Читать интересную книгу Искатели приключений - Гарольд Роббинс

— Все офицеры? — недоверчиво спросил я.

— Да, почти сто человек.

Я снова посмотрел на бумаги. И таких людей президент хочет убить, тогда как люди, подобные Мендосе, находятся на свободе и разносят заразу? Я медленно поднялся из-за стола.

— Оставьте мне документы, полковник. Я думаю, что в свете сообщенных вами сведений президент пересмотрит свое решение.

33

Я вылез из джипа, остановившегося перед домом Беатрис. Шторы на окнах были опущены, а сам дом казался нежилым.

— Обойдите вокруг, — приказал я солдатам.

— Слушаемся, ваше превосходительство. — Они бегом кинулись выполнять приказ.

— Пойдем со мной, — сказал я Котяре, и мы направились к главному входу. Я громко постучал в дверь бронзовым молотком, и звуки его гулким эхом отдались в недрах дома. Подождав немного, я снова постучал.

Мне опять никто не ответил. У меня было предчувствие, что Мендоса может находиться здесь.

Котяра отошел назад и, прищурившись, оглядел дом.

— Тут никого нет, — сказал он.

И действительно, внутри не было слышно никакого движения. Мы стали медленно обходить дом, проверяя все окна. Они были плотно закрыты, за исключением небольшого окошка на втором этаже. Я предположил, что это окно ванной.

Подошли солдаты.

— Заметили что-нибудь? — спросил я.

Они покачали головами. Мы с Котярой продолжили обход, но кроме того маленького окошка, открытых окон больше не оказалось. Я стоял и смотрел на него, задрав голову. Я не мог ошибиться.

Котяра проследил за моим взглядом.

— Я могу забраться на дерево и влезть в это окно, — предложил он.

Я не смог сдержать улыбки.

— Ты не смог бы пролезть в него, даже если бы был на пятьдесят фунтов легче.

— Можно послать кого-нибудь из солдат.

— Нет. Я сам залезу.

Если Беатрис в доме, я не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось.

Я легко добрался до нижних веток и подтянулся, а потом стал медленно карабкаться вверх, но это было уже не так легко, как в те времена, когда я был мальчишкой. Забравшись наверх, я тяжело дышал.

Протянув руку, я толкнул раму, но она не поддалась. Замков на раме видно не было, поэтому я сильно стукнул по ней кулаком. Рама поддалась. Протолкнув ее дальше, я стал забираться в окно.

— Будь осторожен! — крикнул мне снизу Котяра.

Я кивнул ему в ответ и продолжил свое занятие. Я оказался прав, это была ванная. Я осторожно подошел к двери и прислушался.

В доме стояла тишина.

— Беатрис! — крикнул я. Мой голос гулким эхом разлетелся по дому.

Я вышел в холл, в который выходили четыре двери. Три из них должны были вести в спальни. Куда вела четвертая дверь напротив лестницы, было неясно. Судя по табличке на ней, это был, скорее всего, шкаф для белья.

Сначала я проверил дальнюю спальню. Легкий запах парфюмерии подсказал мне, что это спальня Беатрис. Я быстро осмотрел ее. Одежда находилась в шкафу, все ящики аккуратно задвинуты. Даже чемоданы стояли в шкафу. Словом, все было на месте.

Вторая спальня, похоже, принадлежала дяде Беатрис. Здесь тоже все было в порядке. А в третьей, самой маленькой, спала, наверное, служанка, и в ней единственной царил беспорядок. Постель была разобрана, как будто ее только что покинули, а шкаф и ящички бюро были пусты.

В глубокой задумчивости я вернулся в холл. Почему комната служанки выглядит так, как будто она совсем ушла? А в кровати будто бы только что спали?

Я уже начал спускаться по лестнице, но передумал. Мысль о беспорядке в комнате служанки не давала мне покоя. Подойдя к шкафу для белья, я открыл дверь. Мои подозрения подтвердились, и это едва не стоило мне жизни.

Мендоса пулей выскочил из шкафа. Я схватил его, мы оба рухнули на пол и, сцепившись, покатились вниз по лестнице. Когда мы приземлились на полу внизу, Мендоса сидел на мне верхом, голова у меня болела, я с трудом переводил дыхание. Заметив блеснувшее лезвие, я автоматически схватил его за руку, с трудом удерживая ее от удара.

— Котяра! — закричал я. — Котяра!

Мендоса резко зажал мне рот рукой, чтобы я не мог кричать, но это несколько ослабило его хватку, что позволило мне отвести в сторону его руку с ножом. Затем, я повернулся и сбросил его с себя.

Мы одновременно вскочили на ноги, Мендоса двинулся ко мне, а я отступал, следя за блестящим лезвием. Позади раздались тяжелые удары в дверь, Мендоса оглянулся, но лишь на мгновение, поэтому мне не удалось этим воспользоваться.

