- И эту проблему мы тоже понимаем, работаем над этим. Вот здесь участие Елены будет – очень кстати! А так – да. Возможно, показ нужно будет перенести на пару недель.
- Ну, как говориться – Бог в помощь!
Глава 19
По приезду в клуб, его встретил Илья.
- Иван! Тебя с утра Лазарев искал, чего-то поговорить хотел. Просил в семи часам вечера к нему зайти.
«Лазарев? Какой Лазарев? Это инструктор стрелкового кружка, что ли? А чего он тут… забыл? Да не…».
Не сразу Иван сообразил, что речь шла о секретаре комсомола совхоза.
«А чего ему… Так! Опять какие-то проблемы со вступлением? И чего-то он долго размышлял?».
- Илья! А где его искать-то? – окликнул он уже уходящего в свой кабинет директора.
Тот почесал нос и ответил:
- Ну как где? В конторе совхоза, конечно! А вот кабинет… да там спросишь!
В семь часов Косов заходил в кабинет комсорга. Кроме Лазарева за столом сидели еще пара парней лет двадцати пяти и незнакомая Косову девушка. Так-то вроде бы всех видел в клубе, но лично знаком не был. Вежливо поздоровался со всеми и выжидающе уставился на комсорга.
— Вот, товарищи… Это – Косов Иван. Он работает у нас в клубе киномехаником. Вот… написал заявление о вступлении в комсомол, да что-то и носа больше не кажет. Наверное, сильно занят!
«Вот этот сарказм – он к чему? Не нравится мне такое начало!».
Присутствующие с интересом разглядывали попаданца.
- Ну а что? – протянул один из парней, - действительно – сильно занят! То дерется, так что людей калечит, то все в амурные похождения не наиграется!
«А ты что за гусь такой?».
Девушка молчала, разглядывая Косова. Еще один парень хмыкнул и покрутил головой.
«Похоже… будет не легко, а то и вообще прокатят с «комсомолией»!».
- Мне позволено будет ответить? Или я тут… как подсудимый, так и буду стоять, выслушивая, какой я плохой человек? – Иван разозлился, но старался сдерживать себя.
- Да конечно же… вот стул, бери, садись! – Лазарев, казалось, излучал одну доброжелательность.
- Так вот… про сильную занятость. Кроме обязанностей киномеханика, я выполняю работу сторожа – в свою смену, а также - истопника и дворника. Да и просто – работы по клубу всегда хватает! Что касается драки… Здесь мне вообще не понятно – или Вы не в курсе, как все произошло, или же – по какой-то причине заведомо предвзято относитесь. Что и вовсе непонятно! Тот же Бычок – известный задира, хулиган и драчун, и вам это известно не хуже, чем мне! И если я дал ему отпор, то с чего это я вдруг стал виноватым?
Тот же парень протянул:
- Ну да, конечно! Дал отпор хулигану – челюсть ему сломал! Человек месяц лечился! Это что же за отпор такой?
- А мне не понятно – ты его друг? Или как-то странно выглядит… Хулиган периодически бьет парней, задирает и оскорбляет девушек, а комсомолия никаких мер не предпринимает? А когда кто-то осек дебошира, еще и порицание от бюро комсомола получает! Странно это все! Странно!
«Похоже, Лазарев, сука, все срежессировал заранее! Но девушка молчит, да и второй парень – тоже!».
Тут молчун подал голос:
- Дмитрий! А почему на бюро не присутствуют остальные члены? Насколько будет правомерно принимать решение?
Лазарев чуть поморщился и объяснил:
- Да все нормально! Ребята отсутствуют по уважительной причине. У нас шесть членов бюро. Из них я, как комсорг, с правом решающего голоса. Большинство есть! Так что и решение будет вполне законным!
- Ну а что… про амурные похождения можешь пояснить? – это уже девушка.
Иван чуть подумал, откашлялся:
- Здесь я тоже не очень понимаю суть претензий. Есть какие-то жалобы на меня? И с чего Вы взяли, что у меня есть – «амурные похождения»? Где-то плачет брошенная мной беременной комсомолка? Или я семью молодую разбил? Или девушек перебираю, как перчатки? Да вроде бы нет… Или я чего-то не понимаю, и в Устав «вээлкаэсэм» внесли обязанность соблюдать целибат? Или комсомол — это монашеский орден?
