– Да вроде, второго дня он не был рыжим, – пожал плечами Владислав.
– А, у Жабы! – хлопнул его по плечу бородатый, – Так это вас он в лесу подобрал? Ясно. А повезло вам, – бросил он. Порезали отряд Жабы, как есть всех порезали. Эти же белые крестоносцы, чтоб им позеленеть! Вообще-то про них мы давно слышали, – доверительно сообщил он Владиславу, – но прежде они почти не высовывались. А сейчас чего-то осмелели.
– Ну ничего, мы их быстро отправим – во тьму внешнюю. Так что, теперь вам самая прямая дорога, в мой отряд. Тебе сразу десяток дам. Не боись: Бог…то есть господь Люцифер не выдаст, – бросил Иуда-Карл напоследок, – свинья не съест, – он дружески хлопнул Владислава по плечу, и отошел.
Раненных люциферитов, и даже тела убитых погрузили в телеги, захваченные у братьев. Вместе с ними Владислав пристроил и Матвея, который уже не стоял на ногах после всего перенесенного.
Вслед за повозкой побрел и Владислав, положив на плечо копье.
На окраине леса он увидел оружие, принесшее солдатам Ирода победу.
На земле лежали установленные на рогульках бревна в два человеческих роста, недавно срубленные и грубо ободранные от коры. С некоторых даже свисали лохмотья лыка. Небрежно откованные железные полосы обвивали их, а в торцах чернели круглые отверстия.
Возле них стояло несколько человек в кожаных, прожженных во многих местах куртках, и таких же кожаных колпаках. Кисло пахло серой.
Это были явно те самые пушки, которыми на его глазах в пух и прах разнесли новоявленных крестоносцев, только вот раньше что-то не приходилось слышать ему, чтобы артиллерийские орудия можно было сделать из дерева. Хитро придумано – оценил затею бывший кондотьер. И много легче обычных, и можно сделать прямо на месте, за пару часов самое большее. А главное – таких штук можно наделать хоть сотню, если не тысячу – вон, в лесу деревьев сколько! Разве что – выстрелить из них можно от силы пару-тройку раз…
Да, и в самом деле, как говорили у Матвея на родине: наставляет Бог слепца а черт – кузнеца. И оружейника – сугубо.
Когда они покидали разгромленный лагерь, в телегу, где лежал Матвей, зло швырнули несколько связанных пленных – то были сплошь монахи.
Обреченно потащившийся вместе с обозом опять в Гросслейхтенбург, откуда так стремился сбежать, силезец, несмотря ни на что, искренне сочувствовал их судьбе.
Часть третья. ОКОНЧАНИЕ ПУТИ.
Глава 10
Мидр. Южный океан. Остров Дйоори.
599 цикл Эры Второго Поколения, 277 день.
Машина Таргиза оставила позади пенную береговую линию Дйоори. Закрывая горизонт, перед ним вздымалось самое величественное сооружение из всех воздвигнутых Вторым Поколением. Дом Высших. Центр Мидра, его мозг, его святыня, его средоточие.
Это не был дворец в полном смысле слова, – просто огромная гора, отесанная машинами и потоками Сомы, и принявшая форму усеченной призмы.
Целая гора, изрытая как муравейник коридорами, залами, анфиладами больших и малых помещений, которые в нижних ярусах, глубоко у оснований горы, переходили в огромные природные пещеры с гладко отполированным блестящим полом. Весь Атх мог бы многократно поместиться внутри. Большая часть подземелий была девственно пуста, и собственно, создана про запас, на всякий случай.
Где-то здесь, в глубине был один из двух подземных городов, переживших наступление Света Смерти – Шаатарш-Арг.
Был – потому что, окончательно покинув его, пережившие катастрофу уничтожили его без остатка, дабы ничто не напоминало им долгих лет, проведенных в убежище, ставшем тюрьмой.
Спустившись по длинной наклонной потерне с площадки, где сел его аэр,
Таргиз вступил наполненный мягким, жемчужно серым светом овальный холл, в который выходило с десяток дверей больших лифтов. Нефритовые, с золотой инкрустацией ворота, в обеих концах его были настежь распахнуты.
Эти несколько залов были, в свое время, чем-то вроде сокровищницы, а быть может и музея. В стоящих вдоль стен витринах, чьи толстые крышки были выточены из гигантских кристаллов горного хрусталя, прозрачного как вода, в гнездах из полированного дерева были разложены тысячи золотых украшений Глаз Таргиза различал предметы, принадлежащие хорошо известным культурам многих планет, другие были едва знакомы Хранителю, но больше всего было совершено неведомы ему. Он даже остановился на несколько секунд, чтобы полюбоваться прихотливым узором металлических кружев, и многоцветным блеском мириадов огней в бриллиантах и изумрудах. По внешнему виду хранилища невозможно было сказать: создано ли оно уже в Мире, либо перенесено сюда оттуда, где людям стали доступны путешествия в иные континуумы.
Но он почти не задержался, хотя был в Доме второй раз в жизни.
Ему предстояла встреча с Наставником, и личный доклад у курировавшего их проект Высшего.
…Зоргорн в одиночестве прогуливался на кольцевой галерее, у ворот, ведущих в зал, где их должен был принять тот, кто вызвал их с учеником.
Таргиз еще не появлялся – в соответствии с обычаями, вызванный к Высшим должен являться точно в назначенное время. Сам Зоргорн мог позволить себе маленькое отступление от общепринятого – незаметная слабость, которую мог себе позволить человек, потерпевший в свое время поражение, и добровольно отказавшийся от борьбы.
На плавно загибающейся великанским кольцом стене огромными самоцветами были выложены письмена.
Строки складывались в слова, посвященные какому-то из некогда совершенных деяний.
«В цикл… Эры Второго Поколения… По воле Высших… ибо это идет на благо Мира и всех живущих в нем…» Древние слова; древние плиты; древние церемонии. Древняя, застывшая цивилизация, созданная горсткой уцелевших после исполинской катастрофы. Не самых лучших, не самых умных, а просто тех, кому повезло. Цивилизация, впитавшая в себя осколки множества культур, сложенные вместе – без порядка и смысла.
Когда им было необходимо что то, они не могли создавать это сами, а вынуждены были брать это в готовом виде – от Сомы, до тонких вин… У них не было иного выхода, и они пополняли свои ряды извлеченными из других континуумов людьми. Ради их же блага они стирали их память, но невозможно было стереть то, что было глубинной основой личности. Их цивилизация такова, какова есть, и то, что было неизбежным следствием, стало ныне неотъемлемой ее чертой.
Их чуть больше миллиона. Есть еще десять миллионов Свободных, но они не в счет. Миллион тех, кто повелевает вселенными.