Шесть дней прошло после их возвращения с маточного корабля, и большую часть времени Пазаниус провёл в молитвах. Он возносил небесам благодарность за победу в войне и скорбь по убитым товарищам. Так много воинов полегло на полях сражений, так много молитв надо было прочесть… В огромном Мозаичном Зале горели свечи по каждому погибшему, по каждому пропавшему без вести, и светящийся хрустальный купол дворца был виден с дальнего края долины.
Одним из самых почитаемых героев среди павших стал Себастьен Монтант. Его пронзённый шипами труп был обнаружен под обломками той самой стены, у которой сейчас сидел Пазаниус. Тело обер-фабрикатора было помещено в саркофаг и покоилось в Имперском Дворце. Священники Тарсис Ультра уже заговорили о причислении Монтанта к лику святых. Каждому было ясно, что пройдёт немного времени и Себастьен будет признан святым. Пазаниус не мог удержаться от улыбки, представив, как обрадовался бы Монтант такой идее. Святой Себастьен. Звучит неплохо.
Полковника Стаглера обнаружили его солдаты на вершине целого холма из трупов тиранидов. Его замёрзшее тело было расколото на части. Солдаты Корпуса Смерти не станут долго оплакивать своего командира — он умер подобно Крейгу, и этого было достаточно.
После гибели полковника Стаглера и полковника Рабелака командование над объединёнными силами самообороны Эребуса временно перешло к майору Ариесу Сатриа до тех пор, пока не будет назначен офицер более высокого ранга. А до этого времени осталось недолго. После уничтожения маточного корабля Тьма покинула пределы варпа вокруг Тарсис Ультра, и поток телепатических сообщений хлынул через тех астропатов, кто не сошёл с ума от дьявольских псионических помех тиранидов.
Через неделю ожидалось прибытие кораблей Имперского Флота. Величественные крейсеры и огромные транспорты доставят сюда свежее пополнение, которое восполнит потери защитников.
Мортифакты покинули планету ещё вчера. Капеллан Астадор предложил забрать с собой останки павших Ультрамаринов, чтобы похоронить их в Галерее Костей Базилики Мортис. Леаркус, взявший на себя командование Четвёртой Ротой, отклонил его предложение вежливо, но решительно.
Инквизитор Криптман и воины Караула Смерти до сих пор прочёсывали руины в поисках оставшихся тиранидов. Они были нужны Магистру Локарду. Созданный им генный яд мог воздействовать только на одну рой-флотилию, так что расу тиранидов предстояло изучать ещё долго…
Команды добровольцев занимались очисткой города от чудовищ, укрывшихся в руинах зданий и пещерах на склонах ущелья. Угроза гибели этого мира рассеялась, но Пазаниус знал, что тираниды принесут его жителям ещё немало хлопот: опыт войны на Ихаре IV многому научил сержанта.
С горных вершин подул холодный ветер. Пазаниус разжал кулак правой руки. Серебряные пальцы сверкнули былой красотой.
Многие техножрецы высказывали своё восхищение работой мастера, который восстановил биомеханическую руку сержанта после схватки на маточном корабле.
Пазаниус зябко поёжился и спрятал руку в складках хитона.
Он ничего не мог ответить по этому поводу, поскольку никакого мастера не было.
Рука восстановилась сама собой.
Первой в сознании появилась боль. Он решил, что это хороший признак: по крайней мере он ещё жив.
После долгого обморока открыть глаза оказалось совсем не просто. Он поморгал, заново привыкая к свету, и попытался подняться, но так и остался лежать на спине, лишь слегка повернул голову.
Уриэль очнулся на жёсткой кровати в Палате с каменными стенами и сводчатым потолком. В помещении было тепло, а мозг приятно затуманивали обезболивающие лекарства. Он откинул простыню и осмотрел своё перебинтованное тело. Грудь крест-накрест пересекали шрамы, и кожа ещё зудела после недавнего хирургического вмешательства. Что бы с ним ни произошло, ему крепко досталось.
В течение нескольких часов он то приходил в сознание, то снова впадал в небытие, пока не почувствовал, что кто-то присел у кровати и ввёл ему в вену иглу капельницы. Уриэль попытался заговорить, но с губ сорвались какие-то невнятные хрипы.
— Тебе ещё некоторое время будет трудно говорить, Уриэль, — произнёс знакомый голос.
Уриэль узнал голос апотекария Селенуса.
— Что произошло? — с трудом сумел выговорить капитан.
— Тебя поразили отравленным оружием. Яд, вызывавший свёртывание крови, блокировал работу компенсационной системы. Сердце остановилось, оно не в состоянии перекачивать такую густую жидкость. Наступила клиническая смерть, но воины Караула Смерти вовремя доставили тебя на корабль, где апотекарий Дамиас впрыснул усиленную дозу антикоагулянтов, чтобы разжижить кровь, да к тому же сделал переливание. Пазаниус чуть не угробил себя, отдав столько крови, что тебя успели привезти на Тарсис Ультра. Тебе повезло, что с тобой был такой преданный друг.
Уриэль кивнул и задумался, но вскоре снова потерял сознание. Очнувшись, он увидел, что рядом с кроватью сидит человек в форме отряда самообороны Эребуса. Руку его поддерживала перевязь, а к груди был приколот значок Космодесантника.
— Ты проснулся. — Человек встал и протянул ему руку.
— Да, — хрипло сказал Уриэль. — А ты?…
— Я — Павел Лефорто. Ты спас мне жизнь тогда в окопах.
Уриэль улыбнулся, узнав мужчину.
— Как помнится, ты тоже спас мне жизнь.
— Да ну, мне просто повезло с гранатомётом. В любой другой день я просто разнёс бы тебе голову, — признался Павел.
— Всё равно, спасибо.
— Рад, что ты выжил, капитан Вентрис. Я зашёл поблагодарить тебя, а теперь мне пора возвращаться в отряд. Как понимаешь, у нас ещё много работы, — сказал Павел.
Он вытянулся по стойке смирно и вышел из комнаты.
Уриэль проводил его взглядом и вспомнил о семейном снимке, который тот сжимал в госпитале.
Когда Павлу придёт время умирать, он оставит наследство в памяти своей жены и в своих детях, и это станет неопровержимым доказательством его существования и служения в меру его сил великому Императору.
А что оставит после себя брат-капитан Уриэль Вентрис?
Долгие годы служения Императору и всему человечеству, хотя он больше и не является его частью?
Он смутно помнил своих родителей, да и умерли они уже почти столетие тому назад, оставив после себя неясные силуэты, заслонённые десятилетиями служения Ордену и Императору. Ничто больше не напоминало ему о человеческом происхождении — Уриэль не имел семьи и обзавёлся лишь немногими друзьями. После того как его не станет, ничего не изменится, словно его и не было вообще.
Уриэль пожертвовал шансом прожить нормальную жизнь в тот момент, когда стал учеником Ультрамаринов.
А если бы теперь, когда он знает, каким огромным богатством пожертвовал ради служения человечеству, ему предложили выбор, осталось бы у него то страстное желание стать одним из лучших солдат Императора?
Уриэль улыбнулся, черты его лица смягчились. Ответ был таким очевидным, что он сам удивился, что задал себе подобный вопрос.
Да. Он снова поступил бы так же. Отказавшись от жизни обычного человека, он обрёл гораздо больше. Шанс изменять судьбу. Шанс стоять насмерть перед врагами человечества и сдерживать напор кровожадных пришельцев, вероломных еретиков и служителей Хаоса, которые осмеливаются покуситься на владения Императора.
Ему есть чем гордиться. Его сила обеспечена древними технологиями, благодаря им он стал сильнее, быстрее и опаснее любого воина. Да, он пожертвовал своим шансом стать обычным человеком, да, он остался в стороне от. остального человечества, но, если бы не его жертва, сотни людских жизней были бы утрачены.
Это драгоценный дар, и он благодарен за то, чем обладает.
Уриэль улыбнулся своим мыслям и погрузился в спокойный сон.
Даже несколько шагов до постели Сильвер вызвали гримасу боли на лице Снежка. Весь бок горел, словно к нему приложили раскалённое железо, а опухоль на лице никак не хотела проходить.
Он поправил одеяло на плече девушки и убрал с лица прядь белых волос. Сильвер пошевелилась, открыла глаза и протянула руку, чтобы погладить его по опухшей щеке.
— Привет, — сказала она.
— И тебе привет. Как ты себя чувствуешь?
Она со стоном приподнялась на подушках:
— Ужасно. Есть ещё глупые вопросы?
Снежок наклонился, чтобы поцеловать её, и едва не вскрикнул от боли в сломанных рёбрах. Она заметила это и хихикнула.
— Когда-нибудь, а?
— Да, — согласился он. — Когда-нибудь.
— Так что дальше?
Снежок ответил не сразу. Он осмотрел комнату покинутого жильцами дома, которой они воспользовались в качестве временного пристанища. Леке и Тигрица играли в кости, а Джонни Стомп громко храпел на постели из свёрнутой одежды.