восстания и то, что стало с макаками на Венере. В тот день — и вчера тоже — я в почту не заглядывал. А сегодня там куча писем.
— От этой… самки? — уточнил Кенен. — Что пишет? Если тебя назвали кровожадным уродом, то всё сработало как надо. Люди всегда оставляют последнее слово за собой, только не…
— Да помолчи ты, — сузил глаза Алексей. — Вот никогда не дослушаешь! Она пишет, что ей нравятся мои рассказы. Что я очень брутальный, и она без ума от меня и от всех сарматов. Что ей очень хотелось бы посмотреть на Венеру, на все эти летучие рудники, стаи плавунцов и тысячемильные грозы. Что от меня давно не было писем, и она беспокоится. И что она сейчас пробивает разрешение на видеосвязь с Ураниум-Сити. Если это называется «сработало как надо», то я — венерианский плавунец.
Гедимин мигнул.
— Она хочет увидеть тебя? Это странно, — заметил он. — Видимо, не все мартышки думают, что мы уроды.
Хольгер ткнул его кулаком в плечо.
— Тебе ли жаловаться! Половина местных самочек смотрит на тебя открыв рот, — ухмыльнулся он. — Должно же и Алексу было что-то перепасть.
Линкен поморщился и потёр затылок.
— Дурная выдумка — все эти общения, — пробормотал он. — Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Алекс, похоже, ты попал, — широко усмехнулся Кенен. — Она втрескалась. Не знаю, чем ты её зацепил, но теперь она не отстанет. Ну так пользуйся! Может, вам даже разрешат увидеться. Выйдешь с территорий, подышишь воздухом свободы.
— Да ну вас всех, — буркнул Алексей. — Никуда я не поеду. Пусть летит на Венеру. Их туда пускают, а нас — нет. А это что?
Он отобрал у Кенена банку с недоеденным яблочным пирогом, зачерпнул содержимое и осторожно лизнул.
— Правильно, привыкай, — хмыкнул учётчик. — По ту сторону границы не принято есть чистую Би-плазму. Системы выделения и размножения находятся рядом — если одна неисправна, скоро откажет и вторая, так что там следят, чтобы всё работало.
— Система выделения? — сармата передёрнуло, и он посмотрел на соседей. — Что, с кем-то уже такое было?
Гедимин повернулся к озеру и порадовался про себя, что лица сарматов не так выразительны, как человеческие. Будь он «макакой», сейчас стал бы краснее венерианца…
09 августа 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Респиратор, — Гедимин встал между Линкеном и матовым пузырём защитного поля и сложил руки на груди. Космолётчик хмыкнул.
— Ни к чему. Оно же всё под куполом.
Гедимин молчал и не двигался с места. Линкен усмехнулся.
— У тебя там уран кипит в азотной кислоте — и ты думаешь, что респиратор защитит?
— Респиратор — или иди гулять, — сузил глаза Гедимин. Реактивы за его спиной негромко шипели, и следовало размешать их для равномерности реакции, — но он не торопился.
— Атомщик, — криво усмехнулся Линкен, надевая капюшон и закрепляя под ним ремешок респиратора. — Теперь доволен?
— Сойдёт, — кивнул Гедимин; из-под респиратора голос звучал глухо, но так было даже лучше — меньше будет услышано снаружи, за стенами ремонтного ангара. Он шагнул в сторону и повернулся лицом к защитному полю и прозрачному чану под ним. Из-под купола высовывалась длинная рукоять лопатки, плоским концом уходящей под жаропрочную крышку. Изнутри по ней стекала влага, и Гедимин настороженно косился на сварные швы, протянувшиеся поперёк крышки. В этих местах стекло было толще и прочнее, и герметичность он проверял, но концентрированная кислота всё равно не внушала ему доверия.
— Да, основательное хозяйство, — покачал головой Линкен, глядя сквозь купол на медленные движения лопатки во влажном реагенте. Он тихо шипел, испарения оседали на крышке и стекали обратно по прохладным стенкам, капая на жёлтый с прозеленью порошок на дне.
— Здесь, надо полагать, готовый продукт? — Линкен заглянул под прозрачные крышки небольших ящиков. — Не очень много… Это, наверное, долгий процесс?
— Разве? — Гедимин удивлённо посмотрел на почти полный короб с зеленовато-жёлтым веществом. Подписывать ящики он не собирался — если их найдут, лучше им остаться нераспознанными.
— Вот это, чёрное, — то, что ты делаешь из жёлтого кека, так? — Линкен тронул пальцем крышку ёмкости с почти израсходованной закисью урана. Гедимин покачал головой.
— Это и есть жёлтый кек. Готовый продукт — рядом. Сегодня, если всё пройдёт гладко, переработаю полный килограмм.
Линкен мигнул, недоверчиво посмотрел на ремонтника, потом — на ёмкости.
— Это жёлтый кек? Чёрный с прозеленью⁈ Мать моя пробирка…
— У людей всё так, — усмехнулся Гедимин. — Мог бы уже привыкнуть.
Он осторожно опустил стеклянную лопатку в смесь реагентов. Она уже перемешалась до полной однородности, состав пожелтел, но ещё дымился, и Гедимин отсчитывал минуты и ждал.
— Аммиак скоро привезут, — сказал он вполголоса. — Оборудование у меня уже готово. Сложнее будет с водородом. Из абсорбента его непросто вытряхивать, а доказать, что мы заправляем что-то газом… Кенен обещал помочь, но его ещё поймать надо.
Линкен мигнул и поднял руку.
— Так, подожди, — он согнул пальцы, разогнул три из четырёх и посмотрел на Гедимина. — Вот это вещество ты засунешь в аммиак?
Ремонтник кивнул.
— Если не вдаваться в подробности, так и будет, — сказал он, прислушиваясь к шипению реактивов.
— А потом… Потом ещё что-то будешь делать с ним и водородом? — сощурился Линкен.
— Да, так, — кивнул Гедимин, приподнимая нагретый контейнер и осторожно встряхивая его. Вязкая зеленовато-желтая смесь поползла наружу, в подставленный короб. «Ещё одна засыпка,» — он заглянул в ёмкость с жёлтым кеком. «Ещё час…»
— Ещё мне будет нужна плавиковая кислота, — сказал он. — И новое оборудование. Но труднее всего будет, когда дело дойдёт до фтора. А потом… Если до тех пор охрана меня не вычислит, тут будет