— Вот, видите! Я ж Вам говорил – ты ему слово, он Вам – десять в ответ! – потряс пальцем комсорг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ну так… мне задают вопросы, я отвечаю! Что опять не так?
И снова «молчун» подал голос:
- И все-таки… Дмитрий! Я не понимаю, зачем ты нас здесь собрал? И бюро все же не полное, если уж вопрос так принципиален! А про Бычка того, так я его знаю побольше вашего – мы росли рядом, хоть я чуть постарше! Правильно парень сделал, что поддал Бычку! Я уж пытался Бычка как-то вразумить… по-соседски. Но у него же дури – на пятерых! Ничего не понимает, балбес!
Лазарев покачал головой, недовольно взглянув на парня.
- Ну что ты на меня смотришь? – парень рассердился, - ты, Дмитрий, хоть и комсорг, но в целом – такой же комсомолец, как и мы! И похождения эти… амурные. Больше на сплетни походит! Вот еще бабкины сплетни мы не разбирали!
- Он вообще не участвует в жизни совхоза! Хочет вступить в комсомол, а общественную жизнь – игнорирует! – аргументирует комсорг.
Все присутствующие посмотрели на Ивана.
- И здесь не согласен! Времени, действительно, часто не хватает. Кроме работы, я в стрелковом кружке Дома Красной армии занимаюсь. Трижды в неделю. А общественная жизнь… меньше, чем за полгода мы подготовили и провели три концерта! В двух из них я принимал самое непосредственное участие!
— Это, само собой, дело работника клуба! – взял слово первый парень.
- Сторожа? Или истопника? У меня в обязанностях нет участия в творчестве! Тем ни менее, я участвовал в концертах.
Девушка помялась, но все-таки спросила:
- А это правда, что ты песни пишешь?
- Тут правильнее сказать – мы пишем! Я пишу тексты, пробую подбирать мелодию. А Илья… ну – наш директор, он как профессиональный музыкант ровняет эту мелодию, чтобы текст песней стал, записывает ноты. Без него бы ничего не вышло. Так, что половина – это точно его заслуга!
— Это не является общественной нагрузкой! Тем более, Вы за песни деньги получаете! – снова комсорг.
- Не за все песни мы получаем деньги. Вот, к примеру, детские песни мы в школу, Елизавете Николаевне передали. Там – ни копейки не получили. Вы же слышали эти песни на Новогоднем концерте? Ну – вот, пример!
— Это вы вдвоем делаете, сам же сказал! Какая же это общественная нагрузка? – снова вступил подпевала комсорга.
- То есть, ты считаешь, что общественной нагрузкой может являться только то, что ты делаешь в одиночку? Так, что ли? А если вдвоем – уже нет? Что за бред? А как же – коллективизм? Или этот термин не применим в общественной работе? – что-то этот цирк уже начал бесить Косова.
- Да погодите Вы! Я так понимаю, никаких особых претензий к парню мы предъявить не можем? Да и зачем, не понимаю! А вот Вы кое-что пропустили мимо ушей! А я, как завсектора спорта, хочу спросить – ты говоришь, что занимаешься в стрелковом кружке?
- Ну да… Вот, недавно сдал нормы «Ворошиловского стрелка» на первую степень. Правда, документы еще не получил, - немного сконфузился Иван.
- Да ладно… с документами! Дмитрий! Я тебе говорил, про соревнования в середине февраля, помнишь? Вот тебе и человек к нам, в команду! Иван! Ты на лыжах бегаешь же? Мне кто-то говорил…
- Ну… для себя больше! Не чемпион, точно!
- Мы тут все… не чемпионы! Нужно выставить команду – три парня, две девушки. Парни – лыжные гонки на «десяточку», девушки – «пятерка»! И стрельба!
- А что? Я согласен! Чуток потренируюсь только!
— Вот! Вот Вам и общественная нагрузка у парня, выступит за честь совхоза! Ну что – все тогда? А то мне уже бежать нужно! – «молчун»-спортсмен приподнялся.
- Да погоди ты! Решение не принято, голосовать нужно! – комсорг был явно не доволен таким «раскладом».
- Так давай голосовать! Претензий к парню нет! Или есть? – «молчун» оглядел коллег.
Девушка подумала и покачала головой:
- Нет у меня вопросов, я – за!
Подпевала глядел на комсорга.
Тот поморщился и кивнул: