Читать интересную книгу Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив - Артур Дойл

— Тебе не стоит так волноваться, я хорошо разбираюсь в бриллиантах, — возразил я.

— Все равно я не успокоюсь, пока Чарльз не увидит их! — пробормотала Амалия.

И вот мы вернулись в «Швайцерхоф». Никогда прежде я не видел свою невестку такой взвинченной, как в тот раз, когда Чарльз изучал бриллианты. Ее переживание передалось и мне. С легким беспокойством я ожидал, когда он, потеряв самообладание, разразится бранью, как это часто бывает, если дела идут плохо. Но, глядя на них, он лишь улыбнулся, когда я назвал ему цену.

— На восемьсот фунтов дешевле их реальной стоимости — заметил он с довольным видом.

— Тебя разве не беспокоит их подлинность? — спросил я.

— Ничуть, — ответил он, рассматривая камни. — Это настоящие бриллианты, не уступающие по качеству тем, что в ожерелье моей жены.

Леди Вандрифт облегченно вздохнула.

— Тогда я пойду к нам в комнату, — сказала она, — и принесу свое ожерелье, чтобы вы оба сравнили камни.

А уже через минуту она, задыхаясь, сбежала вниз. Амалия не могла похвастаться тонким станом и прежде никогда себя так не вела.

— Чарльз, Чарльз, — кричала она, чуть не плача, — случилось нечто ужасное! Пропали два моих камня! Он похитил два бриллианта из моего ожерелья и их же продал мне обратно!

С этими словами, она показала нам ожерелье. Да, это была правда — не хватало как раз двух камней, а те, что были у нас, идеально подходили к пустым местам.

Тут меня как громом поразило. Я хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Отче небесный, да этот священник — никакой не священник, а полковник Глини!

Теперь пришел черед Чарльза схватиться за голову.

— А Джесси Белый Вереск, эта невинная шотландка! — простонал он. — То-то я неоднократно улавливал знакомые нотки в ее голосе, даже несмотря на хайлендский акцент. Она в таком случае — мадам Пикарде!

Конечно, у нас не было никаких доказательств, но, как комиссар полиции в Ницце, мы интуитивно чувствовали нашу правоту.

На этот раз Чарльз был полон решимости изловить подлеца. Второй обман просто вывел его из себя.

— Этот худший из худших людей, — процедил он, — настоящий мастер своего дела. Он заставляет нас играть по своим правилам, нашими же руками расставляет ловушки, в которые мы с головой попадаемся. Сэй, завтра, мы уезжаем в Париж.

Амалия рассказала ему историю, поведанную ей миссис О'Хаган. Со свойственной ему прозорливостью шурин быстро сообразил, что к чему.

— Это объясняет, — сказал он, — почему этот плут использовал столь необычный трюк, чтобы обмануть нас. Если бы мы что-то заподозрили, он показал бы нам настоящие бриллианты для отвода глаз. А чтобы отвлечь нас от факта ограбления, он отправился в Париж, чтобы быть вне подозрения, когда все обнаружится. Настоящий виртуоз! Дважды обводит меня вокруг пальца!

— Как же к нему попала моя шкатулка с драгоценностями? — спросила Амалия.

— А вот это уже вопрос, — ответил Чарльз. — Ты бы чаще оставляла ее где попало!

— Но почему он тогда не похитил само ожерелье, а лишь продал камни? — спросил я.

— Потому что слишком хитер, — ответил Чарльз. — Это было верное решение с его стороны. Избавиться от такой крупной вещи, как ожерелье, не такое уж легкое дело. Во-первых, камни большие и дорогостоящие. Во-вторых, любой скупщик слышал об ожерелье Вандрифтов и видел его изображения. Так что камни, можно сказать, меченые. А он сделал лучше — вынул два бриллианта и предложил их единственному человеку в мире, который готов был купить их, ничего не заподозрив. Когда он пришел сюда с намерением осуществить свой трюк, у него были заранее заготовлены запонки. Потом он похищает камни и возвращает их на законное место. Насколько же хитрая уловка! Клянусь всеми святыми, еще чуть-чуть — и я буду восхищаться этим человеком!

Как бизнесмен Чарльз легко мог разглядеть деловую жилку в других.

Каким образом полковник Глини разузнал об этом ожерелье и присвоил себе два камня, мы узнали много позже. Пока что я воздержусь от пояснений на этот счет. Как говорится, всему свое время. На этот раз ему опять удалось обвести нас вокруг пальца.

