, главное полицейское управление, военная академия с казармами, центральное управление и казармы «национальной гвардии». Затем там построили подземную тюрьму и «бункер» — подземную штаб-квартиру Сомосы.
Первоначально Сомоса переделал в тюрьму восточное крыло президентского дворца. Все камеры были сделаны в форме гроба, поставленного вертикально: заключённые в этих склепах, не имевших ни доступа свежего воздуха, ни света, могли только стоять. По ночам с холма доносились крики пытаемых. По слухам, наполнявшим столицу, Анастасио Сомоса лично истязал и убивал арестованных.
Сомосе тоже не давала покоя слава Цезаря, только не Августа, а, скорее, Нерона. Он разместил в том же восточном крыле рядом с тюрьмой личный зверинец. В зверинец он подобрал исключительно хищников — и кормил их мясом своих жертв. Львов для зверинца Сомоса закупил в Южной Африке, тигров — в Индии, гиен — в Эритрее, горных волков — в Чили. Для крокодилов и анаконды во дворце вырыли специальные бассейны.
В Никарагуа нередко бесследно исчезали люди, в том числе и иностранцы. Была установлена жесточайшая цензура. Особенно страдали деятели культуры.
Сомосе всюду мерещились «коммунисты». Поэзию сюрреализма запретили, якобы потому, что она «коммунистическая». Кожаные куртки лётчиков тоже были запрещены как «коммунистические». Купленный в США паровоз марки «Ред Стар Лайн» из-за «коммунистического» названия Сомоса запретил выгружать в порту. Тюрьмы страны были заполнены «коммунистами». И это при том, что в Никарагуа не было коммунистической партии вплоть до 1944 года... По сути, если бы не «старания» диктатора Сомосы, она могла там вообще не появиться.
Зато фашизм у Сомосы пользовался большим уважением. Он тесно сотрудничал с Франко, республиканское правительство Испании даже арестовало никарагуанского консула в Барселоне за помощь франкистам. Он создал фашистскую организацию «Голубые рубашки», а, став президентом, инициировал создание в Никарагуа филиала франкистской партии.
Дома у Сомосы висел большой фотомонтаж — портрет, на котором он был изображен в обнимку с Гитлером. После вступления США во Вторую мировую войну, американские дипломаты намекнули Сомосе, что портрет надо бы снять, а то как-то нехорошо получается. Хозяев Сомоса уважал, поэтому снял портрет со стены гостиной... и повесил в спальню! В 1940-м году выяснилось, что Сомоса позволил использовать территорию своей страны как базу для уругвайских фашистов, готовивших на деньги Гитлера путч...
Однажды президент США Франклин Делано Рузвельт намекнул Сомосе, что жизнь в Никарагуа излишне недемократична. Ответ Сомосы история сохранила: «Демократия в моей стране — это дитя, а разве можно давать младенцу всё, что он попросит? Я даю свободу — но в умеренных дозах. Попробуйте дать младенцу горячего пирога с мясом и перцем — и вы его убьете». Тогда-то Рузвельт и произнёс свою знаменитую фразу: «Сомоса, конечно, сукин сын, но это — наш сукин сын!».
В народе Анастасио получил «ласковое» прозвище «Тачо». По-испански — «дефективный», но в Центральной Америке это ругательство, означающее «ублюдок».
Сомоса был патологически жаден. Семейство Сомоса владело одной третью всего национального богатства страны! Ему принадлежал весь торговый флот Никарагуа, 10% земельных угодий, почти весь рогатый скот в стране, единственная авиакомпания, пакеты акций почти во всех действующих в Никарагуа компаниях — без этого нельзя было рассчитывать на сколько-нибудь успешный бизнес в стране.
Получив в 1954 году в США займ на покупку оружия для армии, Сомоса украл все деньги, а оружие закупил за счёт госбюджета. Когда правительство Никарагуа закупило в США 100 тракторов — Сомоса 98 из них забрал лично себе.
В то же время простые люди в его стране умирали от голода, от туберкулеза, от брюшного тифа, от дизентерии, от малярии. На каждые 100 человек было 17 больных туберкулезом. Каждый второй ребенок не доживал до 4 лет. На всю страну — 2 с лишним миллиона жителей — было лишь 2 тысячи больничных коек.