Не хочешь ли ты объяснить это?
- Почему нет?
Волшебник не торопясь набил трубку, примял табак большим пальцем, убрал кисет и щелкнул пальцами. На кончике его указательного пальца зажегся огонек, и он поднес его к трубке, глубоко затянулся, пока табак не разгорелся, и - наконец - выпустил струю дыма, прежде чем убрать пламя с руки.
- Волшебники, - сказал он наконец, - чрезвычайно предсказуемы, когда они черные или белые. Оттенки серого могут напрягать воображение, но с черным и белым легко, потому что решения любого мастера отражают - или формируются, если хотите, - его основную ориентацию. Хитрость заключается в том, чтобы выяснить, какими данными располагает ваш оппонент. Если ты знаешь то, что знает он, довольно просто примерно определить, что он будет делать с этими знаниями.
- Я понимаю это... думаю. Но что делает это таким забавным именно сейчас?
- Наблюдаю за черными волшебниками в действии, и они не намного чернее Вулфры. Они все убеждены, что они намного хитрее любого белого волшебника, и она и ее союзники не являются исключением из этого правила. - Он усмехнулся и выпустил струю дыма в тускнеющее небо. - Полагаю, они так думают, потому что мы всегда держим свои обещания, и это главная причина, по которой белые волшебники, как правило, не очень часто желают давать обещания. С другой стороны, это также объясняет причины, по которым мы можем доверять нашим союзникам, но ваш типичный черный волшебник никогда по-настоящему этого не поймет, потому что он приравнивает хитрость к предательству. Он думает, что вы не можете быть по-настоящему хитрым, если не планируете предавать - или, по крайней мере, допускаете виртуальную уверенность в том, что вас предадут - других. Это действительно довольно печально, но каждый черный волшебник, кажется, глубоко внутри убежден, что он лично изобрел предательство... или, по крайней мере, усовершенствовал его.
- И ты находишь это забавным?
- Конечно, нахожу! Подумай обо всех карнэйдосцах, каждый из которых замышляет предать других и одновременно тратит половину своей энергии, просто защищаясь от ответного предательства. Подумай, чего они могли бы достичь, если бы только доверяли друг другу настолько, чтобы действительно работать вместе! Разве не забавно, когда они калечат себя, пытаясь быть "хитрыми"?
- Полагаю, что да, - признал Кенходэн.
- Это также полезно. Они презирают нас за нашу честность, но они не ценят того, что честность - это то, что позволяет нам находить своих надежных союзников в течение нескольких часов. И они, похоже, не могут понять, что мы понимаем их точку зрения и включаем ее в наши собственные расчеты. Мы такие грубые, лишенные воображения люди, что они никогда не подозревают, что мы можем использовать их собственное предательство против них.
- Как? - с любопытством спросил Кенходэн.
- Один из способов - сделать так, чтобы им казалось выгодным отказаться от союзника ради временного преимущества. Другой способ - отказать им в информации или, что еще лучше, скормить им тщательно подобранную информацию. Это рискованно, но иногда это действительно позволяет диктовать им стратегию так, что они даже не осознают, что ты сделал.
- Полагаю, это полезно, - задумчиво произнес Кенходэн. - Но предательство - даже со стороны врага - вызывает у меня беспокойство. В конце концов, предательство стало причиной Падения.
- Нет, - тихо сказал Венсит, его веселье внезапно исчезло. - Нет, предательство не было причиной Падения... или, во всяком случае, не единственной. Настоящей причиной было самодовольство.
Брови Кенходэна изогнулись, и волшебник пожал плечами. Это был усталый жест человека, уставшего и измученного, но далеко не побежденного, и он с мрачным выражением лица прислонился к берегу рядом с Кенходэном.
- Видишь ли, Кенходэн, Правила никогда не были каким-то вечным законом природы, и Оттовар и Гвинита вообще не имели морального "права" создавать их. Они сделали это, по-настоящему не посоветовавшись с другими волшебниками Контовара, исключительно благодаря своей собственной силе. В конечном счете, их создание укрепило их власть, потому что их подданные знали, что только ограничения Правил стоят между ними и черным колдовством, что является одной из причин, по которой империя Оттовар просуществовала так долго. И это правда, что ограничения были основаны на их решимости защищать других. Но верно и то, что Правила всегда были искусственными - как глаз урагана, и тем, что могло поддерживаться только до тех пор, пока заставляли их поддерживать, и это было то, о чем их потомки могли забыть только на свой страх и риск, потому что не все хотели, чтобы это продолжалось.
- В самом прямом смысле Оттовар и Гвинита заковали каждого волшебника в цепи. Они были правы, поступив так, но отказ кому-либо в праве использовать свои собственные способности в полной мере, так, как ему кажется наилучшим, порождает ужасное негодование. Это верно для любой способности, но это еще более верно для волшебников, потому что в тех, кто может прикоснуться к искусству, есть сила, страсть, подобная лихорадке. Это принуждение, и не каждый волшебник чувствует себя обязанным использовать свои способности во благо. Даже на пике их империи были волшебники, которые хотели бы быть тем, кого мы называем "черными", и не видели причин - кроме грубой силы Оттовара и Гвиниты - почему они не должны быть именно такими.
- Оттовар и Гвинита, конечно, знали это, вот почему Оттовар дал Ханалу Корону Оттовара. Его собственная способность создавать Правила в первую очередь проистекала из того факта, что он был одновременно волшебником и воином - и при этом диким волшебником, что означало, что он был очень долгоживущим. Его наследники жили намного дольше, чем большинство людей, но не все они собирались стать волшебниками, и он знал это. Поэтому он дал им Корону, главной функцией которой было обнаружение черного колдовства. Когда совершалось черное деяние, носитель Короны немедленно это чувствовал и знал, где это произошло. Затем Оттовар объявил Совет Оттовара острова Рум центром изучения и преподавания искусства волшебства, постановил, что любой волшебник должен пройти обучение, проверку советом своих коллег и получить лицензию, прежде чем ему вообще будет разрешено практиковать искусство. А затем он потребовал, чтобы Совет наказывал черное колдовство смертью под руководством императора.
- И это сработало. На самом деле, это сработало слишком хорошо.
- Где же что пошло не так? - в замешательстве нахмурился Кенходэн. - Как что-то подобное могло сработать "слишком хорошо"?
- Боюсь, легко. Видишь ли, Корона была слишком успешной. Все знали, что