– Скучно у вас здесь,– пожаловался воин.– Ни тебе разбойников, ни чудовищ… Добру молодцу негде силушку богатырскую показать, в репу дать – и то некому.
Боресвет хмыкнул и занялся излюбленной забавой гардарикских богатырей – подбрасыванием булавы до облака ходячего. Так он сам выражался. Бол же, как ни вглядывался в высокую синь неба, так и не обнаружил этого чуда природы – ходячего облака. Впрочем, и с другими облаками в этот день было не густо…
Булава с устрашающим свистом устремилась вниз. Бол поспешно втянул голову в плечи. Когда богатырь кидал палицу до чего-то там стоячего, она свистела не так страшно!
Булава послушно легла в подставленную ладонь богатыря, прежде чем отправиться в новый полет. Бол безнадежно проводил ее взглядом. Отвлечь богатыря от национального, но чрезвычайно опасного для попутчиков вида спорта мог только пузырь водки. Которого под рукой как раз и не было. Бол тоскливо вздохнул и пообещал себе первым делом научиться материализовывать емкости с гардарикской водкой. Если, конечно, доживет до того светлого дня.
Лес неожиданно закончился, впереди показался ветхий мост. Поодаль от него, как полагается, находилась застава. Дабы никакой враг не прорвался. Ни к столице, ни, Творец упаси, из нее. А рядом с мостом Бол углядел будку смотрителя.
– Опять деньги трясти будут,– проворчал Боресвет, ощупывая кошелек. Позабытая палица с грустным свистом рухнула в траву, напугав жеребца.
Стражи у моста оживились, один из них призывно замахал рукой. Боресвет злобно сплюнул.
– На ремонт дороги,– подтвердил Бол.– Пятый раз уже, блин подери! Похоже, решили отремонтировать всю дорогу за наш счет.
– Поубивал бы,– сообщил Боресвет, подавая коня вперед.
Дорогу перегородили пятеро воинов. Видно, общения возжелали. Один тут же заговорил с Боресветом:
– Пошлина за проезд – два медяка с человека и два– с коня.
– На ремонт дороги? – обреченно вздохнул воин.
– На него, родимый,– осклабился радетель дороги.
Боресвет, перемежая звон монет махровой матерщиной, отзвякал требуемую сумму.
– Знатно ругаешься,– уважительно заметил воин, ссыпая монеты в суму.– Правду говорят про вас, гардарикцев, что злее ругани ни в одном народе нет.
– А вот и брешут,– хладнокровно парировал Боресвет.– Ты, братан, в натуре, ахарских обломов не видел. Вот у тех базар – это да. При том что мата вообще нет. К примеру, знаешь, как они человеку объясняют, что он ориентирован неправильно?
– Как? – полюбопытствовал стражник.
– Пинком под зад. В правую ягодицу. А в левую – значит «пошел в задницу».
– Интересно как! – восхитился другой страж.– А как они говорят…
Он щелкнул себя по потертым штанам.
– Да просто показывают, чего там говорить,– пожал плечами Боресвет.
– А это? – Третий страж изобразил руками глагол непристойного содержания.
– Так они не ругаются, в натуре. Так они, в натуре, размножаются,– пояснил Боресвет.
– Де-ела,– озадаченно почесал шлем вопрошающий.
Бол и Боресвет проехали мимо ошарашенных воинов.
– Эй, братан, а как они в известное место посылают?– окрикнул Боресвета стражник.
– В морду бьют,– крикнул тот в ответ.
– А в морду-то пошто? – удивился тот.
– А ты чего ждал? Варвары! – ответил Боресвет, понукая коня.
Обернувшись, Бол увидел, как один из стражей то ли по-ахарски обозвал товарища голубым, то ли просто послал в задницу. Издалека было не разглядеть.
Мост, судя по всему, возводил еще лично Квармол, основатель одноименного королевства. Строил старик, правду сказать, добротно, раз эта рухлядь простояла пару тысячелетий. Боресвет посматривал на памятник древней архитектуры с опаской. Мост мог обвалиться в любую секунду от малейшего ветерка.
Боресвет послюнявил палец на предмет разрушительного ветерка и, не обнаружив такового, двинулся к будке смотрителя моста, за непонятные заслуги именуемого инженером.
Инженер оказался стариком со слезящимися глазами и длинным, как огурец, носом помидорного цвета. Одеяние его, некогда представлявшее собой мундир, потеряло ныне покрой и фасон, сохранив только мышиную окраску.
– Неужели и за проход по мосту надо платить? – возмутился Боресвет.
– А как же! – обрадовался старик.– Мост, господа мои, есть инженерное сооружение, кое в порядке содержаться должно. Согласно этому вот Уставу инженерной академии…
– Сколько? – устало осведомился Боресвет.
