– Короче, Валерий Егорович.
– Они ушли, но в Рязани мы их достанем. Думаю, оба согласятся на сотрудничество, мы не оставили им другого выхода.
– Профессионал всегда найдет выход. Поторопите их, они понадобятся очень скоро. За нами начинают охоту все спецслужбы. Все! Понимаете, Валерий Егорович? Нужны кадры!
– Поторопим, Дмитрий Олегович.
Громов выключил радиотелефон, посидел еще немного и развернул панель компьютера. Выход на следующего абонента возможен был только через компьютерную сеть. Но Дмитрий Олегович не знал, что в свою очередь служил консервусом гораздо более жуткому созданию, носившему имя Конкере.
КОНКУРИРУЮЩИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Дверь открыла Бася Яновна, бабушка Кристины, полька по происхождению: сухонькая, беловолосая, улыбчивая, с живыми проницательными глазами. Когда Матвей встречался с ней взглядом, то всегда вспоминал стихотворение Шарля Бодлера «Старухи»: «И пленится навек обаяньем их взора тот, кто тяжесть судьбы на себе испытал».
– Думали, забыл нас парубок, – сморщила в улыбке лицо Бася Яновна. – Мы уже соскучились все, особенно Стасик.
Из своей комнаты выбежал Стас, ткнулся головой в живот Матвея, обнял за талию, потом глянул снизу вверх.
– Ты предупреждай, когда надолго уезжаешь, ладно? – Мальчишка тут же убежал в комнату, крикнув на бегу:
– Я модель планера собираю, осталось немножко.
Из зала выехала на коляске Кристина, молча улыбнулась, и сразу стало ясно, чья она внучка: улыбка у нее была такой же, как у бабушки.
– К тебе приходили…
Сердце Матвея екнуло.
– С работы?
– Не знаю, никогда их раньше не видела. Один совсем молодой, очень вежливый, а второй постарше, тоже вежливый, но неприятный.
– Они из разных контор, – подал голос через дверь Стас. – Первый приехал на «жигулях», а второй на «сааб» с номером А-ОЮ-АА, а вместо обозначения города – флаг.
– Вот постреленок! – всплеснула руками Бася Яновна. – И когда успел все разглядеть-то? Пойдем чай пить, Матвей Фомич. Обедал где али нет? Могу стол накрыть.
– Спасибо, только чай. – Матвей поцеловал Кристину в щеку, с удовольствием отметив, что цвет лица у девушки приобретает чистоту и прозрачность, хотя серых полос на нем, индикаторов нездоровья, еще хватало.
– Что им было нужно?
– Думаю, им был нужен ты. Оба сказали, что придут в другой раз.
Матвей задумчиво прошелся по квартире, растопырив, как перья или, скорее, как пальцы рук, все свои чувственные каналы, и явственно ощутил угрозу, исходящую от следов, оставленных чужаками. Было ясно, что его вычислили. Но кто, зачем, с какой целью? Ельшин, обуреваемый жаждой мести? Старые враги? Новые наниматели? Кто?.. Кристина смотрела на него пытливо, ее потемневшие глаза стали большими, тревожными, и Матвей уже хотел было успокоить ее, но зазвонил телефон. Реактивный после выздоровления Стас, как снаряд, первым рванул трубку, позвал Матвея:
– Па, тебя! – и унесся обратно к себе, что-то напевая. Улыбнувшись на это «па», Матвей прижал трубку к уху и услышал голос Василия:
– Нас вычислили, Соболь. Ко мне заходили гости.
– Ко мне тоже. Может быть, это твой приятель из К… э-э… из этой новой «контры»?
– Зачем ему наносить визит в стиле охотника, если он сам предложил сотрудничество? Нет, это не «Чистилище», это кто-то другой.
– Ко мне приезжали из двух «контор», как сказал Стас. Одни на «жигуле», другие на «саабе».
– Парень у тебя глазастый, да и соображает неплохо. Небось, и номер запомнил. Что будем делать?
– А ничего… пока. Пусть появятся еще раз, предъявят полномочия, а там посмотрим.
– Я на твоем месте увез бы всех из города на некоторое время.
В пути от Москвы до Рязани они успели поговорить на все интересующие обоих темы, в том числе и о предложении Валерия Шевченко работать на «ККК». Но Матвей твердо ответил «нет», а Василий, сам в душе склонявшийся к такому же решению, знал друга достаточно хорошо, чтобы предлагать ему «подумать». Если Соболев говорил «нет», то это было «нет!».
– Приезжай вечером ко мне, переночуешь, – предложил Балуев, оценив молчание Матвея. – Или я могу к тебе, у тебя места побольше.
– Созвонимся.
Матвей положил трубку, и тотчас в ухе тихо пискнул «тревожный зуммер», всколыхнулись тонкие поля местных эгрегоров – растений, архитектурных сооружений: в облако пересекающихся человеческих пси-сфер вторглись чужеродные элементы, возникло ощущение неловкости, неудобства, заставившее напрячь все органы чувств. И в следующее мгновение в прихожей раздался звонок в дверь.
– Я открою, – возник у двери Стас.
– Стой! – негромко, но так, что побледнела Кристина, сказал Матвей. – В комнату! Ты тоже! – Он задвинул коляску с девушкой в спальню и открыл дверь.
Как и ожидалось, их было двое. Не вооружены. Тренированы в меру. Опасны, но не остро, в аурах – цвета индиго и желтое с зеленым: служители какого-то государственного культа, привыкшие по долгу службы быть актерами, верящие в «ложь во спасение», уверенные в своей силе. Не «шестерки», но и не «боссы». В общем, люди служивые, причем из какой-то государственной спецслужбы, имеющей право задерживать любого. ФСБ? Угрозыск? ГУБО?..
– Здравия желаю, – чуть ли не козырнул один из позвонивших, длинный, коротко стриженный, лет тридцати. – Вы Матвей Соболев?
Армия, догадался Матвей. Кадровики. Неужели Ивакин или Дикой оставили где-то сведения обо мне?
– Он самый. А вы, если не ошибаюсь, из «Смерша»?
Гости переглянулись. Второй, поплотнее и помоложе, с каштановыми волосами, нахмурился.
– Может быть, впустите? Надо поговорить.
– Говорите здесь, что вам нужно, и проваливайте.
– А вы не слишком-то гостеприимны, Соболев, – укоризненно проговорил высокий. – Что ж, буду краток. Я, как вы правильно догадались, полковник Холин из военной контрразведки, а это майор Меркулов. Вы же, насколько нам известно, бывший сотрудник ВКР, мастер перехвата, ганфайтер, как называют таких сотрудников.
Лицо Матвея осталось неподвижным.
– Короче, полковник.