в город». Противник высадился у города ниже по течению.
Десять километров отделяли форт от города. Триста семьдесят два добровольца совершили марафонский бросок под пение «Янки Дудл» и «Марсельезы». Это событие запечатлелось в памяти у новоорлеанцев, и сейчас ежегодно 23 декабря устраивается забег молодежи от старинного форта до площади, ныне носящей имя Джексона, с конной статуей генерала посредине.
– Почему не мы? – ворчали баратарийцы.
– Нам приказано ждать распоряжений генерала! – прикрикнул капитан Доминго, сделавшийся образцом дисциплинированности.
Томас Хорнбрук. Морское сражение в бухте Лейк-Борн. (Нападение англичан на фрегаты США у берегов Луизианы 14 декабря 1814 года.) 1836–1844
Настала ночь, ни один защитник форта не спал, даже часовые. На западе погромыхивали орудия, иногда доносился сухой треск ружейной перестрелки.
– Чего мы здесь торчим как бараны!
Капитану Доминго стоило немалых трудов удержать своих молодцов, жаждавших выказать в бою пиратскую удаль. Некоторые даже обвиняли генерала Джексона в предательстве!
Наутро стало известно, что Джексон внезапной фланговой атакой остановил продвижение британцев. Братья Лафит, прекрасно знакомые с местностью, сумели скрытно подвести американцев почти вплотную к противнику. Успех дал Джексону передышку и возможность перегруппировать силы на левом берегу Миссисипи. За пять дней, что длилась пауза, защитники форта Сент-Джон дошли почти до отчаяния. Хорошо началось Рождество, которое они отметили, опорожнив несколько ящиков бутылок и пропев весь репертуар разбойничьих песен.
Воздвигнутые второпях вдоль заброшенного дренажного канала «фортификации» – в работах участвовали все здоровые лица, гражданские и военные, включая офицеров, – не являли собой внушительного зрелища; это была просто глинистая насыпь, обращенная крутой стороной к противнику. 28 декабря на рассвете Джексон прибыл на укрепление. Он с тревогой прислушался к звукам, доносившимся с той стороны.
– Будут атаковать, – буркнул он адъютанту. – Передайте сигнал приготовиться.
Через несколько минут тот доложил, что все на местах. Адъютант добавил, что орудийная прислуга насчитывает, к сожалению, всего двенадцать человек. Джексон выругался сквозь зубы.
В восемь утра на дороге показалась группа людей. Американцы насторожились, но тут же их лица расплылись в улыбке.
Двигавшаяся группа походила на что угодно, только не на воинскую часть. Разодранные штаны были забраны в сапоги – когда они были, потому что многие шли босиком; голубые и красные рубахи распахнуты на волосатой груди, на шее красовались платки, волосы у людей были всклокочены. Сейчас, пожалуй, как никогда, они соответствовали любимому выражению Джексона «дьявольское отродье». Успев промокнуть под дождем, флибустьеры согрелись от быстрого бега, и от них валил пар. Получив приказ покинуть форт Сент-Джон, баратарийцы домчались до города быстрее, чем это сделал Орлеанский батальон несколькими днями раньше.
– Третья батарея! – скомандовал им начальник артиллерии.
Баратарийцы с привычной сноровкой начали суетиться возле орудий.
В 8:25 в пепельно-серое небо взмыла сигнальная ракета. Загрохотали британские пушки, пехотинцы колонной бросились в атаку. Компактная масса красных мундиров двигалась по болотистой равнине. Раздалась команда, и американские орудия ответили на огонь англичан. Когда дым рассеялся, стало видно, что компактная масса нападавших распалась, а многие тяжелые пушки англичан смолкли, подавленные метким огнем баратарийцев. Корсары, приникнув к мушкетам, теперь били англичан, как зайцев. Несколько залпов в упор, и атака захлебнулась; пехота бросилась назад, а вслед ей еще раз грохнули орудия баратарийцев.