– По серебрушке с человека и по медяшке с коня,– с готовностью ответил старик.
– Богатые здесь кони,– хмыкнул Боресвет, отсчитывая деньги.
Они взошли на мост, и почти сразу же Бол услышал разъяренный рев Боресвета:
– Да он нас че, в натуре, за лохов держит? Пасть порву!
Два пролета моста отсутствовали по неизвестной причине. Даже если она была уважительной, Боресвета это нисколько не интересовало.
– На тряпки порву! – рычал он.– По стенке размажу!
От его рыка ветхая будка (ровесница моста, не иначе) немедленно развалилась. Из нее вылетел огуречноносый старик и с неожиданной прытью помчался к стражам, что-то громко вопя. Боресвет с сожалением посмотрел на развалины будки.
– По стенке, наверное, не размажу,– признал он.– Но на тряпки порву волка злого!
Он злобно плюнул на мост. Вершина инженерной мысли с треском обрушилась в реку.
– За порчу общественных строений полагается штраф! – прокричал издалека мерзкий старикашка, потрясая толстенным Уставом.
– Пошел в задницу! – крикнул Боресвет, сожалея, что не может перевести это на ахарский.– Стеклянно тебе говорю, ответишь за фуфло!
– Поехали,– сказал Бол.– Вон стражники бегут, еще за что-нибудь деньги стрясут с нас. Убираться надо. Там, выше по течению, паром раньше был, а ниже – брод… только я не помню, где он. Паром же по-любому увидим.
– Я хочу им накидать,– заупрямился Боресвет.
– Потом их Орье сдадим,– предложил Бол.– Не хватало нам еще в Квармоле со стражей драться! Ну я тебя прошу!
– Ладно, уговорил.– Все гардарикцы отходчивы, и Боресвет не был исключением. Если сразу не пришиб, будешь жить до следующего раза.– Погнали! Но-о, родимый!
Стражники о чем-то лениво препирались с подлым старикашкой. Один поднял было ногу, чтоб грязно выругаться по-ахарски, но тот неожиданно ловко увернулся и помчался к развалинам будки. Боресвет смачно плюнул в его сторону.
– Поехали к твоему парому,– сказал он.
Паром никуда не делся. Торчал себе спокойно посреди реки. Причем двигался к противоположному берегу. Бол закричал, размахивая руками. Паромщик обернулся и пожал плечами. Мол, кто не успел – опоздал. А если хочешь есть варенье, не лови хлебалом мух. Боресвет философски пожал плечами.
– Будем курить бамбук,– сообщил он.
– Это как? – заинтересовался Бол.
– Курение бамбука – национальная традиция голуньцев,– сказал Боресвет.
– У вас в Гардарики бамбук растет? – удивился Бол.
– Нет,– гордо ответил воин.– Но мы его все равно курим. Иногда. Впрочем, если зрение у паромщика такое же хорошее, как и слух…
Он достал из пояса дубар и принялся подбрасывать его в воздух. Золото ярко блестело на солнце, и блеск этот немедленно привлек внимание паромщика и двух здоровенных парней с шестами. Паром сначала замедлил движение, затем остановился вовсе и наконец двинулся в противоположном направлении.
– Видишь? – сказал Боресвет.– Возвращаются. А ес-ли б мы сидели, курили бамбук, хрен бы они вернулись. Потому что курить вредно!
Бол мало что понял из его монолога, но одно уяснил – бамбук лучше не курить. Тем более когда его нет.
Паром двигался все быстрее. Монета в руках гардарикца вливала в речных работников просто-таки невероятные силы. Неповоротливая махина прямо-таки летела над водой, Бол уже различал недовольные лица немногочисленных пассажиров. Впрочем, никто из них не возражал, полновесный квармольский дубар был весьма весомым аргументом.
– Добро пожаловать на борт моего судна! – торжественно провозгласил паромщик, сбрасывая сходни. Он засуетился, подхватывая коней под уздцы и заводя их на паром.
Боресвет озадаченно шевелил бровями, размышляя, можно ли неповоротливое корыто называть судном, если оно все-таки не тонет. Хотя и может проделать эту шутку в любой неподходящий момент.
Остальные пассажиры поглядывали на них со скрытым недоброжелательством. Особенно купец с парой здоровенных мордоворотов-охранников.
– Из Гардарики, что ли? – спросил он.
– Из нее,– охотно согласился Боресвет.
– Понаехали, блин,– пробурчал купец недовольно.
Боресвет задумчиво рассматривал свой здоровенный кулак. Купец поспешно спрятался за дюжих охранников, которые враз набычились, уставившись на потенциального противника. Один из них оценивающе посмотрел на свой собственный кулак и тут же быстро убрал его за спину, чтоб не позориться. Бол тихонько хихикнул.