Читать интересную книгу Мы — есть! - Иар Эльтеррус

Анализ почти не занимал Ренни, комп проводил его самостоятельно, ему оставалось только подставлять нужные цифры для сходимости алгоритма. А перед глазами снова стояла страшная картина захлебывающейся собственной кровью четырнадцатилетней девочки. Почему-то последний отбор особенно тяжело дался ему. Ренни прекрасно понимал необходимость сделанного господином графом, но смириться никак не мог. Сердце сжималось при мысли о том, кем стал он сам.

— Лоех, ты закончил? — ворвался в комнату Дарв ис Тормен.

— Почти, — ответил секретарь. — Еще минут десять для полной достоверности. Но основные выводы могу дать уже сейчас.

— Давай, — рухнул в кресло граф, скрестив мосластые ноги.

— Главной точкой воздействия на ближайшие годы должен стать Трирроун. Если мы не остановим там орден, то лет через пять нам в республику можно будет даже не соваться. Бесполезно. Аарн начали массированную атаку на общественное подсознание. Инфофильмы, несколько философских течений, на которые охотно клюнула жаждущая нового молодежь. Книги. Интереснейшие, гениально написанные, их читает запоем весь Трирроун. Мои аналитики разложили текст одной из них на семантические составляющие и пришли в ужас. Это такой удар по подсознанию, что слов нет. У человека, прочитавшего с десяток подобных книг, слова бизнес и политика будут вызывать инстинктивное отвращение. Да что там — омерзение.

— Даже так? — нахмурился ис Тормен. — Ты прав, такой массированной атаки на общественное подсознание орден еще не проводил. Мы должны поспешить, или проиграем окончательно.

— Господин граф… — хотел было спросить Ренни, но заставил себя замолчать.

— Что, Лоех? — ласково спросил тот. — Тяжело тебе? Вижу. Нам давно пора серьезно поговорить. Спрашивай.

— Почему у нас в союзниках только такая мразь, что сказать противно? — решился Ренни задать вопрос, который не давал ему покоя уже не один год. — Неужели с такими союзниками мы сможем построить хоть что-нибудь хорошее?

— Почему? — тяжело вздохнул ис Тормен. — Да потому, что большинство хороших людей уходят в орден, Аарн просто забирают их у нас. А оставшиеся не хотят пачкаться, играя в наши игры. Падение ордена, к сожалению, выгодно в основном тем, кого ты назвал мразью. Остальные не понимают, не хотят понимать, что иначе нельзя, что орден должен пасть. Аарн обеспечили галактике довольно-таки безопасное существование, и обывателя, да и не только обывателя, это вполне устраивает. Если бы орден продолжал вести себя по-старому, заносчиво, я бы особо не нервничал. Ненависть к ним была бы зоологической, как у тебя раньше. А теперь придется действовать куда более жестко, если мы не хотим проиграть.

— Наверное, вы правы… — опустил голову Ренни.

— Но кое в чем прав и ты, — ехидно ухмыльнулся граф. — С такими союзничками, как у нас, никаких врагов не надо, сами все порушат. Но ты не учитываешь одного маленького нюанса. А если точнее, то просто не знаешь о нем. На вторых ролях буквально во всех подконтрольных нам организациях находятся мои люди. Люди чести, служащие не за деньги, а ради великой цели. Понял?

— После победы последует большая чистка, и ваши люди выйдут на первые роли?

— Естественно, мальчик мой, — гортанно рассмеялся ис Тормен. — По-иному и быть не может. Я привык держать все под своим контролем. Ты знаешь, что после победы именно нам предстоит стать службой безопасности всей обитаемой галактики. И нам же придется под корень вырезать многие из тех организаций, которые служат нам сейчас. Жестоко, но практично.

— Да этих не жалко! — махнул рукой Ренни. — Это же нелюдь, бешеное зверье.

— А кто сам когда-то собирался в пираты податься? — хитро прищурился граф. — Может припомнишь?

— Не напоминайте… — тяжело вздохнул секретарь. — Что взять с двадцатилетнего дурака? Поумнел с тех пор немного, слава Благим. Даже ненависти к ордену больше нет. Они, если честно, немало и полезного делают.

— Немало, — кивнул ис Тормен. — Вопрос только, какой ценой.

— Объясните, — нахмурился Ренни. — Не понимаю.

— Все просто. Откуда уже больше тысячи лет к нам приходят все новые изобретения, открытия, идеи?

— С Аарн Сарт…

— Ты сам ответил себе, — фыркнул ис Тормен. — Орден перекрыл галактике возможность развития, он забирает у каждого народа лучшую молодежь, творческий и научный потенциал, будущее народа. Аарн оправдывают свое поведение тем, что эта молодежь иначе мучилась бы от непонимания и мало кто из них чего-нибудь достиг. Согласен, в этом они правы. Но кое-кто сумел бы пробиться и двигал вперед науку и культуру страны, в которой был рожден.

— Мне вспоминается история величайшего композитора последних пары столетий. Даже вы любите его музыку.

