Читать интересную книгу Ад на земле (СИ) - Вики Филдс

− Мы должны уехать.

На самом деле после того, что произошло и что могло произойти, я знала, что это случится. Знала, но тем не менее не была готова.

Я замерла, а Рэн тихо прошептал:

− Аура, посмотри на меня.

Я замотала головой.

− Посмотри, – мягко, но требовательно повторил он. Казалось, что Рэн каким-то образом изменил свое мнение обо мне, и мне это не нравилось. Он разговаривал со мной так, словно я была стеклянной, настолько хрупкой, что могла разбиться в любой момент.

Я взглянула на него.

Рэн вытер слезинку с моей щеки.

− Ты не должна этого бояться. Мы со всем справимся. Мы должны уехать для того, чтобы больше не причинять никому боли. Спрячемся, чтобы уберечь тебя от беды. – Рэн говорил это, держа меня за щеки и тщательно объясняя то, что я слишком хорошо понимала. Он часто повторял «мы», но казалось, не замечал этого. – Мы справимся со всем вместе. Нужно лишь подождать немного, пока буря не утихнет, понимаешь?

− Не говори со мной так, словно я тупая, – сказала я, наконец выразив свое недовольство через привычный и единственный знакомый мне способ – бурчание.

Рэн улыбнулся, и на его щеках появились ямочки, но в глазах была боль – он понимал, что я притворяюсь.

− Ты согласна ухать со мной?

Глава 52

Год спустя

− Пиццу принесли, – объявила я, развалившись в кресле. Поднявшись со своего кресла напротив, Рэн, что-то проворчав, отправился за едой. Я продолжала апатировать, дожидаясь его в прежней позе. Когда он вернулся, неотрывно следила за тем, как он оставляет коробку с пиццей на столике между нами.

− Не смотри так, − приказал он. – Я не твоя горничная, и мне надоело готовить. Могла бы и сама чему-нибудь научиться.

Я вскинула брови:

− Вот как? Как я могу научиться готовить и где? У нас и кухни-то нет, да и выходить мне нельзя, если ты не забыл.

− У нас есть кухня, − отмахнулся Рэн, проигнорировав мой двузначный тон. Он откинулся на спинку стула и все свое внимание направил на книгу на латыни.

Я резко склонилась вперед и прошипела:

− Где? Где эта кухня, покажи мне ее. – Рэн бросил на меня взгляд. – Ты для меня и невидимую кухню изобрел?

Между нами с Рэном был чайный столик из вишневого дерева, а на нем стояла пустая ваза, которую, признаюсь, за последний год не раз и не два мне хотелось запустить в этого высокомерного недочеловека.

Рэн демонстративно захлопнул свою книгу и посмотрел на меня тяжелым взглядом. Я уже привыкла к этому его убийственному взгляду, и он производил на меня только одно впечатление: было любопытно, как скоро на лбу Рэна появятся ужасные морщины, которые сделают его хоть чуточку менее привлекательным.

− Сегодня кухня.

− Что? – не поняла я, потому что отвлеклась на его прекрасную внешность, которая казалась мне еще красивее в последнее время, и это не удивительно, потому что других людей я видела только по телику.

− Я сказал, что сегодня ты хочешь поссориться из-за кухни. В прошлый раз это была машина для кофеварки, которая сломалась.

Я скорчила гримасу:

− Может быть это потому, что ты не выпускаешь меня на улицу? Я могла бы снять стресс прогулкой.

− Я могу купить тебе манекен или боксерскую грушу, – насмешливо бросил Рэн.

Я могу запросто и тебя побить, − про себя подумала я, но вслух не сказала, потому что пытаюсь быть более спокойной, после того, что случилось год назад.

− Ты лучше кухню купи. Или другой дом, у тебя что, нет денег? – попыталась догадаться я.

− Аура.

Ну вот. За этот год я привыкла к Рэну, и знаю многое об этом парне. Например, что, когда он говорит «Аура» этим своим загробным тоном, это значит, что дальше последует неприятная лекция, после которой я почувствую себя настолько глупой, что плохое настроение продержится потом еще как минимум три дня.

Тем же загадочным тоном Рэн продолжил:

− Проживание в этом городе тебе ни о чем не говорит?

− Говорит, – буркнула я, решив в этот раз изменить сценарий и не выслушивать проповедь о том, что все происходящее вплоть до того, что мы заказываем эту ужасную пиццу с моллюсками, которую я ненавижу, лишь мне на благо. – Да, я знаю, что мы здесь потому, что мне нужно скрываться. Но я даже не знаю, где именно это «здесь» находится! – Горло начало сдавливать, что было неизменным атрибутом каждого утомительного диалога. – Но да, ведь я такое ужасное чудовище, что лучше спрятаться в пещере, чем показываться людям на глаза.