Как бы то ни было, мы отправились в Париж, предварительно связавшись с Французским банком, чтобы заморозить счет. Но наши попытки оказались тщетны. Деньги были обналичены спустя полчаса после того, как я их перечислил. Брабазоны, как нам сообщили, покинули «Отель де Де Монд» в неизвестном направлении в тот же день. И, как это бывает в случае с полковником Глини, они буквально растворились в воздухе, не оставив ни намека о своем существовании. Говоря иными словами, они просто изменили свою внешность, чтобы вновь появиться в другом месте в качестве новых персонажей. Естественно, ни о каком человеке по имени преподобный Ричард Пеплоу Брабазон ничего впоследствии не было слышно, как не существовало никакой деревни под названием Эмпингхем в Нортумберленде.

Мы сообщили о случившемся парижской полиции. Но тамошние блюстители порядка оказались очень черствыми людьми.

— Да, спору нет, это действительно полковник Глини, — сказал инспектор, с которым мы встретились, — но ваших показаний недостаточно, чтобы выдвинуть против него обвинение. Насколько я могу судить, господа, между вами невелика разница: вы, месье, желали купить бриллианты по цене стекляшек, вы, мадам, боялись, что приобрели безделицу по цене бриллиантов, а вы, месье секретарь, пытались получить настоящие камни за половину стоимости у неопытного человека. Алмаз режется только алмазом! Славный colonel Caoutchouc ловко надул вас всех с этими бриллиантами.

Увы, это была горькая и неутешительная правда.

Мы вернулись в «Гранд-Отель». Чарльз был вне себя от ярости.

— Ну все, с меня хватит! — восклицал он. — Вот же дерзкий мерзавец! Но, мой дорогой Сэй, я больше не позволю ему провести меня. Вот если бы он еще раз попытался сделать это! С каким бы удовольствием я поймал его! Теперь уж я точно узнаю его в следующий раз, будь уверен. И не помогут ему его штучки. Уму непостижимо, как же ему удалось обвести меня вокруг пальца второй раз! Пока я жив, этого больше не повторится, никогда! Никогда, клянусь вам!

— Jamais de la vie![143] — эхом отозвался посыльный, слонявшийся в холле. В этот момент мы стояли под верандой «Гранд-Отеля», в большом остекленном внутреннем дворе. И мне почему-то показалось, что посыльный на самом деле был полковником Глини в одном из своих обличий.

Но, скорее всего, он мерещится нам уже везде.

Саймон Брентли

ИСКУШЕНИЕ БРАУНА ЛЫСОГО

Замок Тенкердон стоял прямо над рекой. Сейчас поверхность ее была залита лунным светом реки, а сам замок чернильной громадой вырисовался на ночном небе, высоко поднимая свои средневековые башни и множество дымовых труб гораздо более современной постройки.

Из деревни к замку ехал нарядный автомобиль, яркие фонари которого освещали дорогу. Вот он остановился перед главными воротами. Из машины вышла сперва леди Тенкердон, молодая, ослепительно прекрасная жена владельца имения, сэра Генри, а уже следом за ней показался и сам лорд, высокий, полный, с добродушным лицом. Он коснулся выключателя — и множество электрических лампочек осветило арку ворот. На шее леди Тенкердон вспыхнули и заискрились лучи бриллиантового колье.

А совсем невдалеке от ярко освещенного входа, в саду, под сенью рододендронов, притаился Браун по прозвищу Лысый — и действительно не отличавшийся густой шевелюрой.

Это был невысокий человек, почти карлик, худенький, с плотно обтянутым кожей бледным лицом, похожий на воробья-альбиноса. При всей своей скромной внешности он, между тем, считался довольно известной фигурой: по крайней мере, в определенных кругах. А именно — в воровских притонах и полицейских участках. Но, несмотря на свою преступную (и вполне заслуженную в этом конкретном смысле) репутацию, Лысый обладал добрым сердцем и мягким нравом. За ним не числилось ни одного преступления, связанного с каким-либо насилием; он даже не оказывал сопротивления, когда его заставали с поличным, и, случалось, Брауна даже не арестовывали полицейские, заставшие его на месте преступления, но приводил в полицию бдительный хозяин дома.

Теперь, прячась в чаще садовых растений, он пристально и жадно смотрел на сверкание знаменитых камней леди Тенкердон.

Именно это драгоценное ожерелье, свадебный подарок сэра Генри, заставило Лысого явиться к замку. Перед приездом лорда и леди он провел вокруг дома разведку — и с удовольствием заметил, что высокая деревянная лестница, которой днем пользовались работавшие в усадьбе маляры, так до сих пор и стоит возле задней стены дома, причем только широкая доска, прибитая с ее наружной стороны, должна преграждать путь незваным гостям вроде него самого.