Читать интересную книгу Без единого свидетеля - Джордж Элизабет

— Вы же не думаете… — Он обернулся к Эми Стрэнн. — Уведите меня отсюда, — сказал он. — Я отказываюсь разговаривать с ними. Они стараются обвинить меня в том, чего я не совершал.

— Все вы так говорите, доктор Робсон, — сказала ему напоследок Барбара. — Стоить вас прижать — типов вроде вас, доктор, — как все вы начинаете петь одну и ту же песню.

Два члена совета попечителей явились к ней с визитом, и это заставило Ульрику прийти к выводу, что серьезные неприятности не на подходе, они уже в дверях. Президент совета, одетый как на парад (только что золотую цепь не повесил на груди в знак своей власти), привел с собой секретаря совета. Разговор вел исключительно Патрик Бенсли, тогда как его спутница пыжилась изо всех сил, чтобы выглядеть как нечто более значительное, чем пустоголовая жена предпринимателя, и демонстрировала свежую подтяжку лица в наиболее выгодных ракурсах.

Ульрике не пришлось долго думать, чтобы понять: угрозы Нейла Гринэма, высказанные во время последнего разговора, не оказались пустыми словами. Это стало ясно, как только Джек Винесс уведомил ее о внезапном появлении в приемной мистера Бенсли и миссис Ричи, желающими переговорить с директором «Колосса». Что ей еще предстояло вычислить, так это то, какую именно из своих угроз выполнил Нейл. За что ее призовут к ответу: за роман с Гриффином Стронгом или за что-то другое?

В последние несколько дней она почти не видела Гриффа. Он активно работал со своей новой группой на курсе адаптации, а когда не был занят с группой, то в «Колоссе» не засиживался, энергично занимался привлечением новых подростков, трудился в трафаретной мастерской и с готовностью выполнял социальную работу, от которой до сих пор успешно отлынивал. Раньше он был якобы слишком занят в «Колоссе», чтобы уделять время этому аспекту своих обязанностей — посещать семьи трудных подростков. Поразительно, с какой наглядностью трагедия показывает людям, сколько времени и возможностей у них на самом деле было для того, чтобы предотвратить эту трагедию. В случае Гриффа нужно было встречаться с родственниками воспитанников вне учебных часов «Колосса». Теперь он серьезно взялся за это, по крайней мере так он сам утверждает. Правда, никто же не знает на самом деле, что именно он делает в те часы, когда его нет в «Колоссе»: возможно, ублажает Эмму-официантку из ресторана на Брик-лейн. Во всяком случае, Ульрика этого не знала и не очень-то хотела знать. Сейчас ее волновали куда более важные вещи. И все-таки — какой интересный поворот в ее судьбе, эта связь с Гриффом. Мужчина, ради которого она готова была пожертвовать почти всем, на поверку оказался никчемным существом.

Однако это прозрение стоило Ульрике многого. Ведь выяснилось, что мистер Бенсли и миссис Ричи пришли к ней из-за Гриффа. В принципе разговор с ними не был бы таким тяжелым, но перед этим ее посетила полиция, выжав из нее все душевные силы.

На этот раз это была Белгрейвия, а не Скотленд-Ярд. Участок прислал своих представителей в лице угрюмого инспектора по фамилии Янсен и констебля, который оставался безымянным и бессловесным на всем протяжении беседы. Янсен первым делом протянул Ульрике фотографию, предложив посмотреть на нее.

Снимок был нечетким, но кое-что разобрать на нем все же было возможно. На нем были запечатлены два человека, которые бежали по узкой улице. Два ряда идентичных домов по сторонам улицы — все двух-трехэтажные — заставляли предположить, что действие происходит среди бывших конюшен. А отсутствие мусора, граффити и пожухлых растений на окнах говорило, что два бегущих человека находятся в фешенебельном районе.

Ульрика догадывалась, что от нее хотят услышать, знакомы ли ей лица людей, бегущих под камерами скрытого наблюдения (качество и сюжет снимка не оставляли сомнений, что это кадр из видеозаписи). И поэтому она вгляделась в лица.

Более высокий из двух человек — ей он показался мужчиной — как-то сумел вычислить, что их снимает видеокамера, и предусмотрительно отвернул лицо. Вдобавок он натянул шапку почти до подбородка. Воротник куртки был поднят, на руках перчатки, и одет он был с головы до ног в черное. Он вполне мог быть густой тенью, а не человеком.

Его спутник поменьше не отличался такой же сообразительностью. Его лицо, хотя не во всех деталях, было достаточно различимо, чтобы Ульрика могла с уверенностью — и облегчением — сказать, что она его не знает. Он даже смутно никого не напоминал, а она видела, что сразу признала бы его, если бы они были знакомы, из-за прически — незабываемой пышной шапки кудрявых волос — и крупных пятен, усеявших его лицо. Ульрика оценила его возраст в тринадцать лет или даже меньше. И по ее мнению, он был смешанного происхождения. Она вернула фотографию Янсену.

— Я его не знаю, — сказала она. — Мальчика. То есть не знаю их обоих, хотя про высокого не могу сказать наверняка, потому что у него закрыто лицо. Похоже, он заметил камеру. Где она была?

— Их было три, — ответил Янсен. — Две на доме, одна через дорогу напротив. Этот снимок сделан одной из камер, что установлены на доме.

— А почему вы ищете их?

— Застрелили женщину на пороге дома. Возможно, это дело рук вот этих двух типов.

Больше он ничего ей не сказал, но Ульрика догадалась об остальном. Она видела газеты. Жена суперинтенданта, того самого, который приходил в «Колосс», чтобы поговорить с Ульрикой о смерти Киммо Торна и Джареда Сальваторе, была застрелена на ступеньках перед собственной входной дверью в Белгрейвии. Крик стоял по этому поводу оглушительный, особенно надрывалась бульварная пресса. Преступление было неслыханное для такого района, и его жители стремились поведать миру о своих чувствах всеми возможными способами.

— Он не из наших, этот подросток, — сказала Ульрика инспектору Янсену. — Я никогда не встречалась с ним.

— А насчет второго вы уверены?

Он что, шутит? Высокого мужчину никто не сможет опознать, думала Ульрика. Если это вообще мужчина, а не женщина. Тем не менее она еще раз изучила снимок.

— Сожалею, — сказала она, — но здесь просто нечего рассматривать.

— Мы хотели бы походить тут у вас, показать снимочек, если вы не возражаете, — сказал Янсен.

Ульрике не понравилось то, что подразумевалось под такой просьбой: будто она, директор, не в курсе того, что происходит в «Колоссе». Но выбора у нее не было. Перед уходом полицейских она успела спросить, как обстоят дела у жены суперинтенданта.

Янсен покачал головой.

— Плохо, — сказал он.

— Мне так жаль. Вы… — Наклоном головы она указала на фото. — Вы думаете, что поймаете его?

Янсен глянул вниз, на листок бумаги, кажущийся таким тонким в его больших ладонях.

— Пацана? Без проблем, — ответил он. — Сейчас этот снимок уже опубликован в «Ивнинг стандард». К завтрашнему утру он появится во всех газетах, его покажут в вечерних новостях сегодня и завтра утром. Мы поймаем его, и, думаю, очень скоро. А когда поймаем, он начнет говорить, и тогда второй тоже окажется у нас. Никаких дурацких сомнений на этот счет.

— Я… это хорошо, — сказала она. — Бедная женщина.

Она действительно сочувствовала жене суперинтенданта. Никто — сколь угодно богатый, привилегированный, титулованный, удачливый — не заслуживает того, чтобы быть убитым на улице. Но даже говоря себе это и убеждаясь, что человеческая доброта и способность к сопереживанию еще не до конца высохли в ее душе, когда дело касалось высших классов закоснелого общества, в котором довелось ей жить, Ульрика не могла не испытывать облегчения, что к этому преступлению «Колосс» не причастен.

Но теперь в ее кабинете сидели мистер Бенсли и миссис Ричи (стул для которой пришлось принести из приемной) и желали поговорить о том самом предмете, который она всеми силами старалась от них скрыть.

Беседу, разумеется, вел Бенсли.

— Расскажите нам о погибших подростках, Ульрика, — сказал он.

Притвориться несведущей и непонимающе переспросить: «О каких подростках?» — она не могла. Ей оставалось только признать, что пятеро воспитанников «Колосса» были убиты в период сентября прошлого года по настоящее время, а их тела брошены в разных частях Лондона.