Читать интересную книгу Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир - Фрэнсис Дик

Он вежливо кивнул мне, заканчивая разговор, открыл дверь, придержал ее и подождал, пока я не покину его кабинет. Я был вынужден уйти, зная, что он и в самом деле не будет больше прислушиваться к моим неподтвержденным теориям, пока его ждет еще одна жертва, недавно погибшая. Прежде чем вернуться к нему, подумал я, следует копнуть поглубже, прийти со связными, правдоподобными фактами и дать наконец основание для доказательств.

В банке Генри и Гордон уныло выслушали перед обедом, что в настоящем мы являемся «недостоверной информацией» в папке Вайфолда.

— Но ведь вы еще верите, не правда ли, Тим?.. — пытливо спросил Генри.

— Надо, — ответил я. — Но я правда верю.

— Гм. — Он поразмыслил. — Если вам понадобится на время покинуть офис, вы так и сделайте. Если есть малейший шанс, что с Сэнд-Кастлом все-таки ничего плохого, мы должны сделать абсолютно все возможное, чтобы это доказать. Не только себе, но и всему миру. Нужно восстановить доверие заводчиков, иначе они не будут посылать кобыл. Это самая трудная задача.

— Да, — согласился я. — Что ж... Сделаю все, что смогу.

И после обеда и некоторого размышления я позвонил Оливеру, чьи надежды никто пока не воскрешал.

— Сядьте, — сказал я.

— В чем дело? — Он мгновенно встревожился. — Что случилось?

— Вы знаете, что такое тератогены? — спросил я.

— Конечно. У кого есть кобылы, тот на этот счет очень осторожен.

— М-м... В общем, в бутылочке собачьего шампуня, которая была у Джинни, содержится тератогенное средство.

— Что? — Его голос взлетел на октаву выше, дрожа от инстинктивного, еще неосмысленного негодования.

— Да, — сказал я. — Держите себя в руках. Полиция говорит, что это никак и ничего не доказывает, но Гордон и Генри, наш председатель, согласны, что это единственная надежда, которая у нас остается.

— Но Тим... — Озарение поразило его. — Это может... может означать...

— Да. Это может означать, что Сэнд-Кастл был и остается хорошим производителем и может вновь обрести статус золотого прииска.

Мне было слышно, как тяжело и неровно дышит Оливер, и я мог догадываться, что творится сейчас с его пульсом.

— Нет, — сказал он. — Нет. Если бы шампунь попал в корм, он повредил бы всем кобылам, которые его съели, а не только тем, которых покрыл Сэнд-Кастл.

— Если шампунь попал в корм случайно — да. Если его давали преднамеренно — нет.

— Я не могу... Я не могу...

— Я попросил вас сесть, — благоразумно напомнил я.

— Да, вы говорили. — Возникла пауза. — Я сижу, — сказал он.

— Тогда по крайней мере объяснимо, — продолжал я, — что Исследовательский центр не обнаружил никаких нарушений у Сэнд-Кастла. Просто потому, что их на самом деле нет.

— Да, — слабо согласился он.

— Ввести тератогенное вещество кобылам вполне возможно.

— Да.

— Но лошади не станут пить шампунь.

— Да, чистопородные животные слишком привередливы.

— Тогда как бы вы дали им шампунь и когда?

Помолчав, он сказал, еще задыхаясь:

— Не знаю как. Они его выплюнут. Но когда — тут легче. Не позже трех или четырех дней после оплодотворения, когда формируется плодное тело... в этом случае малое количество тератогенного вещества может принести огромный вред.

— Вы считаете, — переспросил я, — что достаточно только один раз дать кобыле селен, чтобы обеспечить уродство жеребенка?

— Дать кобыле что?

— Прошу прощения. Селен. Вещество, которое уничтожает перхоть.

— О... Господи. — Оливер потихоньку приходил в себя. — Думаю, это зависит от мощности дозы и выбора времени. Возможно, три или четыре дозы...

Никто точно не знает, потому что никто этим не занимался... Я хочу сказать, исследования на эту тему не проводились.

— Ну конечно, — согласился я. — Но предположим, что в данном случае кто-то правильно подобрал дозу и время, а также нашел способ сделать шампунь приемлемым на вкус. Тогда кто это был?

Наступила звенящая тишина, стихло даже его дыхание.