Я не заплакала. Я уже давно не плакала, потому что смирилась с тем, что мне никогда не быть прежней Аурой Рид, семнадцатилетней девушкой, у которой было прекрасное будущее, родители и жизнь, если уж на то пошло. Мне пришлось все это оставить в Эттон-Крик, в этом мерзком городе, где я оставила не только прошлое, но и себя саму.

Голос Рэна, как обычно, смягчился:

− Еще немного осталось. Прошел год. Твои поиски прекратили, потому что Кэмерону удалось все уладить…

− Радость-то какая, – горько усмехнулась я, сглатывая. – Да уж…

− Не расстраивайся, Аура. Осталось немного. Чуть-чуть.

− Тебе легко говорить об этом, Рэн, – сказала я, наблюдая за тем, как он встает, обходит стол, и присаживается передо мной на корточки. Его руки оказались на моих коленях, пальцы сжали кожу.

Рэн думает, что когда он рядом, то мне становится легче. Не знаю, почему он так себя ведет, возможно волнуется, может быть я ему нравлюсь, а может все дело в том, что он привык так вести себя, чтобы я не разбушевалась, но гнев поутих. Потому что я не хочу его разочаровать.

Я просипела:

− Ты можешь выходить на улицу и даже…

− Не забывай, что я Элис Флетчер, – со смешком вставил Рэн, но мне уже было не смешно.

− Это неважно, − горло судорожно сжималось, но я продолжила: − Неважно кто ты, когда ты можешь гулять за пределами двора как нормальный человек и наслаждаться компанией других людей, которые думают, что ты Элис, − быстро вставила я, увидев, что это хочет сказать Рэн. – Я словно запертое в клетке животное, которому непозволительно выходить наружу из-за того, что оно может растерзать людей.

Я подавилась воздухом, когда Рэн внезапно схватил меня за щеки, и притянул мое лицо к своему. Да, я уже привыкла к подобному, но сейчас это было неожиданно. Всегда, когда Рэн видел, что я теряю над собой контроль, он прикасался к моей коже, будто желая утихомирить. Ненавижу, когда он так делает, ведет себя, будто я действительно бешеное животное, которое нужно усмирить. Ненавижу, но все равно не могу отодвинуться, когда Рэн шепчет мне в губы, пристально глядя в глаза:

− Я делаю это не потому, что боюсь за людей. Хотя да, я боюсь, что твоя глупость может быть заразна, и ты разнесешь вирус. – На его губах проскользнула улыбка, но лицо тут же стало серьезным. – Я не хочу, чтобы ты расстраивалась из-за них, ведь я знаю, насколько ты ранима.

− Я не стеклянная ваза, Рэн! – воскликнула я, отстраняясь. – Я чувствую себя неуравновешенной, когда ты ко мне прикасаешься, чтобы успокоить. Ты относишься ко мне не как к человеку, а как к растению. Мне позволено гулять лишь ночью и то, во внутреннем дворике в оранжерее! Ты совершенно ничего не знаешь о человеческих потребностях. Ты знаешь, о чем я мечтаю? Мне так хочется выйти на улицу, увидеть людей… Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, В КАКОМ ГОРОДЕ МЫ ЖИВЕМ, Я ВИЖУ ЛИШЬ ЛЕСНУЮ ГЛУШЬ!

− Ты действительно хочешь этого?! – Рэн встал на ноги, и мне пришлось смотреть на него снизу-вверх. Вопрос застал меня врасплох, и заставил выпустить весь воздух из легких. – Хочешь подвергнуть свою жизнь опасности?! Свою и других людей?!

Он не говорил про себя, но я вспомнила именно его.

Год назад, когда мы переехали в этот крошечный, как говорил Рэн, городок, названия которого он не удосужился мне сказать, потому что боялся, что узнает Адам и использует, тогда случилось то, чего я никак не ожидала.

Следующий день после переезда выдался для меня тяжелым. Я много плакала, думала, и снова плакала. В перерывах между плачем я ела печенье, которое купил Рэн. У меня было дурное настроение, и только так я оправдываю тот факт, что не заметила, как ушел Рэн. Зато я заметила, когда он вернулся.

Он возник словно по волшебству прямо посреди гостиной – крохотной комнатки с крошечным камином, креслами, столиком и убогим книжным шкафом, и упал прямо на колени. Я тогда испугалась, но никакого звука не издала, потому что от бесчисленных воплей и завываний мой голос исчез.

Я упала перед ним на колени, и дрожащими от волнения руками убрала волосы с глаз. Рэн был бледен, словно ходячий мертвец. Губы посинели, под глазами появились черные круги, но хуже было не это – на футболке Рэна было огромное красное пятно, которое могло быть только кровью.