Читать интересную книгу Тайная жизнь великих композиторов - Элизабет Ланди

Мендельсон не раз выступал с концертами в Англии, и в конце концов его представили королеве Виктории и ее супругу принцу Альберту. Принцу, немцу по национальности, и обожавшей музыку королеве композитор пришелся, что называется, ко двору, и вскоре его начали приглашать на семейные музыкальные вечера в Букингемский дворец.

Как-то вечером королева изъявила желание спеть что-нибудь из первого сборника песен Мендельсона и попросила автора ей аккомпанировать. Выбрав свою любимую «Итальянскую» песню, королева, по свидетельству Мендельсона, исполнила ее «очень мило и чисто».

И лишь когда песня отзвучала, композитор счел своим долгом признаться, что «Итальянская» на самом деле написана его сестрой[10].

НЕ НА ТОГО ПИАНИСТА НАПАЛИ!

Мендельсон обладал феноменальной музыкальной памятью, поражавшей его коллег. В 1844 году его пригласили солировать в Четвертом фортепианном концерте Бетховена, и, когда он прибыл на концерт, обнаружилось, что ни у кого нет нот партии фортепиано. Хотя Мендельсон не заглядывал в эти ноты по меньшей мере года два, он сыграл по памяти, и сыграл блестяще.

А много раньше он совершил даже более впечатляющий подвиг на исполнении «Страстей по Матфею» Баха, которые Мендельсон буквально спас от забвения. Мендельсон намеревался не только дирижировать мессой, но и исполнять партию фортепиано, однако, заняв место за роялем, он вдруг увидел перед собой не партитуру Баха, а другие ноты, всего лишь похожие на партитуру. Мендельсон мог задержать начало концерта и потребовать, чтобы ему принесли партитуру «Страстей», либо он мог закрыть «неправильные» ноты и музицировать по памяти. Однако Феликс поступил иначе. Исполняя клавишную партию и дирижируя, он время от времени поглядывал в ноты и исправно переворачивал страницы. Никто и не догадался, что с его стороны это просто трюк.

РЕИНКАРНАЦИЯ БАХА

Любовь Мендельсона к музыке Баха не прошла бесследно для публики, он заново открыл для слушателей красоту ранних произведений этого мастера восемнадцатого века. Возрожденные с легкой руки Феликса «Страсти по Матфею» принялись исполнять по всей Европе, и очень скоро имя Мендельсона стало неразрывно связано с именем Баха. Эта тесная связь не могла не вызвать разного рода комментарии. Берлиоз обронил однажды: «Нет Бога, кроме Баха, и Мендельсон — пророк его».

КОЛБАСКИ — ВОТ ЭТО СЧАСТЬЕ!

Мендельсону приходилось часто и подолгу разъезжать с концертами, и, как всякий путешественник, он скучал по домашнему уюту и привычной обстановке. На гастролях в Англии в 1846 году в честь Мендельсона устраивали один прием за другим. Но сам он с наибольшим удовольствием вспоминал не о торжественных ужинах, а о том, как случайно наткнулся на мясную лавку, где торговали настоящими немецкими колбасками. Немедленно купив длинную связку жареных колбасок, композитор съел их не сходя с места.

ПРЕРВАННАЯ ФУГА

В той же Англии с Мендельсоном произошел такой случай. Его специально пригласили на воскресную вечернюю службу в лондонский собор Святого Павла, с тем чтобы под занавес он сыграл что-нибудь на органе. Однако затягивание службы пришлось не по вкусу церковным служителям, в их интересах было побыстрее выдворить прихожан и запереть собор. Мендельсон начал играть величественную фугу Баха. Публика, затаив дыхание, внимала нарастающей мощи этой музыки, — и вдруг многоголосый орган онемел. Служители остановили меха, нагнетавшие воздух в органные трубы. И все же два дня спустя Мендельсону удалось завершить фугу, столь грубо прерванную в соборе Святого Павла, — но в другой церкви, куда его позвал выступить тамошний органист.

КОМПОЗИТОРЫ-ЖЕНЩИНЫ

Не ищите в оглавлении этой книги женских имен, вы их не найдете. По той причине, что все «самые-самые» западные композиторы наделены от природы по крайней мере одним общим свойством — наличием Y-хромосомы.

Виновата в таком положении вещей многовековая традиция не допускать женщин к музыкальному образованию и выступлениям на публике. В Средние века женщинам запретили услаждать слушателей пением и игрой на музыкальных инструментах, хотя в тиши аббатств монахини создавали оркестры и даже сочиняли музыку. Запрет на женские публичные выступления сняли только тогда, когда кастраты уже не могли удовлетворять спрос на высокие голоса. (Кастрацию юных певцов окончательно сочли предосудительной в конце восемнадцатого века.) Женщины получили возможность прославиться в качестве оперных певиц — впрочем, нелегко добиться серьезного отношения к себе как к артистке, если все вокруг держат тебя за проститутку.