— Ты мне не нужен, Мендоса, — с трудом вымолвил я. — Где Беатрис?

— Как будто ты не знаешь! — ответил он и сделал выпад. Я отскочил в сторону.

— Беатрис, где она?

Теперь мне казалось, что Мендоса смеется, что он сошел с ума. Он двигался на меня, бессвязно бормоча:

— Вы не сможете победить! В один прекрасный день мы убьем вас, всех убьем! Вы не сможете победить.

Все мое внимание занимал нож в его руке, поэтому я пропустил его внезапный прыжок. Он обрушился на меня всей массой своего тела, и мы снова упали на пол, но на этот раз я оказался быстрее. Я выкатился из-под него и перехватил руку с ножом.

Я применил старый бандитский трюк. Прижав руку с ножом к полу одной рукой и коленом, я поставил локоть ему прямо под кадык и навалился всем телом.

Свободной рукой он пытался вцепиться мне в глаза, но я отвел голову в сторону, продолжая все сильнее давить локтем на кадык. Я почти слышал, как крушилось его дыхательное горло, но продолжал давить все сильнее, пока, наконец, руки его не перестали дергаться, а вывалившиеся глаза и язык окончательно не подтвердили, что он мертв.

Только после этого я рухнул на спину рядом с ним, тяжело переводя дыхание. Удары в дверь прекратились, через несколько секунд я услышал звук поворачивающегося ключа и приподнялся.

Первым в комнату влетел Котяра, он наклонился над телом Мендосы и помог встать мне на ноги.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

Я кивнул.

Возле двери, держа в руках ключ, стоял Хойос, рядом с ним была Беатрис, глаза ее расширились от испуга.

Теперь мне уже не надо было объяснять, где была Беатрис, потому что я увидел у нее на запястьях наручники. Президент заверил меня, что она в безопасности, и по-своему он был прав. Да, она была в безопасности. В тюрьме.

Беатрис сидела в углу дивана и плакала. Я посмотрел на Хойоса, наблюдавшего за нами из холла. Тело Мендосы уже убрали. Я поднялся с кресла, закрыл дверь и остановился перед Беатрис.

— Ну хватит! — хрипло сказал я.

Ее удивила резкость, прозвучавшая в моем голосе. Она подняла на меня свои темно-зеленые глаза, все еще полные слез.

— Ты уже достаточно наплакалась, жалея себя. Пора прекратить.

— Ты убил его! Теперь, после того, как дядя погиб в бою, у меня никого не осталось. Я совсем одинока.

— Ты была одинока и до того, как я убил его, — спокойно сказал я. — Я же говорил тебе, что именно он убил твоего отца.

— Я не верю тебе! — в глазах Беатрис снова появились слезы.

На этот раз я потерял терпение и сердито влепил ей пощечину.

— Прекрати!

Она перестала плакать, вскочила с дивана и бросилась ко мне, пытаясь вцепиться мне в лицо.

— Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Я схватил ее за руки и крепко стиснул их. Сквозь тонкое платье я почувствовал тепло ее крепкого, молодого тела. Заглянув в ее разъяренные глаза, я рассмеялся. От прикосновения к ней меня охватила волна желания, и я знал, что она поняла это.

Теперь она была совершенно спокойной, хотя глаза продолжали пылать злобой. Но это уже была другая злость, направленная на самое себя, как будто она окончательно убедилась в том, о чем уже давно знала.

— Ты животное! Теперь ты, наверное, намерен изнасиловать меня.

— Намерен, — ответил я, — и, возможно, это как раз то, чего тебе больше всего хочется.

Беатрис вырвала свои руки из моих, она стояла и смотрела на меня, ее прекрасная грудь высоко вздымалась.

— Я хочу уехать, — сказал она почти спокойно. — Я хочу уехать из Кортегуа. Это больная страна, здесь всё и все больны. — Она повернулась и подошла к окну. — Эта страна взяла от меня слишком много, мне нечего больше отдать ей. Мой отец умер за эту страну, мой дядя...

— Я же говорил тебе, что твой дядя был глупцом. Кто подговорил его примкнуть к мятежникам? Мендоса? Беатрис повернулась и посмотрела на меня.

— Ты ведь очень гордишься собой, не так ли? Ничтожные люди всегда знают свое место. Теперь ты можешь вернуться под бочок к своим теплым женщинам, которые ничего не смеют требовать от тебя. Тебе не надо больше заботиться о нас, обо всем позаботится президент, он нас всем обеспечит. — В голосе Беатрис звучал откровенный сарказм. — Он обеспечит нас — тюрьмами и концлагерями.

— Этого не будет, — сказал я, почувствовав внезапную слабость.

— Не будет? И ты можешь стоять здесь и говорить об этом, когда твои руки запачканы кровью невинного человека? Человека, который ничего не хотел, кроме свободы для людей?