— Не знаю, — сказал он наконец. — Теоретически это мог быть я, Джинни, Найджел, Уотчерлеи или кто угодно из ребят, которые работали здесь в прошлом году. Никто больше не появлялся в хозяйстве достаточно часто.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Действительно никто? А ветеринар, кузнец, просто приятель, приехавший навестить?

— Но ведь восемнадцать уродцев, — сказал он. — Я бы сказал, что этот кто-то должен был находиться здесь постоянно.

— И знать, каких кобыл выбирать, — сообразил я. — Кто и насколько легко мог получить такие сведения?

— Легко? — воскликнул он. — Да это решительно всем известно, в кого ни ткни. Списки висят во всех кормохранилищах и на самой случной площадке: какие кобылы для какого жеребца предназначены. Один список у Найджела, один в моей конторе, один у Уотчерлеев — повсюду. Каждый может в любое время сверить списки, так что ошибка исключена.

— И все лошади, — медленно сказал я, — носят воротникиошейники с именами.

— Да, правильно. Существенная мера предосторожности.

Облегчающая задачу, подумал я, тому, кто намерен причинить вред только определенным кобылам.

— Ваш жеребенок от Сэнд-Кастла, — сказал я, — он безупречен... может быть, потому, что в списке ваша кобыла предназначалась Летописцу.

— Тим!

— Присматривайте за ним. И за Сэнд-Кастлом.

— Присмотрю, — нервно сказал он.

— И вот что, Оливер... парень по имени Шон все еще у вас?

— Нет, он ушел. Дэйв и Сэмми, которые нашли Джинни, тоже ушли.

— Не могли бы вы переслать мне сюда, в банк, список имен и адресов всех людей, которые работали у вас в прошлом году, а также и в нынешнем?

Именно всех, даже вашей горничной и тех, кого нанимал Найджел, даже уборщиц рабочего общежития, короче, всех.

— Даже моей временной секретарши?

— Даже ее.

— Она работала три утра в неделю.

— Этого могло хватить.

— Ладно, — сказал он. — Сделаю прямо сейчас.

— Сегодня утром я виделся со старшим инспектором Вайфолдом, — сказал я. — Но он считает простым совпадением то, что у Джинни был флакон шампуня, содержащего вещество, уродующее жеребят. Чтобы убедить его, нам надо прийти с чем-то более весомым. В общем, все, что вы сможемте придумать...

— Только об этом и буду думать.

— Если позвонит Дисдэйл Смит и будет давить, просто скажите, что банк осторожничает и вынуждает вас ждать. Не говорите ему ничего об этой новой возможности. Наверное, лучше будет сохранить между нами, пока мы не сможем доказать, правда или нет.

— Боже мой, — ужаснулся он. — Надеюсь, что правда.

Вечером я поговорил с Пен, спросил ее, знает ли она способ извлечь селен из шампуня.

— Проблема, похоже, в том, — сказал я, — что просто невозможно дать лошади вещество как оно есть.

— Я посмотрю, — сказала она. — Но ведь химики фирмы именно над тем и работают, чтобы смесь оставалась суспензией и селен не осаждался.

— На бутылочке сказано: «Хорошенько встряхните».

— М-м... Это может относиться к мылу, а не к селену.

Я подумал.

— Что ж, можно ведь отделить мыло? Может, лошадям именно мыло не нравится.

— Я постараюсь узнать, — пообещала она. — Поспрашиваю друзей. Она помолчала. — Шампуня осталось немного. Только то, что я придержала у себя, когда отослала образцы в Америку и в Британскую лабораторию.

— Сколько? — встревожился я.

— Полрюмочки. Может быть, меньше.

— Этого хватит?

— Если будем работать с пробирками... должно хватить.

— Пен... Вы или ваши друзья, кто-нибудь может предположить, сколько шампуня содержит достаточно селена, чтобы ввести кобыле тератогенную дозу?

— Ну и вопросики вы задаете, дражайший Тим! Мы попытаемся.

Через три дня она сообщила через Гордона, что к вечеру может получить некоторые ответы, если я дам себе труд появиться после работы у нее дома.

Я дал себе труд и появился, и Пен, улыбаясь, отворила парадную дверь и впустила меня.

— Будете пить?

— В общем, да, но...