Тебе необходимо знать о том, как люди относятся к тем, кого ты называешь членами Клана. Я и сам относился к ним так же. Люди полагают, что это звери…
— Они не звери!
— Но ведь я не знал об этом, Эйла. Кое-кто из людей ненавидит членов Клана, уж не знаю почему. Я долго раздумывал над этим и вспомнил о том, что звери — настоящие звери, на которых мы охотимся — ни у кого не вызывают ненависти. Возможно, в глубине души люди подозревают о том, что плоскоголовые — да, Эйла, именно так их называют — тоже принадлежат к человеческому роду. Но они так сильно от нас отличаются, что мысль об этом кажется пугающей. И все же порой некоторым мужчинам приходит в голову… не то чтобы поделиться Даром Радости — тут уместней сказать, как говоришь ты, утолить желание с женщиной из племени плоскоголовых. Уж не знаю почему, ведь они не считают их за людей. Но если при этом происходит смешение духов и на свет рождаются дети, видимо, они не звери…
— А ты точно знаешь, что все дело в духах? — спросила Эйла. Джондалар говорил с такой уверенностью, что она чуть было не поверила в его правоту.
— В любом случае, Эйла, не только у тебя, но и у других рождались дети, которые наполовину люди, а наполовину плоскоголовые, только люди умалчивают…
— Члены Клана — тоже люди, — прервала его Эйла.
— Тебе не раз придется услышать слово «плоскоголовые», Эйла. Я должен предупредить тебя об этом. И еще учти: если мужчина однажды совокупится с женщиной из Клана — это одно дело. Никто не одобряет этого, но на это смотрят сквозь пальцы. Но если женщина «разделит Дар Радости» с плоскоголовым, большинство людей сочтет это непростительным.
— То есть мерзостью?
Джондалар побледнел, но все же ответил:
— Да, Эйла, мерзостью.
— Я вовсе не мерзкая тварь! — вспылила она. — И Дарк тоже! Мне не понравилось то, что делал со мной Бруд, но это не было мерзостью. Будь на его месте любой другой мужчина, который не пылал бы ненавистью ко мне, я восприняла бы это как всякая женщина из Клана. А в том, чтобы принадлежать к членам Клана, нет ничего постыдного. Я осталась бы жить среди них даже в качестве второй женщины Бруда, если бы мне позволили, лишь бы не разлучаться с сыном. И меня не волнует, нравится это кому-то или нет!
Джондалар восхитился ее стойкостью, но он понимал, что ей придется нелегко.
— Эйла, я не говорю, будто ты должна считать себя виноватой. Я просто предупреждаю о том, какую реакцию это вызовет. Возможно, тебе лучше сказать, что ты принадлежала к другому племени людей.
— Джондалар, почему ты хочешь, чтобы я говорила неправду? Я не умею этого делать. Члены Клана никогда не лгут, ведь это бесполезно. Это бросается в глаза. Даже если ты что-то скрываешь, это тоже заметно. Иногда такое позволяется… это своего рода вежливость, но при этом все равно все понятно. Я всегда знаю, когда ты говоришь неправду. Это видно по твоему лицу, по развороту плеч, по движениям рук.
Джондалар покраснел. Неужели он лгал так неумело? Он порадовался тому, что решил поговорить с ней откровенно. Честность Эйлы, ее прямота были частью ее душевной силы.
— Эйла, я не призываю тебя учиться лгать, но я подумал, что обязан рассказать тебе обо всем этом, прежде чем уйду отсюда.
У Эйлы резко сжался желудок, а в горле застрял комок. Он собирается уйти. Ей захотелось снова с головой зарыться в шкуры.
— Я знала, что рано или поздно ты снова отправишься в путь, — сказала она, — но у тебя нет ничего из вещей. Что тебе понадобится для Путешествия?
— Если бы ты поделилась со мной запасами кремня, я смог бы изготовить орудия и несколько копий. Еще, если у тебя сохранилась моя одежда, я попытаюсь починить ее. И заплечный мешок наверняка цел, если только он не остался в каньоне.
— Что такое «заплечный мешок»?
— Это мешок для переноски вещей, его можно носить, закинув за спину. В языке Зеландонии нет такого слова, им пользуются только Мамутои. На мне была одежда людей из племени Мамутои…
Эйла растерянно замотала головой:
— То есть как это в языке Зеландонии нет такого слова?
— Мамутои говорят на другом языке.
— На другом? А какому языку ты научил меня?
Джондалару показалось, будто земля дрогнула у него под ногами.
— Я учил тебя своему родному языку — Зеландонии. Я не думал…
— А Зеландонии живут на западе? — почуяв неладное, спросила Эйла.
— Ну да, только далеко отсюда. А Мамутои живут ближе.
— Джондалар, ты научил меня языку людей, которые живут вдалеке отсюда, а языку тех, кто живет поблизости, не научил. Почему?
— Я… не задумывался об этом. Я научил тебя языку, на котором говорю я сам, — сказал Джондалар, и ему стало вконец не по себе. Он все сделал не так, как надо.
— И, кроме тебя, этого языка никто не знает?
Джондалар кивнул. У Эйлы внутри все сжалось. Она думала, он явился к ней, чтобы научить ее разговаривать, а теперь выходит, что она не сможет поговорить ни с кем, кроме него.
— Джондалар, почему ты не научил меня языку, который известен всем?
— Такого языка не существует.
— Я имею в виду язык, с помощью которого вы общаетесь с вашими духами или с вашей Великой Матерью.
— У нас нет специального языка для общения с Ней.
— А как же вы общаетесь с людьми, которые не знают вашего языка?
— Нам приходится выучить их язык, а им — наш. Я говорю на трех языках и знаю кое-какие слова из еще нескольких.
Эйлу снова затрясло. А она-то полагала, что сможет покинуть долину и, повстречав людей, сумеет объясниться с ними. Что же теперь делать? Она вскочила с места, и Джондалар тоже поднялся на ноги.
— Мне надо выучить все известные тебе слова, Джондалар. Я должна знать, как мне разговаривать с людьми. Тебе придется научить меня. Обязательно.
— Эйла, я не успею обучить тебя еще двум языкам, на это нужно немало времени. К тому же я не так уж хорошо их знаю, дело не в одних только словах…
— Мы можем начать со слов. Нам придется все начать сначала. Как называется огонь на языке Мамутои?
Он сказал ей и снова попытался было что-то возразить, но Эйла не унималась и продолжала спрашивать у него все новые и новые слова, называя их в том же порядке, в котором выучила каждое из названий на языке Зеландонии. Через некоторое время он опять попытался остановить ее, сказав:
— Эйла, что толку, если я назову тебе сразу целую кучу слов. Ведь ты не сможешь вот так запросто их запомнить.
— Я знаю, память у меня далеко не блестящая. Послушай меня и скажи, где я ошиблась.
И она заново повторила все названные им слова на обоих языках, начав со слова «огонь». Когда она умолкла, Джондалар изумленно воззрился на нее. Он вспомнил, что, когда она учила язык Зеландонии, ей оказалось труднее всего уяснить структуру языка и взаимосвязь между его элементами, а сами слова она запоминала быстро и легко.