Кроме оперной сцены, иные пути в музыку для женщин были отрезаны. На протяжении всего девятнадцатого века женщин не принимали в музыкальные учебные заведения, так что учиться они могли только дома. Но даже если женщине удавалось получить солидную подготовку, применить свои умения на практике означало бросить вызов условностям и натолкнуться на непонимание окружающих.

Лишь в середине двадцатого века в составе ведущих оркестров появились женщины. В разгар Второй мировой войны они заняли места мужчин, призванных в армию. С тех пор женщин среди музыкантов становится все больше и больше, однако женщинам-дирижерам и по сей день приходится доказывать свою состоятельность — пусть даже те, кто смог пробиться, вроде Марин Олсоп, руководившей Балтиморским симфоническим оркестром, блестяще продемонстрировали, что женщины способны управиться с дирижерской палочкой не хуже мужчин.

В результате и вопреки духу времени в искусстве композиции по-прежнему доминируют мужчины. Не то чтобы женщин-композиторов вовсе не существует. Например, англичанка Элизабет Маконки (1907–1994) создала замечательную музыку к поэтическим произведениям, в том числе к известному стихотворению Дилана Томаса «И смерть свою утратит власть»[11]. Маконки считалась лучшей студенткой на курсе в Королевском музыкальном колледже, но престижную стипендию Мендельсона она не получила, поскольку, как сказал директор колледжа: «Вы же замуж выйдете и больше ни одной ноты не напишете». Ни одно произведение, написанное женщиной, не укоренилось в современном репертуаре концертных залов или оперных театров, хотя, судя по некоторым признакам, ситуация меняется — женщины-композиторы все чаще и внушительнее заявляют о себе.

ФРЕДЕРИК ШОПЕН

1 МАРТА 1810 — 17 ОКТЯБРЯ 1849

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: РЫБЫ

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ПОЛЯК

МУЗЫКАЛЬНЫЙ СТИЛЬ: РОМАНТИЗМ

ЗНАКОВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ: «ПОХОРОННЫЙ МАРШ» (1837), ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ «СОНАТЫ ДЛЯ ФОРТЕПИАНО № 2 СИ-БЕМОЛЬ МИНОР»

ГДЕ ВЫ СЛЫШАЛИ ЭТУ МУЗЫКУ: ВСЯКИЙ РАЗ, КОГДА В СТАРЫХ МУЛЬТИКАХ ПРО БАГЗ БАННИ УМИРАЕТ КАКОЙ-НИБУДЬ ПЕРСОНАЖ

МУДРЫЕ СЛОВА: «КАК БЫ Я ХОТЕЛ ВЫБРОСИТЬ ИЗ ГОЛОВЫ МЫСЛИ, ОТРАВЛЯЮЩИЕ СЧАСТЬЕ И ПОКОЙ МОЕЙ ЖИЗНИ. И ОДНАКО ПРЕДАВАТЬСЯ ТАКИМ МЫСЛЯМ ДОСТАВЛЯЕТ МНЕ УДОВОЛЬСТВИЕ СВОЕГО РОДА».

У публики к Фредерику Шопену была одна претензия: он слишком тихо играл. Его фортепианные выступления не наполняли зал звучными аккордами, а сдержанные композиции терялись в больших пространствах.

Тихое звучание — в этом весь Шопен. Грандиозности Листа и Берлиоза, в ту пору доминировавших на сцене, Шопен противопоставлял умеренность. Ему недоставало самолюбия, чтобы продвигать свою музыку, разъезжая с концертами по городам и весям; недоставало харизмы, чтобы доводить поклонников до исступления; недоставало дерзости, чтобы претендовать на статус знаменитости.

Но недостаток самонадеянности с лихвой компенсировался величиной таланта. Мало кто слышал игру Шопена; вдобавок его выступления отличались неровностью. Но тех, кому довелось слышать Шопена, когда он был в ударе, утонченная выразительность его музыки сражала наповал. В эпоху романтизма с преобладающей тенденцией к мощной, напористой музыке Шопен занимал иную, особую позицию: он сочинял вещи интимные, личные, тихие — и доказал, что гению не обязательно играть громко, чтобы его заметили.

ДОМОЙ ВОЗВРАТА НЕТ[12]

Фредерик был вторым ребенком и единственным сыном Николя Шопена и Юстины Кржижановской. Николя был родом из Франции, в Польшу он перебрался, спасаясь от революции. Фредерик родился в деревне Желязова-Воля, где учительствовал его отец; когда мальчику исполнилось семь месяцев, семья переехала в Варшаву. В столице Николя преподавал французский язык в Варшавском лицее и держал пансион для студентов.

Первым учителем музыки для Фредерика стала его сестра Людвика. Одаренность мальчика проявилась рано, и в семь лет он уже выступал перед публикой. Отучившись в Варшавской консерватории, Шопен с грустью осознал, что Польша мало что способна предложить профессиональному музыканту. Он не хотел уезжать — на родине складывалась неспокойная политическая ситуация и все громче раздавались голоса патриотически настроенных поляков, требовавших независимости от России.