В первый день нового, 1815 года окрестности Нового Орлеана окутал густой, как вата, туман. В десяти шагах люди не могли разглядеть друг друга; желтые костры биваков едва просвечивали сквозь сырую мглу. В восемь утра юные креолы Орлеанского батальона, работавшие над укреплением фортификаций, отрядили к Джексону депутацию с просьбой разрешить отпраздновать Новый год. Рыжий генерал взглянул на заполненную туманом долину и сказал: «Хорошо. Устроим смотр войскам».
В десять часов заиграла музыка, развевались флаги, войска строились к параду. Внезапно туман рассеялся, словно его и не было. Две минуты спустя тридцать британских орудий обрушились на американскую оборону. Ядра упали в гущу солдат, громко закричали раненые.
Наконец заговорили и американские пушки. Над английскими позициями взвились две ракеты – сигнал к атаке.
Американских пушек было всего десять. Ясно, что англичане неминуемо выиграли бы артиллерийскую дуэль, если бы не меткая стрельба американских бомбардиров, в основном баратарийцев. В полдень англичане остановили стрельбу, начальник американской артиллерии тоже отдал приказ прекратить огонь: надо было охладить орудийные стволы. Дым рассеялся, явив результаты сражения.
Все пространство перед американскими укреплениями было усеяно телами британских пехотинцев, брошенных в атаку под пушечным огнем: 2230 убитых, раненых и пропавших без вести. Американские потери исчислялись 13 убитыми, 12 пропавшими без вести и 39 ранеными. Около половины английских пушек было повреждено или разбито; на американской стороне пострадало лишь несколько орудий. Новая атака английского командующего не отличалась тактической гибкостью от предыдущих.
Ополченцы и корсары в битве за Новый Орлеан. Литография. Ок. 1900
В воскресенье, 8 января 1815 года, генерал Джексон велел денщику разбудить его в три часа ночи; встав, он начал бриться при свече.
– Пошлите за генералом Батлером!
Батлер был его заместителем. Уже целую неделю они с Джексоном пытались угадать, когда начнется новое наступление англичан и что лучше – ждать его или самим перейти в контрнаступление. Дело осложнялось тем, что необыкновенно дождливая и туманная зима превратила почву в сплошное болото. Солдаты и волонтеры восстанавливали поврежденный британской артиллерией рубеж и возводили новую линию обороны вдоль канала на правом берегу Миссисипи.
– Ага, вот и вы, Батлер. Вчера поздно вечером мне доложили, что раки опять запóлзали на передовой. Возможно, они решат предпринять что-нибудь сегодня. Давайте осмотрим позиции.
«Раки» было презрительной кличкой англичан, носивших красные мундиры. На дворе была темная ночь. Промозглый холод пробирал до костей. Генералы направились поначалу к ближайшей линии обороны.
– Третья батарея, – сказал Джексон. – Баратарийцы.
Он знал диспозицию с закрытыми глазами. Тьму прорезали огни небольших костерков. Приятный запах щекотал генеральские ноздри. Джексон подошел ближе:
– Кофе куда лучше того, что пью я. Черт подери, он черный как смоль!
– Не угодно ли кружечку, генерал?
Это был голос капитана Доминго. Старый Дуб сурово взглянул на него:
– Откуда у вас такой кофе? Небось контрабанда?
– Не могу знать!
Джексон улыбнулся и отхлебнул из кружки. Батлер последовал его примеру. Затем оба генерала, сопровождаемые ординарцами, двинулись дальше.
– Будь у меня полсотни пушек и пятьсот таких дьяволов, как они, меня бы не выкурил отсюда сам сатана, – пробурчал Джексон.
День занимался медленно, густой туман покрывал все вокруг, как 1 января. Из молочного месива выплыла тень и приблизилась к Джексону. Это был архитектор Латур, возглавлявший строительство оборонительных