Они расстались без жалоб, без упреков. Мистер Сэт Стенфорт отправился путешествовать, миссис Аркадия Уокер также. Жажда впечатлений привлекла обоих сюда, на этот гренландский островок. Как глупо было бы, повинуясь предрассудкам и нелепым обычаям, делать вид, что они незнакомы! После первых же беглых фраз, которыми они обменялись, мистер Сэт Стенфорт заявил, что готов служить миссис Аркадии, которая охотно согласилась воспользоваться его любезностью. И дальше между ними речь шла только о метеорологическом явлении, развязка которого была уже близка.
По мере того как развязка приближалась, все заметнее становилось возбуждение любопытных, собравшихся на этом далеком берегу, и особенно главных «претендентов», к которым, кроме гренландцев, приходилось отнести также мистера Форсайта и доктора Гьюдельсона, упорно настаивавших на своих правах.
«Только бы он свалился на остров!» — твердили про себя Форсайт и Гьюдельсон.
«А не где-нибудь рядом!» — мысленно повторял глава гренландского правительства.
«Только бы не нам на голову!» — добавляли про себя кое-какие трусы.
Слишком близко или слишком далеко — вот та дилемма, которая волновала всех.
Шестнадцатого и семнадцатого августа прошли без всяких инцидентов. К счастью, погода начала портиться, и температура воздуха заметно понижалась. Быть может, зима будет ранняя… Горы на побережье уже покрылись снегом, и когда ветер дул с той стороны, он был таким пронизывающим и резким, что приходилось искать убежища в пароходных салонах. Не могло быть и речи о том, чтобы задерживаться в подобных широтах, и приезжие, удовлетворив свое любопытство, охотно направят свой путь на юг.
Разве только оба соперника, упорно стремившиеся настоять на своих правах, пожелают остаться подле своего сокровища. От этих одержимых можно было ожидать всего, и Фрэнсис Гордон, беспокоясь о своей дорогой Дженни, не без страха представлял себе возможность длительной зимовки.
В ночь с 17 на 18 августа на архипелаг обрушился настоящий ураган. За двадцать часов до этого бостонскому астроному удалось произвести наблюдение за болидом, скорость которого непрерывно уменьшалась. Но так неистова была сила ветра, что он, казалось, готов был увлечь за собою даже болид.
В течение дня 18 августа не наступило никакого затишья, и в первые часы ночи шторм свирепствовал так, что капитаны судов, стоявших в гавани на якоре, испытывали немалую тревогу.
Однако к середине ночи с 18 на 19 шторм стал заметно стихать. Уже в пять часов утра пассажиры, пользуясь улучшением погоды, потребовали, чтобы их спустили на берег. Ведь 19 августа — это день, когда болид должен упасть!
Высаживаться и в самом деле было пора. В семь часов послышался глухой удар, и остров содрогнулся до самого основания.
Несколько минут спустя какой-то туземец подбежал к дому, который занимал Шнак. Он принес долгожданную весть…
Болид упал на северо-западной оконечности острова Упернивик.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
где господин Шпак, чтобы добраться до болида, в сопровождении многочисленных соучастников нарушает границы чужих владений и вторгается на запретную территорию
Началось нечто невообразимое.
В одно мгновение новость облетела всех, подняла на ноги и туристов и местное население. Стоявшие в гавани суда были покинуты даже собственным экипажем, и настоящий человеческий поток ринулся в направлении, указанном вестником.
Если бы общее внимание не было так сосредоточено на метеоре, легко было бы в эту минуту отметить одно трудно объяснимое обстоятельство. Один из стоявших на причале пароходов, труба которого с самого рассвета извергала клубы дыма, словно подчиняясь таинственному сигналу, поднял якорь и на всех парах вышел в открытое море. Это был длинный и узкий корабль, по всей видимости очень легкий на ходу. Не прошло и нескольких минут, как он скрылся из вида за прибрежными скалами.
Такой факт не мог не вызвать удивления. Стоило ли добираться до Упернивика с тем, чтобы покинуть его в ту самую минуту, когда здесь происходило нечто достойное внимания? Но общее возбуждение было так велико, что никто не заметил этого внезапного и довольно странного отплытия.
Бежать как можно быстрее — вот единственное стремление этой толпы людей, среди которых были женщины и даже дети. Люди продвигались вперед в беспорядке, толкаясь и всеми средствами пробивая себе дорогу. Но был в этой толпе по крайней мере один человек, сохранявший полное спокойствие. Как многоопытный globe-trotter, которого ничто уже не могло поразить, мистер Сэт Стенфорт среди царившего вокруг волнения проявлял обычное для него полупренебрежительное хладнокровие. И даже — то ли проявляя утонченную вежливость, то ли подчиняясь другому чувству — он с первой же минуты решительно повернулся спиной к той точке, к которой устремились все его спутники, и направился навстречу миссис Аркадии Уокер, с тем чтобы попросить у нее разрешения сопровождать ее. Да разве не вполне естественно было, при их дружеских отношениях, что они вместе отправятся на поиски болида?
— Наконец-то он упал! — таковы были первые слова миссис Аркадии Уокер.
— Наконец-то он упал! — произнес и мистер Сэт Стенфорт.
— Наконец-то он упал! — не умолкая, повторяла толпа, продвигаясь к северо-западной оконечности острова.
Было все же пять человек, которым удалось удержаться во главе толпы. Это был прежде всего господин Эвальд Шнак, делегат Гренландии на Международной конференции. Даже самые нетерпеливые учтиво уступали ему место.
В образовавшееся таким образом свободное пространство не замедлили втиснуться двое туристов. Мистер Форсайт и доктор Гьюдельсон шествовали сейчас во главе толпы, неизменно сопровождаемые Фрэнсисом Гордоном и Дженни. И Дженни и Фрэнсис продолжали держаться тактики, принятой ими на борту «Мозика». Дженни не отступала от мистера Дина Форсайта, в то время как Фрэнсис Гордон окружал вниманием доктора Сиднея Гьюдельсона. Их заботы, правда, не всегда встречали ласковый прием. Но на этот раз оба соперника были так взволнованы, что даже не замечали присутствия друг друга. Им поэтому и в голову не приходило возмущаться лукавством молодых людей, которые, держась рядом, отделяли их друг от друга.
— Делегат первый завладеет болидом! — в ярости бормотал мистер Форсайт.
— И наложит на него руку! — добавил доктор Гьюдельсон, полагая, что отвечает Фрэнсису Гордону.
— Но это мне не помешает предъявить свои права! — воскликнул мистер Форсайт, обращаясь к Дженни.
— Конечно — нет! — откликнулся доктор Гьюдельсон, имея в виду собственные притязания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});