Я усмехнулся и прижал ее к себе, целуя. Да, с моим отцом все будет совсем не так радужно.
* * *
Выпускной был таким же скучным и унылым, как я и представлял себе. Поздравительная речь, вручение документов, выпускники, поднимающиеся на сцену один за другим, все одинаково одетые в темно-синие мантии, опять речь, на сей раз напутственная, кидание в воздух шапочек и торжественное снимание сережек Девилов. Чтобы опять не попасть в глупое положение, я заранее выяснил у Кэтрин, какого рода традиции существуют для этого дня, и ознакомил с ними Эрику. С момента официального окончания учебного года она имела полное право вынуть сережку из уха. Больше Эрика не будет моим Девилом. Но втайне я надеялся, что этого не произойдет. Мой карман жгла еще одна сережка, аналогичная той, что носила Эрика. Если моя девушка оставит на себе первую — я просто подарю ей вторую для комплекта, чтобы не возникало лишних вопросов, вот как у ее матери. Ну, а если все-таки выбросит — я или найду сережку, или сделаю копию на заказ, и все равно подарю их Эрике — в качестве напоминания о том, как мы встретились.
Эрика не сняла сережку.
На мой прямой вопрос она ответила ясно и четко — нет.
— Но ты понимаешь, что, если не снимешь ее сейчас, то не избавишься от нее никогда, а, значит, и от меня?
— А кто-то говорил, что я этого хочу? — шепнула она. Я мог сделать только одно — поцеловать Эрику.
Об этом просили ее глаза, об этом умоляли ее губы, этого требовало мое собственное тело.
Наши губы встретились. За прошедшие полгода я забыл, что когда-то отказывался целовать девушек. С Эрикой я готов был делать это всегда и везде, как, например, сейчас, в зале, заполненном студентами, их родителями и просто сочувствующими.
Наши губы встретились, словно бы впервые дотрагиваясь друг до друга, нежно и ласково, как мотылек, касающийся крылышком щеки ребенка, постепенно усиливая нажим, сливаясь в единое целое, синхронно двигаясь. Я прижимал к себе тело любимой девушки, отчетливо понимая, что готов — и хочу! — делать это всю оставшуюся жизнь, даже когда мы будем седыми, морщинистыми и с дряблой, покрытой пигментными пятнами кожей, потому что Эрика всегда будет для меня молодой, красивой и любящей меня — и взаимно — Эрикой. Моей будущей женой и матерью моих детей.
Меня грубо толкнули в спину, вынуждая выпустить из объятий мою девушку.
— Пойдем? — предложила она, рассеянно обводя взглядом зал, а потом, остановившись на ком-то, улыбнулась и помахала рукой. Мне можно было не оборачиваться, чтобы узнать, кто это.
За все время, проведенное в школе, Эрика почти ни с кем не завела дружеских или хотя бы приятельских отношений, так что приветствовала только мою семью и Ника Паттерса. Нет, конечно, я замечал на ее лице торжествующую улыбку, когда мы, обнявшись, проходили мимо Кристины и/или Стивена. Эта парочка так и осталась вместе до конца учебного года. Я был уверен — Кристина вцепится в Сандерса руками и ногами, и действительно, по школе расползлись слухи, что они поженятся после окончания школы, а пока эта парочка жила вместе.
Но сейчас на лице Эрики светилась дружеская улыбка. Моя семья — Кэтрин, Дерек и Синтия с Мэттом — стояли впереди нас, общаясь с приехавшими родителями брата и сестры Хьюстон, и их Эрика, стоящая к ним спиной, видеть не могла. Оставался только Паттерс.
Я усмехнулся, вспоминая, как Эрика пыталась выяснить у меня результаты нашей беседы с Ником после памятного посещения собачьего питомника. Я категорически отказался взять ее с собой, невзирая на просьбы, угрозы и даже попытку шантажа. Мне хватало одной короткой вспышки воспоминаний о том, как Эрика лежала на снегу, закрываясь руками от летевшей на нее собаки, чтобы покрыться холодным потом от страха. Я не хотел даже близко подпускать свою девушку к этому месту. Эрика в итоге осталась дома, но потом несколько недель пыталась узнать, сколько я отдал за Шира. Я хранил молчание, потому что, честно говоря, ей не понравился бы ответ. На мой прямой вопрос, сколько я должен за собаку, Паттерс только усмехнулся.
— Я отдал бы ее тебе даром и еще приплатил, — сообщил он. — Тебе еще придется намучиться и с этой псиной, и со своей девушкой. И тот, и другая просто созданы друг для друга — одинаково упрямы. Но я понимаю, что на такое ты пойти не можешь, поэтому бутылка хорошего виски меня вполне устроит.
Я запротестовал, конечно, но в душе был уверен, что во многом Паттерс прав. Мы сошлись не на бутылке, а на ящике виски, совместно распив одну за всеобщее здоровье. С тех пор мы уже не так враждебно относились друг к другу, хотя не скажу, что стали приятелями. Но, тем не менее, мне не очень нравилось, что Эрика улыбается ему, поэтому я обнял ее и повел к двери.
— Пойдем.
— Кейн, ты все еще ревнуешь? — уже на улице спросила Эрика.
— Нет. Я хотел отдать тебе вот это, раз уж ты отказалась снимать сережку. — Я достал из кармана и протянул ей сложенную в несколько раз бумажку. Эрика осторожно взяла ее и развернула, с интересом разглядывая содержимое.
— И что это должно означать? — лукаво спросила она. — Я должна надеть ее и поступить в полное твое распоряжение на…
— На всю оставшуюся жизнь, — серьезно закончил я. Мне уже было совершенно ясно, что Эрика наденет и вторую сережку, но должна же девушка немного повыделываться? И я с удовольствием предоставлю ей эту возможность, если мне потом за это воздастся… А я потребую свою плату… И так потребую… и вот так тоже… и еще вот так…
— А если я этого не сделаю? Окажусь либо на кладбище, либо в психушке?
— Скорее всего, в моей постели, где я приложу все усилия, чтобы убедить тебя пойти на этот важный шаг. — Я не выдержал, сбросил всю серьезность и прижал Эрику к себе. — И ты в любом случае останешься со мной. Но согласись, две сережки смотрятся лучше, чем одна.
Эрика надела сережку, не возражая больше. Не произошло ничего сверхъестественного, но я почувствовал, что наши души теперь связаны еще сильнее, чем раньше. Хотя я считал, что это невозможно.
— Идем домой? Переоденемся, — Эрика дернула свою мантию за воротник. — Погуляем с Широм и начнем собирать вещи, пока Кэтрин не позовет нас.
Я взглянул на часы, оценивая, сколько времени у нас есть. Кэтрин сказала, чтобы мы подходили к шести, и я не хотел опаздывать, все-таки завтра мы с сестрой надолго расстаемся. Она и Дерек летят в Швейцарию устраиваться, но должны где-то через месяц вернуться и остаток лета прожить у нас с Эрикой, в небольшом домике, который мы сняли на время обучения. Но часа три у нас в запасе еще есть. Хватит и на прогулку с собакой, и на сборы… Если до них дойдет дело, конечно…