Сергей и Лобанов склонились над ними. Потом Лобанов поднял голову.
— Да-а, я тебе доложу. Просто голова идет кругом. Ведь одна рука писала!..
— Завтра же направим на графологическую экспертизу. Это уже черт знает что. — Сергей с сомнением посмотрел на друга. — Может, мы просто устали, а?
В напряженной тишине, возникшей на миг в кабинете, неприятно резко прозвучал вдруг телефонный звонок. Лобанов торопливо снял трубку.
— Александр Матвеевич, — узнал он голос Урманского, — я уже в гостинице, а вы… Девятый час ведь.
— Идем, — ответил Лобанов.
Спускаясь по лестнице, они договорились: больше о делах не говорить, хватит, действительно уже устали. — И может быть, последнее их открытие им просто приснилось? Но все это — завтра.
На улице было темно и холодно. Резкими порывами налетал ветер, бросая в лицо колючую ледяную крупу.
И все-таки в гостиницу решили идти пешком. Пусть продует. К тому же необходимо было на что-то переключиться, хотя бы на борьбу с ветром, на мелкие уличные впечатления, даже просто на ходьбу. Оба перекурили и сейчас жадно вдыхали морозный, свежий воздух.
Шли молча и быстро, обгоняя прохожих.
Уже недалеко от гостиницы Лобанов наклонился к Сергею и, перекрывая свист ветра, прокричал:
— Совсем забыл тебя спросить, как Лена?
— Ничего. Премьеру готовят.
— Значит, все в порядке?
Сергей кивнул головой. «Допытывается, — усмехнувшись, подумал он. — Наверное, помнит ту историю с шапкой, когда работали по делу „Черная моль“».
Они вошли в вестибюль гостиницы раскрасневшиеся, слегка запыхавшиеся и сразу увидели Урманского.
Молодой журналист нетерпеливо разгуливал между креслами в распахнутом пальто, в сдвинутой на затылок меховой шапке со спущенными ушами, в руке он держал тонкую кожаную папку на «молнии» с надписью «Аэрофлот».
Сразу заметив вошедших, Урманский с улыбкой направился к ним, небрежно размахивая папкой.
Когда все трое вошли в номер и Сергей прикрыл дверь, Урманский торжественно объявил:
— Поступило предложение, Сергей Павлович, скромно отметить ваш приезд. — Он вытащил из внутреннего кармана пальто бутылку вина. — Надеюсь, возражений нет?
— Догадливый народ эти журналисты, — засмеялся Сергей. — Какие могут быть возражения?
— Особенно наши журналисты, заметь, — вставил Лобанов и хитро взглянул на Урманского. — Но действуют они всегда… Как вы говорите? С подтекстом, да?
Урманский в ответ коротко хохотнул.
— А ну вас, Александр Матвеевич. Не признаете вы бескорыстное движение души.
— Ладно, — вмешался Сергей. — Как говорится, если вино откупорено, оно должно быть выпито. А насчет этого самого подтекста, — и подмигнул, — он у нас тоже есть.
Выражение лица у Лобанова вдруг стало озабоченным. Он внимательно огляделся по сторонам, приподняв скатерть, заглянул под стол, отдернул штору, за которой помещалась кровать с тумбочкой, и осмотрел там все.
— Чего это ты ищешь? — невинным тоном осведомился Сергей.
— Как говорил боцман Приходько с «Грозящего», раз пошло такое дело, режь последний огурец. Тебе на хранение был оставлен небольшой черный чемоданчик.
— А-а, так я его сдал администрации. Думал, предыдущий жилец забыл.
— Неужели сдал?! — картинно испугался Лобанов. — У тебя что же, обоняние атрофировалось?
— А я не сыскная собака. Зачем мне обоняние?
— Ну оперативное чутье. Все, старик. Выходишь в тираж. Хорошо еще, что у тебя есть такие друзья, как я.
Он демонстративно принюхался и, словно влекомый какими-то невидимыми магнитами, проделал сложный путь по комнате, потом приблизился к Сергею, грозно потребовал: «А ну, дыхни», сочувственно покачал головой и наконец стремительно исчез в прихожей.
Урманский, хохоча, повалился на диван.
Через секунду Лобанов появился в комнате, держа в руке чемоданчик. Он торжественно поставил его на стол и объявил:
— Я же тебе еще на аэродроме говорил, встреча предусмотрена в двух вариантах: у меня дома и тут, в зависимости от твоих капризов. Задержалась на сутки по техническим причинам…
Тут невольное облачко пробежало по его круглому, веснушчатому лицу. Сергей нахмурился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А что за причины? — с любопытством спросил Урманский.
— Мы не в Америке, — резко ответил Сергей. — Публику развлекать тут нечем. — И, меняя тон, повторил: — Вино откупорено, его надо выпить.
Вскоре все трое уже сидели за столом.
— Ну, а как поживает наша общая знакомая? — спросил Сергей Урманского.
— А! — досадливо махнул рукой тот. — Представьте, я не могу ее найти!
— То есть как «найти»? — удивился Сергей.
— А так. Ни за что не разрешила проводить себя. Я еле выпросил телефон дяди. Сегодня звоню, отвечает какое-то учреждение. Наверное, перепутала. — Он повернулся к Лобанову: — Хоть бы вы помогли, Александр Матвеевич.
— Пожалуйста, Имя, фамилия?
— Только имя — Марина.
— Гм. Маловато.
— Марина… — задумчиво повторил Сергей. — Где-то мне попадалось сегодня это имя…
Лобанов с напускным равнодушием ответил:
— Марина Иванова из Волгограда.
— Ах да.
— Но я ее найду, вот увидите, — Урманский стукнул кулаком по столу.
— Желаю успеха, — улыбнулся Сергей. — И если найдете, поделитесь радостью.
— Да-а, вы еще отобьете, — Урманский подмигнул с самоуверенностью не знавшего неудач человека:.
Разговор незаметно перешел на Урманского.
— Что сейчас сочиняете? — спросил его Лобанов.
— Очерк хочу написать. Об одном герое войны. У нас в городе живет. Еле раскопал его, знаете. Тяжелый старик. Ничего не рассказывает.
— А как фамилия?
— Федоров.
— Давай, давай, — покровительственно произнес Лобанов. — Это лучше, чем о жуликах писать.
— Почему же? И о вашей работе надо писать. В меру, конечно, — Урманский засмеялся. — Не вызывая нездоровый интерес.
Ушли гости поздно.
…На следующее утро, едва Сергей пришел в управление, ему позвонил Лобанов и нетерпеливо спросил:
— Ты уже здесь, наконец?
— Здесь. А что случилось?
— Как в той телеграмме: волнуйся, подробности письмом. Иду к тебе. Ты пока волнуйся.
Лобанов ворвался в кабинет взъерошенный и раскрасневшийся, держа в руках тонкую папку с болтающимися шнурками.
— Ты только взгляни! — еще с порога начал он, но тут же плотно прикрыл за собой дверь. — Взгляни! Ориентировка из Москвы. Она разошлась с нашим запросом. Так вот. Похитив крупную сумму денег, скрылась кассир строительного управления Нина Викторовна Горлина. Второе! — не переводя дыхания, выпалил Лобанов и положил на стол еще одну ориентировку: — Разыскивается исчезнувшая из Волгограда гражданка Иванова Марина Владимировна.
— Ну и ну… — озадаченно произнес Сергей. — Вот это сюрприз.
Глава 4
ЗАСАДА НА САМОГО СЕБЯ
В дверь негромко постучали.
— Войдите! — крикнул Сергей.
На пороге появилась сухая, подтянутая фигура Храмова.
— Ты чего, Николай? — спросил Лобанов.
— Разрешите обратиться к начальнику отдела, товарищ подполковник? — поглядел тот на Сергея.
— Обращайтесь, обращайтесь. Меня, между прочим, Сергеем Павловичем зовут.
Его начинали раздражать официальные манеры Храмова.
А тот невозмутимо доложил Лобанову:
— Задержан Валька. Вы его сами хотели допросить.
— Да? — Лобанов оживился. — Сейчас приду. Ты начинай.
— Как Семенов? — спросил Сергей у Храмова.
— Пока ничего нет, това… Сергей Павлович. После работы зашел в продуктовый магазин. Купил бутылку коньяку, закуску, лимоны, коробку конфет. Но гостей не было. Сам тоже из дому не выходил. А с утра торгует.
— Выходит, выпил и слопал все сам, — усмехнулся Сергей.
— Не установлено, това…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И не требуется. — Сергей еле удержался от насмешливого тона. — Как беличья шубка, не появлялась?
— Так точно. Не появлялась.
Сергей обернулся к Лобанову:
— Кто такой этот Валька?