— Гел Тихани… — тяжело вздохнул граф и дернул щекой. — Мне очень жаль, что его умирающим нашли Аарн, а не мы. Кто мог подумать, что на задрипанной, колониальной планетке появится такое дарование? Если бы орден забирал только таких, как Гел, находящихся на грани смерти, я бы ничего против не имел. Но они ведь гребут всех подряд. Самых лучших. Самых честных. Самых талантливых. Самых добрых. А что остается остальным? Превращаться в зверей? Они и превращаются. Шаг за шагом, год за годом, столетие за столетием. Результат ты видишь сам.

— Наверное, вы правы, — внимательно посмотрел на своего сюзерена Ренни. — Но вот по поводу запрета войн вы уже ничего сказать не можете.

— Не могу, — согласился ис Тормен. — Пока не был обнародован прогноз Альтера, я думал, что войны необходимы. Выжить должен сильнейший — это закон развития. Но этот прогноз…

Граф тяжело вздохнул.

— К сожалению, прогноз оказался достоверным, — продолжил он. — Допустить галактическую войну сейчас означает погибнуть. Всем. Может, из остатков выживших через несколько тысяч лет и подымется новая галктическая цивилизация. А может, и нет. Лучше не рисковать. Без войн не обойтись, но каждый правитель обязан четко усвоить строжайший запрет бомбардировки населенных планет. Нарушитель должен немедленно и очень жестоко наказываться. Сумеем ли мы решить эту задачу? Не знаю.

— Вот и я не знаю, — передернул плечами Ренни. — Господин граф, вы ведь понимаете, что я отдам за вас жизнь не задумываясь?

— Понимаю. Потому и позволяю тебе говорить мне в глаза вещи, которые не потерпел бы ни от кого иного.

— Не становимся ли мы сами зверьми в погоне за победой?

— Надеюсь, что нет… — сгорбился в кресле ис Тормен. — Надеюсь, что нет…

Он резко встал, подошел к бару, налил себе полный бокал бренди и залпом выпил. Потом минуту постоял молча, о чем-то размышляя, и выпил снова.

— Девочек забыть не можешь? — хрипло спросил он.

— Не могу… — вздрогнул Ренни. — А вам они ночами не снятся?

— Снятся, — скрипнул зубами граф. — Но я не имею иного выхода! И кому, как не тебе, об этом знать.

— Простите меня, — вздохнул секретарь. — Все знаю и все понимаю, мне просто больно их видеть.

— Мне тоже, — сухо сказал граф. — Но я не имею права на жалость. Если бы мы были добренькими, мы получили бы столь многообещающий экземпляр, как тридцать вторая?

— К сожалению, нет.

— Вот и я о том же. На этом давай закончим бесполезный разговор. Мне сейчас еще с девчонкой говорить. А она непростой орешек, легко не расколешь.

Дарв ис Тормен усмехнулся, снова превратившись в человека, которым его привыкли видеть все окружающие. Снова перед секретарем стоял лощеный, уверенный в себе аристократ, великий маг.

— Звать? — криво ухмыльнулся Ренни.

— Давай.

Секретарь вышел.

Тридцать вторая осторожно подошла к комнате, в которой ее ожидал господин. Девушка всю последнюю неделю пребывала в недоумении. Ее заперли в большой роскошной спальне, кормили от пуза всякими вкусными вещами, давали спать, сколько хотела. Даже книги дали. Но самое главное, что за всю неделю ее ни разу не ударили! Ни за что не наказали! Это вообще ни в какие ворота не лезло, такого не случалось никогда. Хотя бы раз в день всех воспитанниц питомника пороли просто ради профилактики. Тридцать вторая относилась к неизбежной ежедневной порке философски, как к привычному злу. Все равно ведь ничего не поделаешь, так нечего волну зря гнать. А тут вдруг целая неделя отдыха! Без порки! Откровенно говоря, девушка растерялась. На глазах рушилось все, к чему она привыкла. Умница попыталась понять для чего с ней так поступают, но не смогла. Информации для качественного анализа оказалось недостаточно. Даже Хитрюга с Ведьмой ничем помочь не сумели, сами пребывая в недоумении. Когда тридцать вторую позвали к господину, у девушки камень с души свалился. Пусть что угодно делает, хоть надзирателям отдаст, только не эта проклятая неизвестность!

— Заходи, чего стесняешься, — заставил ее вздрогнуть голос господина. — Стань у той стены.

Она мышкой скользнула в комнату и застыла около указанной стены по стойке смирно, не решаясь даже пошевелиться. На сей раз девушка была одета в данное ей охранниками легкое серое платье до колен. Наверное, сейчас опять прикажет раздеться. Что такое стыд, тридцать вторая не знала, никто не разъяснял воспитанницам питомника значение этого понятия. Ей просто было несколько не по себе, когда мужчины жадно пялились на ее тело. И что такого необычного они в этом теле находят, что смотрят как на что-то очень вкусное? Тело как тело. Точно такое же, как у остальных воспитанниц. Впрочем, на тех охранники тоже смотрели жадно. Господин молчал, с каким-то лихорадочным интересом разглядывая девушку. Тридцать второй снова стало не по себе. Чего он хочет? Для чего она ему нужна?