Это разъяснял и апостол Павел в Послании к евреям о том, как были установлены временно жертвы в ветхозаветном храме, которые приносил «однажды в год один только первосвященник... за грехи неведения народа... жертвами каждогодно напоминается о грехах... только до времени исправления», которое совершает Христос в виде «вечного искупления». «И не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию... Ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи… Освящены мы единократным принесением тела Христа». Он «отменяет первое, чтобы постановить второе» – вот в чем смысл этих глав (Евр. 9–10).
Поэтому кровавые жертвоприношения животных Ветхозаветной Церкви были в Новозаветной Церкви заменены безкровными духовными жертвами в воспоминание о жертве Христа, которая стала величайшим событием в истории мiра, искупила все грехи человечества, победила смерть и потому сделала все предуказательные кровавые жертвоприношения животных ненужными и упраздненными.
Однако у язычников культ жертв развивался в обратную сторону. Чем дальше они отходили от Бога, подпадая под власть бесов (языческих идолов), тем все более их жертвоприношения становились частыми, крупными и изуверскими. Прообразовательный смысл подменялся противоположным, поскольку они приносились не Богу, а бесам – для удовлетворения их похотей. Так как диаволу – «человекоубийце от начала» – хотелось человечины, не удивительно, что язычники дошли до этого: жертвовали своих детей – как самое чистое и дорогое, что могло быть угодно "богу".
Мы знаем из истории, что некоторые народы в случаях страшных бедствий, чувствуя их причиной свои грехи, в виде искупления приносили в жертву сотни детей самых знатных фамилий (как греки и карфагеняне), даже царских детей и самих царей, как древние эфиопы, – столь значимыми жертвами надеялись они купить помощь свыше. В Ветхом Завете описано, как Моавитский царь, осажденный евреями, принес в жертву своего первенца на городской стене на виду у израильтян (4 Цар. 3: 27). Кровь и мясо таких человеческих жертв у некоторых народов (египтян и др.) считались целебными и употреблялись в пищу, кости почитались как святыни, их возили с собой [432].
Итак, истинному Богу были важны не жертвы и их размер, а жертвенное покаяние человека за его грехопадение (Евр. 9), готовность послужить Богу. В жертве было ценным чувство вины и преклонения перед Богом. На это указывал и царь Давид: «Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо: всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен…» (Пс. 50:18–19). И в других книгах Ветхого Завета читаем: «К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови агнцев и козлов не хочу» (Ис. 1:11). Когда евреи нарушают закон Божий, Господь говорит им прямо: «Всесожжения ваши неугодны, и жертвы ваши неприятны Мне» (Иер. 6:20).
И уж, конечно, Богу не могли быть приятны человеческие жертвоприношения, Господь прямо запретил их через Моисея (Лев. 18:21; Втор. 12:31, 18:10). Они были приятны противнику Бога – «человекоубийце от начала» и фактически приносились ему – сатане, упоминаемому в Ветхом Завете под разными именами: ваал, молох, мамона. В этот грех, несмотря на строгий запрет, часто впадали и евреи. Потому в Ветхом Завете Самим Богом и Его пророками часто осуждаются жертвоприношения детей, совершавшиеся евреями, впадавшими в идолопоклонство: они «приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам. Проливали кровь невинную» (Пс. 105:37–38), «чего Я не повелевал, и что Мне на сердце не приходило» (Иер. 7:31, 19:5; см. также: Иез. 16:20; Ис. 57:5; 4 Цар. 16:3, 17:17, 21:6; и др.).
