я действовал из засады, подсократив вражин до пятнадцати. Потом попросил Анаса не тратить силы, отозвать нескольких призраков. Хлебнул ударную дозу зелья, да и портировался в центр бандитского построения, благо времени на снятие метки было навалом.
Пожидевшие бандитские ряды ликовали сократившемуся поголовью призраков недолго. Я, объятый разрядами электричества, добавил их веселью некоторую хореографию, начав последовательно накладывать “захват души” и пристреливать выгнутых разрядами бандюг.
— Три с лишним десятка, — вслух озвучил я подетевшему Анасу. — Это мы удачно поохотились, — радовался я.
— Да, недурно, — чопорно кивнула мертвечина, но мимикой проявила, что, в общем, тоже довольна.
— Храни вас Альмсиви, господин некромант! — раздался вопль от телеги.
— Йепануться, — ударился я челодланью.
— И не говори, — из-под неё же ответил Анас.
— Сделайте великое благо, выслушайте нижайшую просьбу! — голосила голова, высунувшаяся из окна телеги.
Данмерская такая голова, средних лет. Видимо, владелец этого дома на колёсах.
— Выслушаем?
— А оно нам надо? — резонно уточнил Анас.
— Не особо, — признал я. — Но не бросать же… сразу, — широко улыбнулся я.
— Награда? Вроде в деньгах не нуждаемся, хотя и лишними не будут.
— Ну, в общем, выслушаем, — кивнули мы друг другу.
И потопали к телеге, на тему — что “именем Альмсиви” хочет сообщить “благословенному некроманту” этот тип.
38. Купеческая дочка
Морда тележная, по мере нашего приближения, в окошке телеги скрылась, а магическая защита через считанные секунды исчезла. А вот сама телега была довольно занятной, причём не только стильными украшениями в виде торчащих дротиков. Во-первых: практически двухэтажная, шестиколёсная. В принципе — домик на колёсах, как он есть, исполненный из нашенских древогрибов (судя по колёру) и бронзы. Правда, выполненный не в обтекаемо-данмерском, а скорее имперском стиле. Во-вторых, была это, с точки зрения мага, не телега, а зачарованный артефакт. Большую часть зачарований я просто не узнавал, особенно с расстояния, но скорее всего — бытовые всякие и прочее подобное.
В общем — богатая телега, сама по себе представляющая немалую ценность, не говоря о её возможной начинке. В ней, как и шелестел некрохрыч, была пятёрка живых, одна из которых суетливо металась по тележным недрам, а четыре сгрудились чуть ли не в обнимку.
А по мере нашего приближения метун по телеге вымелся из транспорта нам навстречу. И был он явным купцом, причём одетым по текущей сиродильской моде, то есть как пидарок времён ренессанса.
То есть, сами по себе дутые короткие штанишки, колготы, тапки с люто загнутыми носами и прочая атрибутика — довольно придурошная сама по себе, родившаяся из дикого смешения стилей и утраты собственного, не без помощи жрецов. Ну, как я понимаю, хотя вроде бы на Земле и польза от этих клоунских нарядов была — блохи там на пол падали, а не в тарелку. Благовоний в дутые рукава-штанины можно много напихать и мыться ещё реже.
Но в Нирне такая мода может объясниться только шуточками старины Шео. Потому что даже бабкино платье по сравнению с ЭТИМ — верх изящества и практицизма. Вдобавок, ну ладно, ударило какой-то хернёй имперской знати в голову. Хотят — пусть хоть огненных атронахов в дыхательные и пихательные имеют: Дедушка Дарвин одобряет, поскольку чёрта с два при контакте шестого рода какая магия даст достаточную защиту, разве что атронаха развеет.
Но пидорковый вид данмеру средних лет придавал не столько сам наряд, сколько сочетание данмерской физиологии и наряд. Мы, блин, тощие! Даже самый перекаченный данмер — дохляк в плане объёмов по сравнению с самым стройным человеком любых сортов. Даже другие меры, не обладающие избытками жиров, по сравнению с расово-черножопыми — пухлики. И вот колготочки в обтяжку на тощих ножках, ручки, торчащие из дутых наплечников. Да, блин, раскидистый берет, спущенный на одно ухо: у нас ухи, как бы, тоже раскидистые! И торчало это ухо, горбя берет и превращая головной убор в кривой кандибобер.
Но все бохатое, ярко-попугайских цветов, с финтифлюшками и золотишком в каменьях… В общем, в первый момент вместо благодарности я получил от спасённого травму средней тяжести в самый эстетизм.
Некрохрыч, закалённый смертью (и, подозреваю — скампами), столь сильно травмирован не был, просто приподнял бровь и взирал на спасённого то ли как на шалка, то ли на идиота. Впрочем, в оценочной шкале Анаса, данмеров (да и меня, в общем) ценность этих двух биологических объектов была примерно наравне.
— Почтенный и уважаемый некромант, я… — зачастило это недоразумение.
— Я — не некромант, — решил расставить я все точки над “ё” сразу.
А то начнут слухи распускать и прочее. В принципе — не страшно. Некрохрыч протоплазму рвёт, что ежели через него — чёрта с два кто что узнает, что, кстати, довольно удобно и перспективно, невзирая на мероедские потери энергии при передаче.
Но дело в том, что ряд индивидов различной неуважаемости, от поклонников Азуры и Меридии до Ординаторов и простых ве-е-е-рующих — могут не заморочиться проверкой. А попробовать стукнуть втихаря чем-нибудь тяжёлым, причём даже очень неудачно. В смысле, попасть по мне. Так что лучше славу некроманта, вне зависимости от благословлённости, не заводить.
— Аааа? — проблеял спасённый, пуча глаза.
— Маг Гильдии, — потыкал я в брошь, для слепошарых и береткой по глазам прихлопнутых.
— Ага. Аааа? — продолжил упражняться в криптословии дядька.
— Иллюзии. Магическая проекция, — тыкнул я в Анаса, после чего возмутился. — Я ещё и отчитываться перед тобой должен?!
— Не должны, ваше магичество, конечно, не должны! — всполошился недопострадавший. — Позвольте представится: Эрер Гулс, скромный купец под сенью Великого Дома Хаалу.
— Рарил Фир, Магическая Гильдия Морровинда, — кратко представился я.
— Ааа…
— Бэээ! — возмутилась моя информированность, посвящённая в тайну не только второй, но и третьей и даже четвёртой буквы алфавита. — Давай, Эрер, говори, чем меня хочешь вознаградить за неоценимую помощь в сохранении своей жизни и имущества, давай это сюда — и я пошёл. Время вечернее, у меня дел невпроворот.
Выдавая этот куртуазный спич, я любовался выглянувшими в окна дома-телеги женскими мордашками: пара данмерок, постарше и помладше, похожи друг на друга, скорее всего — мать и дочь. И пара человечек средних лет нечёткой расовой принадлежности, то ли служанки, то ли рабыни.
— Ваше магичество, вознаградить… оно конечно… — заспотыкался дядька, до которого, похоже, только что дошла мысль, что