сразу воспринял слова подруги. Оказывается, наглая принцесска ещё и издевается! Пальцы моей правой руки сместились дальше, прошлись по напрягшемуся в предвкушении животику блондинки, и ухнули вниз, в святая святых любой принцессы. Яра аж выгнулась от одного лишь мимолётного касания!
— Не… надо. Не так. Подожди! — запищала чертовка, и я ослабил нажим.
— Но ты же этого хотела, принцесса, — зашептал ей в самое ушко, вызвав тембром голоса натуральную дрожь женского тела. — Тем более, мне нужно наказать одну чересчур язвительную особу…
— Я всё поняла! Исправлюсь! — с нарочитым запалом заговорила девочка.
— Хорошо. Пока поверю на слово… и ограничусь устным предупреждением.
Яра громко фыркнула — однако это оказалось единственным проявлением её негодования. А в следующее мгновение девочка уже ласкала обнимающую её с внутренней стороны бедра ладонь. О том, чтобы вытолкнуть её прочь, пресекая жестокое вторжение, и речи не шло.
— А если серьёзно, милый, то мне кажется, тут тоже какая-то поворотная точка наметилась. Эта идея фикс, это безумие… Да?
— Вот так-то лучше, милая! Именно. Наш мастер начал меняться. Его конфликт был как бы конфликтом на две стороны. Он ещё не стал республиканцем, но уже и не был тем внешником, каким пришёл на свидание в интим-магазине. На моей малой родине бытует выражение: «Свой среди чужих, чужой среди своих». Оно очень тонко отражает суть конфликта. Мастер, кстати, отомстил. Организовал диверсии на всех трёх только-только отстроенных орбитальных лифтах. Завалил их все. Апофеозом же стал полёт на крейсер внешников на орбитальном шаттле Республики, найденном на планете. С ядерной бомбой на борту.
— Но тут появилась рыжая валькирия?..
— Нет. Он взорвал бомбу, — пожал я плечами. — Прямо под собой, в шаттле.
— О космос! Леон, ты серьёзно? И выжил после… такого⁈ Это точно была термоядерная бомба?
— Не знаю, не вникал. Что дали местные «варвары» для борьбы с инопланетной угрозой — то и взорвал. Но крейсер разнесло в пыль.
— Учитывая, где сейчас твоя ладонь, мастеру это не помешало… — однако вспомнив недавнее «наказание», принцесса тут же исправилась. — В смысле, не повредило, конечно!
И такой насмешливый задор прозвучал в этом пассаже! Как же она всё же хороша, эта моя персональная «инопланетная угроза»!
— Он хотел умереть, но не срослось. Включилась пелена из полей — она-то и спасла мастера. А дальше… Его нашла рыжая валькирия. Не один он бесился по утраченной сказке…
— Но почему рыжая, Леон? Не Ведьма — а именно валькирия?
— В смысле, почему он бредил по ней или почему именно она пришла ему на выручку?
— Ну… И то и то.
— Ведьму сразу же взяли в оборот разведчицы. Вскоре она уже была не просто Высшей — а Верховной Дальней разведки. Экспансия завладела всеми её помыслами. В работе топила тоску. А Валери… Высшая валькирия, да ещё с пламенеющим темпераментом — это сильно. Пока мастер дрался с внешниками, подруга ставила на уши Республику. Ей даже фрегат дальней разведки выделили, лишь бы угомонилась. Тёмная Мать — она такая. Чрезмерно принципиальная, и если ей что-то втемяшится… Своё прозвище она получила, потому что никогда не бросала девчонок в беде, всегда обеспечивала эвакуацию, всегда лично проверяла, чтобы все получили необходимое излечение и адаптацию. Ведьма тоже в стороне не осталась, поддержала усилия подруги… А когда мастер воссоединился со своей рыжей фурией, ни у кого даже мысли не возникло, что могло быть как-то иначе. Безумие, нашедшее разрядку в любви — это такая стихия, которую не перебить ничем.
— Ты сильно переживал, когда её… не стало? — голос девочки утратил насмешливость. Более того, его теперь переполняло вполне натуральное сочувствие. Она даже ласкаться перестала, просто сжала мои ладони в своих, через это обозначая поддержку.
— Когда меня подобрала валькирия, я умер и родился в первый раз. Когда она умерла… я умер и позже родился во второй раз. Меня спасли девчонки. Все те, кому я помог в своё время. Ведьма бросила все дела, лично примчалась катать на яхте по Республике. Милена не отходила ни на минуту. Ещё одна обязанная мне жизнью Высшая, Тина по прозвищу Смерть. Даже совершенно чужие для меня Старшие стай, пришедшие проститься с Валери. Валери в своём посмертии… оставила напутствие, зачитав его перед сёстрами. Заставила меня перед кучей валькирий поклясться, что не наложу на себя руки, что продолжу её дело, дело Экспансии! Уже тогда знала, к чему идёт! Так я и выжил во второй раз. Благодаря валькириям. Так оказался в стае… Видишь, они не только на сексе двинуты, Ярка! Я бы умер вместе с Валери, если бы не они.
— То есть… они тебя вытаскивали? Пытались восстановить психику? Отбросив собственные проблемы и обязательства? Даже… Верховная Дальней разведки⁈
— Да. Все они. Те, благодаря кому я могу чувствовать себя относительно свободно, кто прикрывает меня от Ордена с его маниакальным стремлением переделать меня на свой лад для грядущих эпохальных свершений.
— Да, Леон, это… глобально. Даже не знаю, что сказать. Точно говорю, больше не буду делать поспешных выводов. Если вы друг для друга столько сделали, можно представить, как вы друг для друга важны! Ты прав, это как семья. Твоя стая? Расширенного состава?
— Точно подметила! Именно, что стая!.. Были ещё конфликты. Особенно с Тиной, другой Высшей валькирией. Во время боя её взяли в плен и прямо на корабле начали пытать. Ну, ты знаешь эти методы…
— Знаю, — не стала отрицать девочка, с искренним любопытством в голосе.
— Республиканки приняли решение уничтожить её вместе с кораблём внешников. Из милосердия. Я воспротивился и вытащил Тину живой. Однако её уже успели надломить. Знаешь, что тогда сделала Валери? Моя любимая девочка, которая во мне души не чаяла, которая жила во мне, а я жил в ней?
— Не томи, милый, — произнесла принцесса столь прочувствованно, что меня вновь пробрало. «Она назвала меня „милый“!» — с запозданием дошло до сознания. Это могло означать лишь одно: переход на новую ступень отношений, на новый уровень доверия.