Тут еще нельзя не отметить закон о посвящении Богу каждого первенца (Исх. 13:2), который был дан Богом евреям во время исхода из Египта. В сопоставлении с приведенными выше запретами Богом человеческих жертвоприношений, по мнению православных толкователей, этот закон представляет собою лишь прообраз будущей искупительной жертвы Христа, и он не предполагал реального убийства детей. Это подтверждается тем, что сразу же после объявления этого закона Господь устанавливает и замену, выкуп: «каждого первенца человеческого из сынов твоих выкупай» (Исх. 13:12–13, 34:20), заменяя их жертвоприношением животных. Эта замена была символически выражена уже в эпизоде, когда Авраам, в силу своей безпредельной верности Богу готовый принести Ему в жертву своего сына-наследника Исаака, по указанию Господа заменил его ягненком (Быт. 22). В числе полученных Моисеем десяти заповедей было также строго предписано: «Не убий». Первенцев же стали также посвящать Богу, отправляя на служение ему в сословии священников. (В наши дни выкуп за первенцев у евреев родители уплачивают раввину деньгами.)
Мы сейчас не ставим себе задачи более подробно вникать в происхождение и исполнение этого несколько противоречиво изложенного закона о первенцах – оставим это занятие специалистам. С православной точки зрения главное и несомненное во всем этом – прообразовательное напоминание того, что для искупления первородного греха необходима жертва чистого и невинного человеческого существа, что отражено во многих местах Ветхого и Нового Завета. Именно смерть на Голгофе Самого Безпорочного, Чистейшего и Невиннейшего победила смерть, оказавшись несовместимой с нею и сильнее ее.
Для нас, однако, очевидно и то, что немало евреев, желая показать свою "верность б-гу" наподобие их праотца Авраама (который был готов заклать своего сына) или более его, могли под воздействием диавола понимать это предписание буквально, принося в жертву детей – и руку их никто не останавливал, и ягненка рядом в кустах не находилось. Поскольку духом не служили закону Божию, то и впадали в сатанинский соблазн. Приведенные выше такие случаи жертвоприношений из книг Ветхого Завета, порицавшиеся Господом и пророками, говорят сами за себя. Порою даже неподготовленным православным бывает трудно сразу понять в Ветхом Завете некоторые места: руководит ли евреями Бог (и почему Он действует так) или попускается соблазнять «человекоубийце от начала». И если Ветхий Завет – труднейшая книга даже для христианина, как же тогда ожидать правильного его понимания от отвергающих Христа и избирающих себе нового "отца"? Потому и происходили у евреев жертвоприношения детей, когда они впадали в самостийное беззаконие и служили похотям диавола. Тем больше стала вероятность этого, когда Ветхий Завет стали заменять антихристианским Талмудом.
Неудивительно, что после величайшего еврейского беззакония – распятия Сына Божия, человеческие жертвоприношения были особенно востребованы новым иудейским "отцом", противником Бога, ненавидящим и в людях образ Божий. И, видимо, этому «человекоубийце от начала» наиболее приятно убиение невинных и чистых жертв – какими в дохристианские времена были младенцы вообще, а затем стали христианские дети.
Поэтому история жизни евреев в христианских государствах сопровождается постоянными обвинениями их в ритуальных убийствах христиан. Это, возможно, и не во всех случаях соответствовало истине, но все же неоднократно было письменно засвидетельствовано самими евреями (такой еврей, ставший православным архимандритом Автономом, свидетельствовал на судебном процессе Бейлиса [433]), и даже раскаявшимися раввинами-очевидцами и участниками (в 1475 г. Иоанн в Триенте, в конце XVII в. Паоло Медичи в Италии, в 1710 г. И. Серафинович, в 1803 г. монах Неофит). Такие убийства были безспорно доказаны в судах (см., например, исследование В.И. Даля "Розыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их", СПб., 1844; а также соответствующие работы И.О. Лютостанского, И.Б. Пранайтиса, Т.И. Буткевича, И.О. Кузьмина и др.).
Философ-интеллигент о. Павел Флоренский, которого невозможно упрекнуть в "антисемитизме", писал в связи с делом Бейлиса: «Я нисколько не сомневаюсь в существовании ритуальных убийств вообще». Несколько его текстов были включены В.В. Розановым в книгу "Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови". Флоренский тогда приводил очень простой и логичный довод: