Можно сказать, что поколение, совершившее Октябрьскую революцию, начало медленно стагнировать. Кроме того, оно стало ощущать изменение кадровой ситуации: к середине 1930-х годов «голод» на специалистов был преодолен. За вторую пятилетку вузы окончили 369,9 тысячи человек (за первую — 170 тысяч). К концу второй пятилетки Советский Союз стал первой страной в мире по числу студентов и учащихся, по темпам и объему подготовки специалистов.
Когда в 1935 году Постышев назвал стахановцев «самой сокрушительной силой для всей контрреволюции» и поставил их как фактор власти в один ряд с армией и чекистами, он был прав. Давление «низов» стало системным фактором.
Философ определил состояние тогдашнего общества так: «Сталинизм способствовал созданию новой сети власти, вырастал на ее основе, но вместе с тем он противостоял ей, боролся против нее, стремился сдержать ее рост и рост ее силы. Миллионы шакалов устремились в эту сеть власти. И не будь сталинской сверхвласти, они сожрали бы все общество с потрохами, разворовали бы все, развалили бы все…»308
Но относится ли это определение («шакалы») к старым партийцам? Судя по действиям вождя, относится. Круговая порука «удельных князей», групповщина, кумовство создавали новые формы социального неравенства и закупоривали директивные каналы управления.
Когда Орджоникидзе отстаивал перед Сталиным право быть «вождем промышленности», а не рядовым наркомом, он оказывался по ту сторону баррикад.
К этому надо добавить убийственную оценку Троцкого, которую он дал сталинской политике в книге, вышедшей в конце 1936 года: «Изнутри советского режима вырастают две противоположные тенденции. Поскольку он, в противоположность загнивающему капитализму, развивает производительные силы, он подготовляет экономический фундамент социализма. Поскольку, в угоду высшим слоям, он доводит до все более крайнего выражения буржуазные нормы распределения, он подготовляет капиталистическую реставрацию. Противоречие между формами собственности и нормами распределения не может нарастать без конца. Либо буржуазные нормы должны будут, в том или ином виде, распространиться и на средства производства, либо, наоборот, нормы распределения должны будут прийти в соответствие с социалистической собственностью»309.
«Демон революции» был прав. Через 38 лет после смерти Сталина по этой линии разлома пройдет крушение великой державы.
В 1937 году наш герой тоже понимал эту опасность, отчего в его социальной инженерии и появилась неприемлемая Орджоникидзе нетерпимость.
Во время подготовки к пленуму ЦК конфликт между ними стал быстро созревать.
Орджоникидзе подготовил проект резолюции пленума, подчеркивая, что враги уже в основном разоблачены и что главное внимание надо обратить на решение инженерных и экономических вопросов. В том числе предлагалось поручить НКТМ доложить ЦК в десятидневный срок о положении на Кемеровском химкомбинате, Уралвагонстрое и Средуралмедстрое, наметить мероприятия по устранению там последствий вредительства и аварий «с тем, чтобы обеспечить пуск этих предприятий в установленные сроки». Это положение было крайне важным для наркома: он хотел получить право на самоличную проверку материалов НКВД, который «вскрыл» «вредительские организации» на этих стройках.
Пятого февраля 1937 года Сталин вернул своему соратнику проект резолюции с серьезными критическими замечаниями. Он потребовал дополнить текст следующими данными:
«1) какие отрасли затронуты вредительством и как именно (факты),
2) причины зевка (аполитичный, деляческий подбор кадров)»310.
В этот же день, 5 февраля, Орджоникидзе стал выполнять указания, однако повернул дело совсем в ином направлении. Он послал в Кемерово, Донбасс и на Урал три комиссии, дав им задание «отличить сознательное вредительство от непроизвольной ошибки». Вскоре комиссии доложили о природе недостатков, не найдя самого главного — вредительства. Орджоникидзе рассказал об этих выводах Сталину. 17 февраля состоялось заседание Политбюро, на котором обсуждались проекты решений пленума. После заседания Политбюро Орджоникидзе и Каганович вместе с Поскребышевым два с половиной часа дорабатывали проект резолюции, внеся в него замечания членов Политбюро. Затем нарком поехал в свой офис, где встретился с рядом сотрудников, из которых надо выделить руководителей проверочных комиссий в Кемерове и Донбассе, профессора Гальперина и заместителя наркома О. П. Осипова-Шмидта. После полуночи, уже 18 февраля, Орджоникидзе вернулся домой, в кремлевскую квартиру. Здесь у него состоялся тяжелый телефонный разговор со Сталиным. Оказывается, незадолго до возвращения Орджоникидзе в его квартире был произведен обыск. На возмущенные тирады Сталин спокойно ответил, что не надо так волноваться, ведь НКВД может произвести обыск даже у него, у Сталина. Конечно, это была скрытая насмешка. Сталин пригласил Орджоникидзе тотчас прийти к нему для разговора. Они говорили около полутора часов без свидетелей. Орджоникидзе вернулся крайне взволнованный.
Наутро он не вышел к завтраку, остался в спальне, что-то писал. Когда стало темнеть, его жена, Зинаида Гавриловна, услышала выстрел. Нарком выстрелил себе в сердце, как Надежда Аллилуева.
Девятнадцатого февраля 1937 года в газетах появилось сообщение о скоропостижной кончине наркома от паралича сердца. Молотов даже в конце своей жизни, когда табу на признание факта самоубийства уже не существовало, раздраженно отзывался о смерти Орджоникидзе: «Есть разные мнения об Орджоникидзе. Хотя я думаю, что интеллигентствующие чересчур его расхваливали. Он последним своим шагом показал, что он все-таки неустойчив. Это было против Сталина, конечно. И против линии, да, против линии. Это был шаг очень плохой. Иначе его нельзя толковать»311.
В этих словах, безусловно, выражена и оценка Сталина. Не случайно вскоре были репрессированы братья Орджоникидзе: 9 сентября 1937 года расстрелян Павел (Папулия), а затем арестованы братья Иван (Вано) и Константин (Котэ).
Пышные государственные церемонии, увековечивание памяти наркома в названиях городов и заводов не отражали подлинных чувств нашего героя. Самоубийство в православной культуре считается страшным грехом. Косвенно этот грех падал и на всю сталинскую группу.
Однако уже в постсоветское время появилась информация о том, что нарком был неизлечимо болен и, чтобы избежать мучений, предпочел добровольно уйти из жизни, выбрав для этого очень трудный для себя день.
Со смертью Орджоникидзе завершился важный период. С именем этого человека связаны огромные успехи в модернизации и укреплении обороноспособности страны. Куда ни глянь — везде были видны результаты его работы, от производства тракторов для сельского хозяйства (их уже делали сотни тысяч в год) до создания первого реактивного двигателя. По абсолютным объемам производства СССР в конце 1930-х годов первенствовал в Европе и уступал в мире только США, хотя в 1913 году Россия занимала только пятое место. СССР стал одной из трех-четырех стран, где могли создать любой вид промышленного изделия, доступного по тогдашнему мировому уровню науки и техники. Действительно, не было таких крепостей, которые в Москве не могли бы взять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});