Когда крейсер приблизился к темному барьеру, окружавшему скопление Сигнус, на мостике воцарилась тишина. Постепенно люди замолчали, и привычное ощущение профессиональной сосредоточенности уступило место чему-то другому. Это не был страх, капитан отказывался использовать это слово. Возможно, трепет.
Было сложно смотреть на необъяснимую завесу из черного дыма и не чувствовать, что во вселенной происходит что-то совершенно неправильное. За шесть десятилетий службы в имперских вооруженных силах Годолфан видел много всякого и куда только его не заносило, но абсолютная неестественность странного покрова подействовала на него необъяснимым образом.
По правде говоря, это был всего лишь мрак. Всего лишь странный звездный феномен, огромный космический занавес, созданный врагами человечества. Да, он внушал тревогу, далее пугал. Но не был способен подавить волю человека.
— Дистанция до внутреннего края? — вопрос задал капитан Резнор, лейтенант-коммандер 164-й роты. Громадный легионер стоял возле оружейной консоли, его ястребиное лицо обрамляли длинные черные волосы. Резнор был одним из пятидесяти Кровавых Ангелов на борту «Гелиоса», отправленных по приказу примарха изучить то, что сервы называли пеленой.
Когда ответа не последовало, Годолфан сердито взглянул на высокопарного офицера.
— Отвечайте, лейтенант Деквен!
Молодая женщина работала за своим пультом и заметно волновалась.
— Если бы я могла, сэр…
Годолфан поморщился и, поднявшись с кресла, направился к лейтенанту. Капитан корабля родился на орбитальных сетях Энигмы, и у него была походка, типичная для человека, выросшего в условиях низкой гравитации.
— Объяснись, — потребовал он, наклонившись над Деквен, чтобы рассмотреть голограф, который показал данные ее сенсора.
— Сэр, я не могу, потому что координатные сетки ауспика не регулируются, — она указала на область непонятных данных на дисплее. — В какой-то момент не было ничего, словно сенсоры отключили. Затем данные сканирования, кажется, появились, синхронно сдвинутые по фазе. В другой раз я обнаружила энергетические структуры, которые не соответствовали ни одной записи… — она нахмурилась. — Сейчас я получила данные, показывающие наличие органической материи.
— Органической? — недоверчиво переспросил Годолфан.
— Да, сэр, — ответила Деквен.
Капитан корабля отвернулся.
— Мы должны подойти ближе, капитан Резнор. Эти эффекты могут быть артефактом формирования барьера, — он оглянулся на главное обзорное окно.
В космосе клубился черный туман, движения и формы которого не были похожи на туманность или пылевое облако. Пелена двигалась так, словно у нее была цель, казалось, ее щупальца нерешительно тянулись к «Гелиосу», словно пальцы любопытного ребенка, тайно сжимаясь перед контактом.
— Вероятнее всего, — предположила Деквен, — расстояние уменьшается.
— Рулевой, — приказал капитан, — удерживать нынешнюю позицию, — офицер за навигационным пультом ответил утвердительно, но движение облака не прекратилось.
— Я сказал «стоп машины»! — рявкнул Годолфан.
— Это феномен движется, а не корабль, — сказал Резнор.
Годолфан посмотрел на черную массу, в нем росло раздражение. Он верил в здравый рассудок и холодные факты, и ему не нравилось все, что не поддавалось попыткам классификации.
За самыми дальними слоями пелены двигались тени. Призрачные формы, которые были слишком симметричными для вихрей космической пыли или радиоактивной энергии. Капитан корабля различал глаза и рты, силуэты огромных лиц с клыками, черное на черном. Все они скалились, глядя на него.
Они собрались под уцелевшим правым крылом «Грозовой птицы». Десантный корабль лежал на боку, и массивная плоскость изгибалась над головами легионеров, укрывая их от непрерывного снегопада. Из трещин в фюзеляже капала жидкость, неиспользованное топливо стекало из пробитых баков в лужу на дороге. По краям она уже покрылась льдом, невероятный холод Холста был способен заморозить даже жидкий прометий.
Кано нашел Мероса, когда тот оказывал помощь одному из воинов тактического отделения. Неожиданно взяв на себя управление десантным кораблем, апотекарий благополучно его посадил, хотя «благополучно» было понятием относительным. При аварийной посадке никто из Кровавых Ангелов и Несущих Слово Харокса не погиб, но несколько человек получили небольшие ранения. Сержант Кассиил в данный момент оценивал их состояние, фактически все были полностью боеспособны, поэтому началось развертывание группы.
Кано еле сдержал улыбку, наблюдая, как Кассиил невозмутимо и четко оценивает ситуацию. «Грозовая птица» больше никогда не взлетит, но для него это только тогда станет проблемой, когда возникнет необходимость в корабле.
— Мы на месте и готовы приступить к операции, — сказал Кассиил, — Мерос, брат Ксаган может сражаться? — кивнул он в сторону раненого воина.
Прежде чем Мерос успел ответить, Ксаган оттолкнул апотекария в сторону и шагнул вперед.
— Это не мое дело, если кому-то хочется летать на «Грозовой птице», как на десантной капсуле, брат-сержант. Я готов, командир.
— Это значит «да», — устало добавил Мерос.
— Я не думаю, что будет мудро уйти с места крушения. — Капитан Харокс и двое его людей были невредимы и категорически отказались от предложения Мероса осмотреть их ушибы. — Поступок вашего серва Баниола… Мы не может просто отмахнуться от него.
— Он спятил, — ответил Кассиил. — Из-за него мы здесь. К тому же он мог убить нас. Это проблема, но, простите меня, капитан, я не вижу, как этот инцидент помешает нам выполнить миссию, порученную моим примархом.
— У нас нет корабля, сержант! Нет вокс-связи, чтобы связаться с «Гермией»!
Кассиил кивком головы согласился.
— Да, и то и другое верно. И когда мы не выйдем на связь в установленное время, они поймут, что-то не в порядке.
Он не отрывал глаз от Харокса, но его следующий вопрос был адресован Кано:
— Брат, через сколько часов будет объявлена тревога после того, как мы не выйдем в эфир?
— Десять стандартных часов, — Кано посмотрел вверх, — приблизительно при заходе солнца.
Один из Кровавых Ангелов посмотрел на темное небо.
— Сейчас день?
— Попытайся не уснуть, Лейтео, — сказал сержант и продолжил. — Десять часов, капитан. Более чем достаточно, чтобы разведать внешние районы главного улья Холста.
Кассиил прервался, и, наконец, дошла очередь до слов, которых все ждали:
— Если только, воспользовавшись своим званием, не захотите отстранить меня от командования, этой операцией. Тогда вы можете делать все, что захотите. Сэр.
Харокс ничего не ответил, и Кано задумался, переговаривается ли он со своими товарищами. Затем по общему каналу связи снова раздался хриплый голос.
— Приказы капитана Фурио были предельно ясны, сержант Кассиил. Вы командуете этой операцией. Я со своими людьми последую за вами.
Кассиил кивнул.
— Вот как мы будем действовать, итак — стрелковая цепь, интервал пятнадцать метров. Вокс-перекличка каждые десять минут, — он повернулся и указал на магистраль. — Согласно картам эта дорога ведет к главному атриуму верхнего города, так что нам нужно следовать по ней. Установите все термодинамические и инфракрасные сенсоры на максимальную чувствительность. Если на этом ледяном шарике есть хоть что-то живое, мы или убьем его, или спасем. Ясно?
Легионеры молча кивнули.
— Тогда выдвигаемся. Ксаган, если так сильно хочешь показать себя, пойдешь впереди с одним из следопытов капитана Харокса.
Кано вытащил болтер и занял свое место в строю, задержавшись, чтобы взглянуть на упавшую «Грозовую птицу». Она уже покрылась слоем снега.
— Через пару часов корабль будет полностью засыпан, — сказал идущий рядом Мерос. Адъютант оглянулся на полосу на льду, которая осталась после их посадки.
— Спасибо, что не убил нас, — ответил Кано, пытаясь выбросить из головы произошедшее. — Мы теперь в расчете?
Мерос проигнорировал легкомысленность в тоне брата.
— Баниол пытался себя убить. Как и остальные. Он орал, бредил. То, что он сказал, было бессмысленно, — апотекарий передал слова мертвого пилота, которые смог вспомнить. — С остальными и астропатом случилось то же самое?
Кано покачал головой.
— Я не знаю, — по коже пробежали мурашки, что было невероятно, учитывая герметичность силового доспеха и регулируемую климатизацию, которую обеспечивали системы жизнеобеспечения, — но эти случаи связаны. Другого объяснения нет.
Первые тела обнаружили в атриуме, при входе магистрали в столицу, возле многоуровневой пристройки, которая включала торговый центр, ресторан под открытым небом и станцию монорельсовой дороги. В некоторых местах тела полностью засыпало, почти все они лежали одинаково — город был за их спинами, а магистраль перед ними.