Читать интересную книгу Вне закона - Дональд Уэйстлейк

— Из Грили.

— Нет. И я никогда о них не слышала.

— В тот день был в доме кто-нибудь еще?

— Не знаю. Пока я находилась там, мы были одни.

— А когда вы уехали?

— В четыре часа. Чуть раньше.

— Вы так уверены во времени?

— Да. Я знаю, потому что по дороге домой слушала свою любимую радиопередачу. «Час оперы» на Эн-пи-эр. — Грустный смех. — Они транслировали отрывки из «Мадам Баттерфляй».

— Это не о японке, которая… — Он не договорил.

— Покончила с собой. — Мак посмотрела на постер национального парка Гранд-Титон, потом на другой, с приливом на Гавайях. — Моя жизнь посвящена увеличению продолжительности жизни тяжело больных людей. Это известие, о Сэме и Лиз, потрясло меня. — Она еще сдерживала слезы, но не без труда. — Я говорила с доктором Дехоивеном. Он приехал из Голландии. Там на смерть смотрят иначе. К эвтаназии и самоубийству относятся благожелательнее… Узнав о смерти Сэма и Лиз, он лишь пожал плечами. Будто это пустяк. Но я не могу выбросить их из головы. — Она моргнула, вновь посмотрела на часы. — У меня встреча с новым пациентом. Но если я смогу чем-нибудь помочь, дайте мне знать. — Клер поднялась, посмотрела на Тола. — Кто вы… на самом деле? Детектив из отдела расследования убийств?

Он рассмеялся:

— На самом деле я математик.

— Мм…

Но прежде чем он смог объяснить ситуацию, запищал его пейджер. Звук этот стал для Тола настолько неожиданным, что он уронил бриф-кейс и сшиб со стола медсестры несколько папок, когда наклонился, чтобы поднять его. Подумав при этом: «Хорошая работа, Симмс, изящный способ произвести впечатление на коллегу по клубу „Четыре процента“ округа Уэстбрук».

— Он там, и я не могу его выгнать. Не знаю, что делать, босс.

В панике Тол подумал, что разъяренная Шелли, указывая на его кабинет, говорит о самом шерифе, который спустился с последнего этажа, чтобы лично уволить Тола за команду 2124.

Но нет, она имела в виду совсем другого человека.

Тол вошел в кабинет и от изумления застыл на пороге, увидев Грега Ла Тура.

— Я думал, мы договаривались встретиться вчера…

— Так где ты был? — пробурчал Ла Тур. — Проспал? — Здоровяк доедал вчерашний сырный сандвич Тола, засыпая все вокруг крошками.

И сидел, положив ноги на стол Тола. Именно сообщение от Ла Тура пришло на пейджер Тола в кабинете Маккаффри: «Через двадцать минут в офисе. Ла Тур».

Худощавый коп с тоской посмотрел на следы, оставленные на поверхности стола ботинками Ла Тура. Здоровяк этот взгляд заметил, но проигнорировал.

— Значит, так. Я получил информацию по завещаниям. Оба изменены…

— Что ж, это подозрительно.

— Дай мне закончить. Нет, не подозрительно. Они не оставили все свои деньги какому-то гуру, который взял под контроль их разум. У Бенсонов детей не было. Поэтому они добавили в завещание несколько благотворительных фондов и создали фонды для нескольких своих племянников и племянниц, на обучение в колледже. По сотне тысяч долларов каждый. Ерунда. Дочь Уитли ничего от них не получила.

Далее, сами Уитли по прежнему завещанию оставляли дочери, сука она или нет, треть своего состояния. Она получает столько же и по новому завещанию, но может получить больше, если займется созданием семейной библиотеки Уитли. — Ла Тур зыркнул на Тола. — В гребаном месте, где семейные пары смогут проводить время по воскресеньям, во второй половине дня… Они тоже добавили несколько благотворительных фондов, а некоторые вычеркнули… И если ты собираешься спросить, это были другие фонды, не те, что упомянуты в завещании Бенсонов.

— Я не собирался.

— А следовало. Всегда ищи связи, Тол. Это ключевой момент в расследовании убийств. Связи между фактами.

— Совсем как…

— Только не говори — в гребаной статистике.

— В математике. Общие характеристики.

— Как скажешь, — пробурчал Ла Тур. — Короче, завещания отпадают. Та же история со…

— …страховками.

— Именно это я собирался сказать. Страховка Бенсонов идет на уплату некоторых долгов и на вознаграждение ушедших на пенсию сотрудников его компаний. Двадцать — тридцать тысяч. Нет там ничего подозрительного… Что нашел ты?

Тол рассказал о докторе Шелдоне, кардиологе, потом о Дехоивене, Мак и Центре поддержки кардиологических больных.

— И Бенсон, и Уитли — пациенты Шелдона? — тут же спросил Ла Тур.

— Нет, только Уитли. То же и с Центром поддержки.

— Твою мать… Мы… в чем дело?

— Ты вроде бы хочешь убрать ноги с моего стола.

В раздражении Ла Тур опустил ноги на пол.

— Нам нужна связь, как я и говорил. Что-нибудь…

— Похоже, одна есть, — быстро вставил Тол. — Наркотики.

— Что, старики толкали наркоту? — В голос Ла Тура вернулся сарказм.

Тол рассказал о люминаксе.

— От него человек одновременно становится сонным и счастливым. Может принять неправильное решение. Согласиться на самое дикое предложение.

— К примеру, вышибить себе мозги? Чертовски хорошее предложение.

— Если принять тройную дозу…

— Ты думаешь, кто-то накормил их люминаксом?

— Возможно, — кивнул Тол. — Консультант из Центра поддержки кардиологических больных уехала из дома Уитли в четыре часа. Они умерли около восьми. Достаточно времени для того, чтобы кто-то заехал к ним в гости и попотчевал люминаксом — скажем, растворенным в спиртном.

— Ладно, Уитли его принимали. А Бенсоны?

— Их кремировали на следующий день после смерти, помнишь? Мы никогда не узнаем.

Ла Тур доел сандвич.

— Ты не возражаешь? Проголодался, пока здесь сидел.

Тол оглядел поверхность стола.

— Ты везде накрошил.

Коп наклонился и сдул крошки на пол. Отхлебнул кофе из кружки, которая оставила липкое пятно на одной из папок, полученных от группы осмотра места преступления.

— Ладно, твоя… как ты там ее называешь? Теория?

— Теорема.

— Состоит в том, что кто-то подсыпал им это дерьмо? Но кто? И почему?

— Эта часть мне еще не известна.

— Эти части, — поправил его Ла Тур. — Кто и почему. Две части.

Тол вздохнул.

— Ты действительно думаешь, можно дать кому-то наркотик, сказать, что они должны покончить с собой, и они это сделают?

— Давай это выясним.

— Как?

Статистик просмотрел свои записи.

— В компании, которая производит этот препарат. Она находится в Парамасе. Съездим и поговорим.

— Черт. В Нью-Джерси.

— У тебя есть идея получше?

— Мне не нужны никакие гребаные идеи. Это твое расследование.

— Может, я и отдал команду двадцать один двадцать четыре. Но теперь это общее расследование. Поехали.

Она выглядела бы прекрасно в короткой юбке, решил Роберт Коуви, но, к сожалению, пришла в брюках.

— Мистер Коуви, я из Центра поддержки кардиологических больных.

— Зовите меня Боб. А не то я чувствую себя таким же старым, как ваш старший брат.

На его вкус, она чуть не вышла ростом, но тут же он напомнил себе, что она здесь с одной целью: помочь пережить тяжелые моменты жизни, когда ему в грудь будут вставлять свинячьи органы да латать прохудившиеся вены и артерии. А кроме того, он всегда говорил, что не в его правилах встречаться с женщинами, которые прожили на свете в три раза меньше, чем он (возможно, он шутил, возможно, флиртовал, но после смерти Вероники ему больше не хотелось встречаться с женщинами).

Он распахнул дверь и с легким поклоном пригласил ее войти. Провел в гостиную, усадил на диван.

— Добро пожаловать, мисс Маккаффри…

— Может, лучше Мак? Так звала меня мама, когда я хорошо себя вела.

— А как она звала вас, когда вы вели себя плохо?

— Тоже Мак. Только с другими интонациями. Так что начинайте.

— Начинать что?

— То, что собирались мне высказать. Что я вам тут совершенно не нужна. Что вы не нуждаетесь в чьей-либо помощи и пригласили меня лишь для того, чтобы ублажить вашего кардиолога. Что вас не нужно водить за ручку и гладить по головке, вы не собираетесь менять диету, не хотите заниматься физическими упражнениями, не собираетесь бросать курить и не желаете отказываться от… — она посмотрела, какие бутылки стоят в баре, — от вашего портвейна. Правила у нас следующие. Я не собираюсь водить вас за ручку или гладить по головке. Это моя часть сделки. Но да, вам придется бросить курить…

— Бросил еще до того, как вы появились на свет, спасибо вам большое.

— Хорошо. И вы будете заниматься физическими упражнениями и перейдете на кардиологическую диету, продукты, полезные для вашего сердца. Что же касается портвейна…

— Подождите…

— Думаю, мы ограничимся тремя стопками на вечер.

— Четырьмя, — быстро вставил он.

— Тремя. И я подозреваю, что на самом-то деле обычно вам хватает двух.

— Я готов согласиться на три, — пробурчал он. Насчет двух она не ошиблась, пусть иной раз он, помимо портвейна, выпивал и немного бурбона.