– И слава богу, – пробурчал Тролль, вспомнив свое позорное бегство от пикирующих огнедышащих тварей.
Глеб обернулся и посмотрел на белое здание Потерянной Библиотеки, выглядящее совсем маленьким отсюда, с вершины, постепенно вырастающим, если к нему приближаться, и уж совсем необъятным, когда входишь внутрь.
– Да, – задумчиво сказал он, – не только твои Хранители, но и многое, многое другое существует только здесь, в жерле этого вулкана.
– Тут ты совершенно прав, – гордо признал старик. Солнце медленно опускалось к горизонту. Подул сухой ветерок, вороша волосы людей и перебирая густую шерсть Тролля.
– Нам пора, – сказал Глеб и пошел вниз по склону.
– Притащите его сюда! – крикнул вслед уходящим Белобровый, пробуждая рокочущее эхо. – Я буду следить за вами и ждать! Заманите его!
Глеб обернулся и махнул рукой.
– Прощайте! – донеслось сквозь грохочущий хаос отзвуков. Коготь и Белобровый долго стояли на маленькой базальтовой площадке и смотрели, как уходят вниз два друга.
– Так ты говоришь, что никогда не покидаешь кратера? – спросил маг, задумчиво рассматривая вьющуюся по склону тропу.
– Да, – ответил старик.
– Но кто тогда протоптал эту дорожку?
– Разве ее обязательно должен кто-то протоптать? Ты же не спрашиваешь меня, кто сделал вон ту трещину или кто сотворил этот валун. Эта тропа – неотъемлемая часть вулкана. Она была здесь всегда и всегда будет, независимо от того, ходят по ней люди или нет.
– Но это противоречит закону о причине и следствии, – сказал Коготь.
Старик рассмеялся. Из уголков его глаз вытекли две искрящиеся слезинки и покатились по коже, следуя причудливым изломам морщин.
– Здесь нет законов, мой мальчик. Неужели ты этого еще не понял? Есть лишь единственное правило – правило равновесия, которое гласит, что любая сила должна уравновешиваться противосилой. Но и это всего лишь правило, а не закон… Пойдем, нам еще о многом надо поговорить.
И снова пустыня. Безжалостная, удушливая, жгучая, выматывающая.
Раскаленное солнце, струящийся знойный воздух, хлесткий песчаный ветер.
Жажда, изможденность, отсутствие аппетита, головная боль зуд слезающей кожи.
Бесконечная однообразная плоскость, морщащаяся барханами. Ослепительно бледное небо без единого облачка.
И до странного холодные ночи.
– Я так больше не могу! – сказал Тролль, опускаясь на песок.
– Что случилось? – спросил Глеб.
– Песок раскален, словно противень. А я босой.
– Что ж ты раньше-то молчал?
– Поначалу вроде терпимо было. Я же все свою дикую жизнь без обуви проходил. Мозоли, как у верблюда. А сейчас чувствую – не могу. То ли песок еще горячей стал, то ли я отвык, изнежился у Белобрового в гостях.
– Ладно, что-нибудь придумаем. А пока сделаем привал.
– Эх, – вздохнул Тролль. – Ну что здесь за привал? Уж второй день идем, а ни колодца, ни лужи хоть какой. В тенек бы сейчас и пивка холодного…
– Скоро, скоро, – обнадежил Глеб унылого великана, расстилая толстое одеяло и выкладывая на него скромную кучку продуктов: два ломтя хлеба, кусок зернистого сыра, бурые пластинки сушеного мяса и пару яблок, уже сморщившихся, потерявших влагу. – Присаживайся, – пригласил он друга.
Тролль пересел на одеяло, сделал себе трехслойный бутерброд из хлеба, сыра и мяса и, зажав его в лапах, растянулся на одеяле, уставившись в дышащее жаром небо.
– Сколько там у нас воды осталось? – спросил Глеб.
– Сколько, сколько… Каждый раз спрашиваешь, будто ждешь, что ее прибавится, – пробурчал Тролль, и не подумав подняться и пересчитать бурдюки. – Мало. Ее всегда мало. – Он откусил кусок бутерброда и мечтательно, почти нараспев, произнес: – Был бы сейчас нормальным человеком в нормальной местности. Зашел бы в ближайший кабак, заказал бы холодного пива, чтобы льдинки плавали. Чтобы зубы ломило… А перед этим сполоснуться водичкой, занырнуть в озеро. Только не в реку. Ненавижу реки! Смыть проклятый пот… И пивка. В тени. Тихо, никуда не торопясь… – великан причмокнул. – Вот ты с чем пиво любишь?
– С воблой, – ответил Глеб, отрезая пластинку сыра.
– С воблой? – удивился Тролль.
– Это что такое?
–Рыба такая сушеная.
– Сырая, что ли?
– Ну, почти. Сушеная, я же говорю,
– Первый раз слышу, чтобы пиво с такой рыбой пили… А я вот с солеными чипсами люблю. И с орешками ничего.
– Ерунда, – сказал Глеб, пережевывая кисловатый сыр. – Вот вобла – это вещь. Вяленая, с проступившими на боках белыми солончаками… А ты про какое пиво говоришь? Этого мира или реального?
Тролль задумался и коротко хохотнул:
– А черт его знает! Пиво – оно что там, что здесь…
– Ну, не скажи. Такой рыбы, как там у нас, я здесь не встречал.
– Хватит, не мучай! – взмолился великан.
– Сам начал.
Они замолчали, неторопливо дожевывая остатки обеденного пайка.
Закончив есть, Глеб на четвереньках подполз к сваленным в кучу бурдюкам. Большая часть их опустела, и только в двух еще плескалась вода. Осторожно, стараясь не пролить ни капли, Глеб ввязал кожаный мешок и стал понемногу цедить драгоценную жидкость в большую металлическую кружку.
– Еще литров восемь, – сказал он Троллю, на что тот ответил:
– Знаю я. Ведь на себе таскаю.
Глеб отхлебнул. Вода была до тошноты теплой и здорово отдавала гнилью. Влив в себя треть кружки, он передал ее товарищу. Поморщившись, Тролль двумя глотками выхлебал остатки жидкости и с отвращением сказал:
– Ну и вонь.
– Хорошо, что хоть такая есть.
Солнце зависло в зените. Наступило самое жаркое время суток.
– Ну, что? Будем спать? – спросил Глеб.
– Ага. – Тролль перекатился на живот, уткнулся носом в одеяло. Глеб залез в дорожную сумку, вытащил еще одно одеяло и, используя в качестве подпорок свое копье и дубину напарника, сотворил простенький навес. Белобровый в меру своих возможней снабдил товарищей всем необходимым для путешествия пустыне. Позабыв, правда, сапоги для Тролля.
– Как обычно, – предупредил Глеб. – Три часа я тебя сторожу, затем меняемся. А вечером пойдем дальше.
– Конечно, – сказал Тролль. Он заполз в тень навеса, проверил, не высунулась ли где под палящее солнце нога, и захрапел. Глеб присел возле него, достал карту и стал ее разглядывать, он уже давно успел выучить весь маршрут наизусть. Три часа тоскливого ожидания – вот что в пустыне самое неприятное для путешественника.
Ночью они лишились воды.
Тролль, идущий впереди, ступил на нависший козырьком гребень бархана и вместе с лавиной песка рухнул вниз. Упав на спину, он придавил кожаные бурдюки, и те лопнули, не выдержав массы великана. Остатки воды оросили жадный до влаги склон, оставив на нем темное пятно, сохнущее на глазах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});