— Перестань, дядя! — вспыхнула Астарель.
— Я шучу, дитя мое, — широко улыбаясь, сказал ей Креутер. — А что ты думаешь по этому поводу? Знаешь, ведь все могло быть и хуже. Вождь Альброн не очень хорошо разбирается в лошадях, но, с другой стороны, он тоже не промах.
— О, — сказала Астарель с озорной улыбкой, — надеюсь, что так.
— Астарель! — возразил Альброн.
— Ну что ж, Астарель, — сказал Креутер, — если действительно таково ваше желание, я буду рад оказать вам услугу. Вождь Альброн, я даю вам разрешение жениться на моей племяннице. Все довольны?
— И тысячу лошадей, полагаю, — в задумчивости произнесла Астарель.
— Что-то я не совсем понимаю, дорогая, — признался Креутер.
— Мое приданое, дядя. Мне кажется, тысяча лошадей в самый раз — разумеется, вместе со свадебным платьем.
— Тысяча? — почти закричал Креутер. — Ты с ума сошла!
— Но ты же любишь меня, правда, дядя? Или ты просто хочешь от меня избавиться?
— Конечно, я люблю тебя, Астарель, но тысяча лошадей?..
— Тогда каждый в Плаканде узнает, насколько я дорога тебе, милый дядюшка Креутер, — нежно пропела она.
— Это ты ее надоумил, Альброн? — спросил Креутер.
— Вообще-то я впервые об этом слышу. — Альброн в полном ошеломлении посмотрел на Астарель. — И что мне прикажете делать с тысячью лошадей? — спросил он.
— Мне все равно, Альброн. Это моя цена. Я не какая-то там бродяжка с улицы.
Альброн и Креутер беспомощно переглянулись.
— Да, Астарель, — сказали они почти хором.
На центральную часть Требореи уже опустилась зима, когда королевский отряд выехал из Остоса на север, и над разоренными войной полями неслись холодные и хмурые серые тучи.
Отряд ненадолго заехал в Мавор, а затем, обогнув озеро, направился в Кейдон.
— Теперь я вас покину, моя эрайя, — сказал герцог Олкар. — Я буду торговаться с продавцами зерна сколько смогу, но они, без сомнения, попытаются ободрать меня как липку.
— Боюсь, тут ничего не поделаешь, Олкар, — сказала она. — Мне нужен хлеб для моего народа.
— Мне кажется, вы оба что-то упустили, — сказал Альтал. — В Кантоне есть хранилища зерна, а там войны не было… пока что. Когда мы возьмем город, зернохранилища станут нашей собственностью. Вы можете упомянуть об этом, когда станете торговаться с этими кровососами в Магу, герцог Олкар. На вашем месте я бы не стал бросаться такими словами, как “крайняя нужда” или “голод”. Лучше говорите о “непредвиденных обстоятельствах” или “возможном ущербе”.
— Вы наверняка занимались этим когда-то, лорд Альтал? — предположил Олкар.
— При случае мне действительно удавалось провернуть несколько хитроумных трюков, ваша светлость, — признался Альтал, — и между тем, чем занимаетесь вы, и тем, чем занимался я, разница не слишком велика, верно ведь?
Олкар неожиданно улыбнулся ему.
— Предполагается, что это секрет, лорд Альтал, — пожурил он его.
— У него все получится, Андина, — заверил Альтал эрайю Остоса. Затем вновь посмотрел на Олкара. — Ваша светлость, лучше не усердствуйте с переговорами, — посоветовал он. — Когда мы возьмем Кантон, я быстро осмотрю их зернохранилища и приеду к вам в Магу. Прежде чем бросать деньги на ветер, надо выяснить, как обстоят наши дела на самом деле.
— Я тоже так думаю, лорд Альтал, — согласился Олкар.
Прибыв во дворец герцога Олкара, они увидели, что капитаны Гелун и Вендан их уже ждут.
— Мы вынуждены с прискорбием сообщить вам, что вожди наших великих кланов героически пали во время последней войны, — без тени улыбки объявил великан Вендан.
— Весь Арум скорбит вместе с тобой, доблестный капитан, — пропел Альброн.
— Таким образом, мы выполнили все формальности? — спросил капитан Гелун.
— По-моему, да, — согласился Твенгор. — Но мы не дадим нашей скорби сломить нас, верно?
— Я вполне могу пережить эту скорбь, — ответил Гелун.
— А кто займет их место? — напрямик спросил Колейка Железная Челюсть.
— Боюсь, пока что это не совсем ясно, — сообщил Вендан. — Наследников по прямой линии нет — только какие-то троюродные братья да несколько племянников, вот и все.
— Есть здесь кто-нибудь, кто умеет произносить речи? — спросил Колейка, оглядывая остальных вождей кланов.
— Лучше всех это делает Альброн, — предложил Лайвон. — Во всяком случае, он умеет читать, так что сможет прочесть нам какие-нибудь стихи.
— Что-то я ничего не понимаю, — озадаченно сказала Андина. — Здесь, в Треборее, наследник определяется по линии крови — по кровному родству, так, кажется, это называется.
— У нас в Аруме все не так строго, мамочка, — сказал Твенгор, чуть улыбнувшись. — В таких ситуациях, как эта, другие главы кланов могут воспользоваться рекомендательным правом. Это ведь нам придется иметь дело с новыми вождями, поэтому наши “пожелания” имеют немалый вес. — Он обратился к своим коллегам. — Будет ли с моей стороны нарушением каких-либо правил, если я предложу в качестве наилучших кандидатов Гелуна и Вендана? — спросил он.
— Лично я вполне смогу с ними поладить, — согласился Лайвон.
— Я думал, мы и так уже все решили, — сказал Колейка. — Так значит, все согласны?
Остальные вожди закивали головами.
— Я начну готовить свою речь, — сказал Альброн. Он взглянул на капитана Вендана. — А как именно умерли Смеугор и Таури? — спросил он. — Может быть, мне следует вставить это в свое выступление?
— На вашем месте я бы не стал этого делать, — ответил Вендан. — Это выглядело не особенно приятно. Там был задействован огонь и еще какие-то длинные вертела. — Капитан бросил взгляд на Андину, Лейту и Астарель. — Мне кажется, дамам не стоит слышать подробности, — добавил он.
— Ах, и правда, — согласился Альброн, — наверное, вы правы. Я представлю все происшедшее в выгодном свете и подам это как “героическую” смерть.
— Так будет лучше, — согласился капитан Гелун.
— А где сейчас ваши соплеменники? — спросил Твенгор.
— У границы, — ответил Вендан. — Я сомневаюсь, чтобы кантонцы собирались что-либо предпринять, но на всякий случай не мешает перестраховаться.
— Здравая мысль, — одобрительно сказал Твенгор. — Почему бы нам не отправиться туда и не уладить все формальности? После этого мы можем двинуться на Кантон, так что с коронацией будет покончено прежде, чем мы доберемся до дома.
— О какой коронации ты говоришь, вождь Твенгор? — спросила Андина, озадаченно нахмурив брови.
— О твоей, мамочка, — сказал он, ласково улыбнувшись. — Мне кажется, было бы неплохо короновать тебя императрицей Требореи — сразу после того, как мы разграбим и сожжем Кантон.